Корабли Мериора - Дженни Вурц

Волшебное перемещение в пространстве подчинялось особым законам. Магические ветви, как и море, имели свои приливы и отливы силы. Утром переместиться в Шанд было гораздо легче, чем в полдень или под вечер. Люэйн это тоже понимал, а потому холодный вихрь быстро понесся к городским воротам. Через несколько секунд оживились и задвигались сонные караульные на башнях. Они что-то кричали своему командиру. Тот, задрав голову, выкрикнул ответ, но Люэйн намеренно исковеркал слова, и солдаты приняли их за приказ открывать ворота. Протяжно запела труба, возвещая наступление утра, хотя небо еще по-прежнему оставалось серым, будто дымчатый кварц.

Пока испуганные караульные спорили, кто виноват в преждевременной подаче сигнала, Асандир произнес несколько слов, неслышимых для постороннего уха. В лицо ему пахнуло холодом: Люэйн дал понять, что сейчас освободит подъезд к воротам. В караульном помещении заскрипела лебедка. Наконец тяжелые створки городских ворот раздвинулись. Первым проехать сквозь арку должен был угрюмый, грубоватый крестьянин, везший на рынок полную телегу кур. Но для него оказалось куда важнее свернуть в сторону и затеять свару с другим крестьянином — владельцем дюжины ягнят. Умело лавируя между повозками, Асандир проехал мимо спорщиков и вскоре был уже по другую сторону ворот.

Жестяные талисманы, которых давным-давно перестали бояться ийяты, недовольно звякали вслед умчавшемуся Люэйну. Асандир, не отличавшийся разговорчивостью, сердито поглядывал в пространство, занятое невидимым, но болтливым собратом.

— Как вижу, проехать ворота ты сумел и без моей помощи, — с долей обиды заявил Люэйн.

Тощая пестрая дворняга, пировавшая среди объедков, ощетинилась и зарычала на него. Люэйн не пожелал оставлять подобную дерзость безнаказанной. С земли сам собой взлетел камешек и слегка щелкнул собачонку по носу. Поджав хвост и повизгивая, псина убежала.

Бестелесный маг возобновил свой монолог.

— Назовем это магической виртуозностью и добавим сюда твой громаднейший опыт. Пони хоть и выносливый конек, но не настолько, чтобы не отдыхать всю ночь. Без твоей магии здесь не обошлось. К чему я все это говорю? Ты потратил силы: во-первых, на Халирона, а во-вторых — на поездку в Джелот. Теперь подумай, сколько сил тебе еще придется потратить зря, ибо в Джелоте все до смерти боятся магии.

Асандир сердито скривил губы. Время поджимало: небо заметно посветлело. Улица, по которой он ехал, была сплошь усеяна следами, оставленными пробужденной силой шестой ветви. Почти со всех крыш сорвало кровлю и разметало черепицу; там же, где она уцелела, все равно зияли большие рваные дыры, обнажавшие покореженные доски основы. Вместо цветов или плодов с деревьев свисали причудливые обломки непонятного происхождения. Можно было вздыхать над тупостью и невежеством жителей, даже не подозревавших, на каком месте стоит их город. Но разве Джелот — исключение? За пятьсот лет постепенно забылось все, что когда-то знал едва ли не каждый горожанин.

Повозка искусно объехала роскошное крыльцо, вырванное и брошенное на середину улицы, и покатилась вдоль особняка, в окнах которого не было ни одного целого стекла. Кое-где булыжники мостовой были вспаханы, словно плугом, в других местах вихрь силы вырвал лишь одиночные камни. Под колесами хрустели черепки уличных цветочных ваз. Повсюду валялись яркие маки, оставшиеся от позавчерашнего празднества. Вопреки законам природы, их листья ничуть не увяли. Асандиру попался на глаза указательный столб, опрокинутый в куст сирени. Сирень не только уцелела, но и пышно расцвела, опередив свое время. Ее аромат вносил приятное разнообразие в удушающее зловоние городских рынков, полных гниющего мяса.

— М-да, — негромко произнес Асандир. — Жители Джелота никогда не забудут и не простят Аритону испорченного празднества.

Повозка приближалась к резиденции правителя. Улицу, зовущуюся Широкой, по-прежнему устилали лепестки цветов и гирлянды, которых коснулось огненное дыхание шестой ветви. Из-под развороченных тротуарных плит выбивалась сочная зеленая трава. Услыхав цокот копыт и скрип колес, городской фонарщик обернулся на звук. Улица была пуста. Фонарщик оцепенел, затем швырнул мешок и с воплем бросился бежать. Пробежав ярдов двадцать, он остановился и удивленно замотал головой. Асандир отъехал на достаточное расстояние, и теперь Люэйн мог снять заклинание сокрытия. Оба мага слышали, как фонарщик, возвращаясь за орудиями своего ремесла, бормотал что-то насчет пагубных последствий вчерашней выпивки.

Не дожидаясь, пока повозка достигнет поворота к резиденции, Люэйн окружил ее несколькими слоями охранительных заклинаний. Уже у самого особняка Асандир силой магии заставил норовистого пони шагать по ступеням прямо к входным дверям.

Пышное и безвкусное строение зияло разбитыми и развороченными окнами. Почти все они лишились стекол. Многие колонны покосились, по пилястрам змеились трещины. Входные двери, наполовину сорванные с петель, были раскрыты настежь. Кое-где на них вспучилась и полопалась краска. Пони вовсе не выказывал восторга от подъема наверх, а у самых дверей он чуть не встал на дыбы, но все же Асандир заставил конька въехать внутрь. Там маг ослабил поводья и, проехав немного по идеально отполированному полу вестибюля, остановился.

В главном зале, больше похожем теперь на пещеру, дымно и удушливо горели факелы. Несколько усталых слуг с лопатами в руках уныло расчищали пол, ссыпая обломки мозаики и прочий мусор в большие корзины.

Прежде чем слуги успели что-нибудь заметить, у них над головами засвистел ледяной ветер, заставив их побросать лопаты и пуститься наутек.

— Теперь ты согласен, что Сетвир был прав, посчитав мое присутствие здесь необходимым? Иначе дюжина слуг джелотского мэра могла бы последовать за тобой и Хали-роном в пески Санпашира. Или тебе нужны там слуги? — с издевкой спросил Люэйн.

— Если тебе так хочется, запри их в Ситэре! Асандира тревожило, как Халирон перенес тряский подъем по ступеням крыльца.

— Похоже, они потеряли голову от страха. Когда очухаются, обязательно начнут рассказывать всякие небылицы. И разумеется, припишут все это Аритону. Наверное, в пустыне от них было бы меньше вреда.

— Очень дельное замечание.

Бестелесный маг вновь принял зримый облик и переместился из дальнего конца зала к окнам, обращенным на восток.

— Кстати, как ты сам изволил заметить, нет такой магии, чтобы приостановить восход солнца.

Асандир выбрался из. повозки. Он склонился над Халироном и, не поднимая одеял, коснулся рук менестреля и начал просматривать его жизненные нити. Там, где течение жизненных сил было совсем слабым или вовсе отсутствовало, он, насколько возможно, распрямлял нити и развязывал на них узлы. Потом он наложил целительные заклинания и начертал в воздухе охранительные паравианские знаки. Вырываясь из-под рук мага, невидимые искорки питали и укрепляли тело Халирона, подготавливая его к нелегкому пути сквозь магическое пространство.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});