Бойцы моей земли: встречи и раздумья - Владимир Федоров

Как назвать эту повесть, где со скрупулезной точностью нарисована атака и в то же время показаны душевные переживания бойца, — документальной или художественной? В том–то и дело, что она одновременно и документальная и художественная, как целый ряд книг военных писателей.

ОТ ЯРОСЛАВЛЯ ДО АСТРАХАНИ

Некрасовская земля. Древний город, где над матушкой-Волгой под зеленый шум застыл в раздумье поэт, вылитый из бронзы. «Отпаянный коммунист» — назвал ярославский поэт Иван Смирнов стихотворение, посвященное своему великому земляку и опубликованное недавно в журнале «Наш современник»:

Булгарин, доносчик отпетый,Средь прочих фискалов «министр»,Писал о Некрасове:«Это —Отчаянный коммунист!..»Поэт не имел партбилета,Как я — с девятнадцати лет,Но я утверждаю, что этоИ вправду партийный поэт!

Надо сказать, что бывшие воины Иван Смирнов и Евгений Савинов, творчество которых я хорошо узнал на Высших литературных курсах, Михаил Глазков и Александр Иванов свято берегут «партийные традиции» великого земляка. У меня в руках новая книга стихов «Берегите любовь» А. Иванова, поэта и журналиста. Его я повстречал на берегу матушки-Волги, ширь и плавность которой ощущается во многих ивановских стихах. От его книги веет большой и сложной жизнью.

«Любят ли в Ярославле поэзию?» — на эту тему в городе был проведен вечер. И оказалось: любят! Слушатели горячо благодарили хороших и разных поэтов — Николая Якушева, Ивана Смирнова, Евгения Савинова, Александра Иванова за прочитанные стихи. Верно сказал Якушев:

А песня явилась потомНаградою за работу.

Дни поэзии проводятся и в некрасовской Карабихе, которая похорошела, обновилась к недавнему юбилею великого поэта. Сюда часто приезжают московские поэты. А Сергея Смирнова и Алексея Суркова ярославцы считают своими. Земляки…

Недавно я обрадовался, увидев на экране телевизора своего однокурсника Евгения Савинова, читавшего в первомайский праздник стихи с Красной площади. Прихожу в Союз писателей Российской Федерации, а там собираются обсуждать новую книгу этого ярославского лирика. Его дарование окрепло за эти годы.

«Горькая нежность» — так Савинов назвал свой однотомник избранных стихов, вышедший на родине. Метко сказал о нем Л. Озеров: «Открываю книгу, читаю стихи Евгения Савинова. Одни сразу ложатся на душу, другие останавливают на себе внимание построчно, мимо третьих и вовсе пройдешь… Но вот что важно.

Чем дальше заходишь в его книгу, чем глубже знакомишься с его стихами — более удачными и менее удачными, — видишь, что перед тобой певец со своей песней… Перед тобой коренной житель земли ярославской, волгарь. Эти рассветы, эти закаты, эти родники, эти перелески, эти буксиры, эти дожди, эти бочажки, эти туманы — сплошь и до конца ярославские».

Автор предисловия к савиновской книжке вспоминает о нашем поэтическом семинаре: «Это были, со слов самого Евгения Савинова, самые счастливые годы его жизни… Споры способствовали выяснению истины. Многое почерпнул на семинарских занятиях Александра Николаевича Макарова — страстного любителя и знатока поэзии, ныне покойного. А. Н. Макаров щедро открывал «семинаристам» свои кладовые, и тот, кто не ленился, мог жадно брать оттуда незримые, но весомые сокровища…»

Вот лирическое стихотворение Евгения Савинова, посвященное Виктору Тельпугову:

Весна. Иду проселком дымным.Белеет облако над ним.И тишина, как после гимна,Когда без шапок мы стоим…И легче по земле шагаешь,Кивают встречные: привет!И ничего, что их не знаешь, —Чужих у нас в округе нет.И, торопясь на ранний поезд,Отрадно людям отвечать…Как будто кланяешься в поясСамой России:— Здравствуй, мать!

С поэтом Михаилом Глазковым мы — однополчане, вместе служили в парашютно–десантных войсках. Он пришел в армию накануне моей демобилизации. Мы, фронтовики, передали наши автоматы и стропы парашютов в надежные руки. Окончив учбат, Глазков командовал орудийным расчетом в истребительно–противотанковом дивизионе, где когда–то воевал я.

