Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она переедет в Либерти-Сентр.
— Нет.
— Хотя бы на август?
— Нет.
Ну, тогда она, может быть, станет хотя бы полюбезней с миссис Блоджет, встречаясь с ней в коридоре? Неужели так трудно улыбнуться?
Она любезна ровно настолько, насколько нужно.
— Но ведь хозяйка-то теперь ведет себя совсем не так, как когда-то.
Хозяйка получает ровно столько, сколько сама запросила за свою комнату и кухню. Если ей не подходят эти условия, хозяйка может в любую минуту попросить их съехать.
— Да? А куда же?
— На собственную квартиру.
Но как же они могут себе это позволить?
— Вот именно, как?
— Но я же ищу работу. Изо дня в день! Сейчас ведь лето, Люси. Правда. Отпускное время. Куда ни ткнешься — извините, хозяин в отпуске! Наши сбережения тают прямо на глазах. А в Либерти-Сентре мы бы за целое лето не потратили и пенни. А что толку сидеть здесь: ребенок мучается от жары, деньги утекают сквозь пальцы, а я только попусту трачу время — торчу в конторах и жду людей, которых даже нет в городе.
— Нет.
Накануне Дня Труда Люси сказала — раз уж он никак не может устроиться фотографом, наверное, есть смысл подыскать другую работу, но Рой ответил, что не хочет надевать на себя первый попавшийся хомут только потому, что не может устроиться на работу, которую он любит и к которой, кстати сказать, подготовлен.
Всего через час раздался телефонный звонок — Роя спрашивал мистер Г. Гарольд Ла Вой из института «Британия». Ему известно, сказал он, что мистер Бассарт ищет работу. Он хочет сообщить ему, что Уэнделлу Хопкинсу нужен помощник — прежний записался к ним на отделение телевидения, которое должно открыться с нынешней осени.
Когда к ленчу Рой вернулся домой и услышал эту новость, у него глаза на лоб полезли. Звонил Ла Вой? Работать у Хопкинса, светского фотографа?
Вечером за ужином он никак не мог успокоиться. Слыханное ли дело: Ла Вой решил позвонить именно ему — и это после того, как они чуть ли не каждый день сцеплялись в классе весь тот месяц, что он удосуживался посещать занятия. Но, как видно, Ла Вой был на самом деле не таким уж обидчивым, каким казался в аудитории. Дружок-пирожок и верно не терпел, когда ему возражали при всех, но, несмотря на это, втайне проникся уважением к познаниям Роя по части композиции и светотени. Что ж, надо отдать ему должное, — он куда лучше, чем Рой думал. Кто знает, может, он вовсе и не педик, может, просто у него такая манера ходить и разговаривать. И кто знает, если бы они перестали цапаться и поговорили всерьез, возможно, оказалось бы, что Ла Вой довольно толковый малый. Они могли бы и подружиться. Но все равно, какое это теперь имеет значение? Ему только двадцать два года, а он уже единственный помощник Уэнделла Хопкинса, который, как выяснилось, всего несколько лет назад фотографировал в Либерти-Сентре все семейство Дональда Бранна! То-то будет приятно сразу после обеда позвонить отцу и сообщить ему, что он будет работать у самого мистера Хопкинса, который к тому же был еще и домашним фотографом отцовского директора.
Не прошло и месяца, как они подыскали себе первую в жизни квартиру. Она помещалась на верхнем этаже старого дома с северной стороны Пендлтон-парка, почти на самой окраине Форт Кина.
Целый год после этого Рой колесил по всей округе, фотографируя церковные сходки, обеды Ротари-клубов и женских клубов, игры команд малой лиги, но чаще всего ему приходилось снимать выпускные классы младших и средних школ — большей частью своих доходов Хопкинс, как оказалось, был обязан не городской верхушке Форт Кина, а школьному совету, членом которого состоял его брат. Сам Хопкинс никогда не покидал студии, он делал самые важные заказы — портретные снимки новобрачных, младенцев и бизнесменов. В первую неделю Рой не расставался с откидным блокнотом, куда собирался заносить все секреты мастерства, какими за день может поделиться с ним этот тертый специалист. Но очень скоро стал записывать в него ежедневный расход бензина.
Эдвард. Бледный маленький мальчик с голубыми глазами и светлыми волосиками, у него был такой милый, такой добрый, такой веселый характер. Он благожелательно улыбался каждому, кто заглядывал в коляску, пока Люси катала его по парку. Он спал себе да ел в положенное время, а в промежутках между этими занятиями снова улыбался. Пожилые супруги, которые жили ниже этажом, говорили, что в жизни не видели такого тихого, спокойного малыша. Услышав, что у них над головой будет жить младенец, они готовились к самому худшему, но они должны сказать молодым Бассартам, что им было бы просто грех жаловаться.