Шли годы. Редактор дивизионной газеты «Советский воин», ныне военный писатель Виктор Александров, прислал мне газету с циклом солдатских стихов Михаила Глазкова, который к тому времени и в прямом и переносном смысле стал на мое место, работал литературным сотрудником «дивизионки».

Демобилизовавшись из армии, Глазков стал слесарем–монтажником, машинистом паровых турбин, затем перешел в районную газету. Потом он, собкор «Северного рабочего», колесил по самым отдаленным уголкам Ярославской области. Теперь мой однополчанин в Ярославле, но журналистской работы не оставил. Его стихи я встречал в «Правде», «Крокодиле», «Звезде», «Волге», «Урале»… Вышла первая книжка лирики «Раздумье», потом книга литературных пародий «Даешь Парнас!»

Глазковские пародии своеобразны, их не спутаешь с пародиями других поэтов. Метко схватывая творческую манеру пародируемого, Глазков остается Глазковым со своей неизменной усмешкой.

После этой книжки у Михаила Глазкова, чьи талантливые пародии полюбились читателю, вышли еще два сатирических сборника — «Пегасовы усмешки» и «Дуплет солью». В лучших своих стихах и пародиях Михаил Глазков, не растеряв своеобразия, успешно учится у наших поэтических снайперов — Сергея Смирнова и Сергея Васильева. Я рад, что мой однополчанин по–прежнему в боевом строю — в боевом поэтическом походе. Некрасовская земля щедро родит новых лириков и сатириков.

Течет Волга… И журнал с ее именем объединяет многих поэтов, живущих на берегах великой реки. Калинин дал Александра Гевелинга и Андрея Дементьева, которые мне памятны еще по Литинституту, Горький — Михаила Шестерикова и Владимира Автономова, Ульяновск — Николая Краснова и Николая Благова, Саратов — Василия Шабанова, Куйбышев — Николая Рубцова, в Волгограде работают талантливые лирики Маргарита Агашина и Федор Сухов, тоже памятные мне по Литинституту.

Открываю том «Священная война… (стихи о Великой Отечественной войне)», изданные «Художественной литературой», читаю фронтовое стихотворение Федора Сухова.

На трудном пути каменистомСмотрел я вперед, а не вниз, —И стал потому коммунистом,Что вел меня в бой коммунист.

В той же книге напечатано и два стихотворения ныне покойного Бориса Шаховского, которого я хорошо знал. Это был поэт–боец, человек корчагинской закалки, упорно боровшийся с неизлечимым недугом сердца, наследием фронтовых лет. Поэту принадлежат замечательные строки, в которых обобщен опыт поколения победителей:

Огонь сжигает трусов, а бесстрашныхПереплавляет в бронзу на века.

Незабываемо стихотворение «Карандаш на полу», посвященное Семену Гудзенко.

Умирает поэт.А больничные стенкиТак чисты и белы,Даже больно смотреть…Смерть, уйди, не мешай!Это воин Гудзенко,Он не может,Не кончив стиха, умереть.

В этом стихотворении большая сила обобщения: в нем видится не только Семен Гудзенко, но и сам Борис Шаховский и другие воины–фронтовики, ушедшие от нас. А вот его коротенькое, но очень емкое стихотворение «Сто шагов».

На высотке село. Вот бы в немОтогреться и выспаться сладко!Но к нему сто шагов под огнемИ одна рукопашная схватка!

Всю жизнь Борис Шаховский ходил в рукопашную: на врагов, на лютую болезнь. Из Москвы в последние годы он уехал в родную Астрахань, где легче билось его измученное сердце, написал много хороших стихов о своих земляках и умер, как солдат. «Художественная литература» издала посмертную книгу Бориса Шаховского «Стихи о нашей любви». Сердечное предисловие написал Михаил Луконин: «Двадцатилетним парнем Борис ушел на войну добровольцем. На войне вырос от командира танка до начальника штаба танкового батальона. Я представляю себе этот рост в вихре металла и огня в Сталинграде и на Днепре… И вся эта жизнь — подвиг. Редко–редко отпускала его болезнь. Он поднимался на ноги, и мы видели его — высокого и доброго человека… Борис Шаховский — настоящий поэт».

Б. Шаховский среди астраханских рыбаков

Проникновенное стихотворение «Памяти друга» написал его земляк Николай Поливин.