Перед первым днем рождения Эдварда дядя Джулиан подрядил Роя фотографировать вечеринку в честь очередного кавалера Элли. На другой день Рой завел разговор о том, чтобы взять расчет и открыть собственную студию. Сколько еще можно днем снимать «Дочерей Американской Революции», а вечером школьные танцульки? Получать гроши за самую черную работу — ни тебе свободного вечера, ни выходных, а Хопкинс загребает деньги да еще выполняет сам все творческие заказы (если только можно назвать этим словом то, что желает Хопкинс). Действительно, долго он еще будет спускать, что Хопкинс оплачивает только бензин, а амортизация автомобиля целиком ложится на счет Роя?
— Рой, где ты намерен открыть студию?
— Ну, для начала придется снять еще помещеньице… вроде бы так.
— Ах, еще одно помещение?
— Ну, пожалуй, этого можно и не делать. Сейчас, конечно, не выйдет. Просто не по карману. А на первых порах, ну… Я думаю — здесь.
— Здесь?!
— Ну да. Я бы работал в той темной комнате.
— О какой темной комнате ты говоришь? Ты за нее даже не принимался. Одна болтовня. Ох, сколько разговоров я уже об этом слышала, Рой!
— Да, но, между прочим, как тебе известно, я целыми днями торчу на работе. И по правде говоря, к вечеру уже совсем вымотан. А в выходные половина времени тоже пропадает, потому что он гоняет меня к черту на рога фотографировать разные свадьбы… Э-э, да что тут говорить! Ты ничего не можешь понять ни в моих делах, ни в моих планах. Ведь у меня растет сын, Люси. И между прочим, у меня есть свои цели, от которых я, знаешь ли, еще не собираюсь отказываться только потому, что женат. Мне нужна собственная студия, я говорю это тебе, моей жене, а ты ничего не хочешь понять! Даже и не пытаешься! — И Рой бросился вон из комнаты.
Когда он вернулся, было уже около полуночи.
— Где ты пропадал, Рой? Я тут сижу жду и даже не представляю, где ты мог быть. Где ты был? В баре?
— В каком еще баре? — кисло отозвался он. — К твоему сведению, я ходил в кино. Пошел в город и посмотрел кино.
Он отправился в ванную чистить зубы.
Когда они выключили свет, Рой сказал:
— Ну вот что. Я не знаю, как он облапошивал всяких там простофиль, но что касается меня, старому сквалыге придется раскошелиться на страховку автомобиля, когда придет срок ее перезаключать. Я не собираюсь вкалывать за гроши, чтобы он богател на моих трудах.
Время шло. О студии Рой больше не упоминал, хотя и ворчал иногда по адресу Ла Воя.
Как-то весной, когда они в воскресенье поехали в Либерти-Сентр, Люси случайно услышала, как мать говорила Рою, что ему пришла посылка и сейчас она в его спальне на шкафчике для белья. Вечером на обратном пути Люси спросила, что было в посылке.
— Какой еще посылке? — удивился Рой.
На другой день, вымыв посуду после завтрака и убрав постель Эдварда, Люси принялась обыскивать квартиру. Но только после ленча, когда Эдди уже спал, ей удалось отыскать за шкафом в прихожей небольшую коробочку, запрятанную в один из армейских башмаков Роя. Но коробочке был адрес кливлендской типографии, а внутри пачка карточек: «Фотостудия Бассарта. Лучшие портреты во всем Форт Кине».
Возвращаясь с работы, Рой обычно затевал возню с сынишкой (каким бы измотанным он себя ни изображал).
— А где наш Эдди? — спрашивал Рой, едва появившись на пороге. — Эй, никто не видал Эдварда Бассарта? — И тут Эдди выскакивал из-за дивана и мчался к дверям, со всего размаха бросаясь отцу на руки. Рой подбрасывал его к потолку, переворачивал вниз головой и восклицал с притворным изумлением: — Ну-у, будь я вконец проклят! Это же Эдвард Кью Бассарт собственной персоной!
В тот вечер, когда Люси раскрыла его секрет, Рой, как всегда, появился в дверях, Эдди стремглав бросился к нему, Рой подбросил его вверх, и Люси подумала: «Нет, нет, только не это: вдруг Рой станет образцом для этого маленького, доверчивого, смеющегося мальчишки, и он вырастет таким же, как его отец».
Она сдерживала себя и за столом, и пока Рой читал Эдди вслух. Но когда он уложил сына в постель, Люси уже поджидала его в гостиной, выложив посылку из Кливленда на кофейный столик.
— Когда же ты повзрослеешь, Рой? Когда ты займешься делом и перестанешь увиливать от работы?
- Снег на вершинах любви - Филип Рот - love
- Амели без мелодрам - Барбара Константин - love
- Аня и другие рассказы - Евдокия Нагродская - love
- Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2 - Паркинсон Кийз - love
- Дневник романтической дурочки - Любовь Шапиро - love
- Фантазия любви - Барбара Макмэхон - love
- Читая между строк - Линда Тэйлор - love
- Замуж за принца - Элизабет Блэквелл - love
- Шедевр - Миранда Гловер - love
- Тайные сады Могадора - Альберто Руи Санчес - love