Момент истины (В августе сорок четвёртого) - Владимир Богомолов

– Пойди сюда!

Алёхин отвёл Таманцева в сторону и тихо сказал:

– Сейчас нет времени, а потом я тебе прочищу мозги! Пора уже повзрослеть!.. В семнадцать ноль-ноль начнётся войсковая операция…

– Значит, всё-таки дожали! – Таманцев взглянул на часы и от возмущения сплюнул. – Вот гадство!.. Уж если не считаются с Эн Фэ и генералом… – он развёл руками, – Москва бьёт с носка и слезам не верит!.. Этих-то трёх до прочёсывания мы вполне успеем прокачать.

– Я тоже так думаю. Если только они не свернут на развилке влево, а пойдут по этой дороге… – Одёрнув гимнастёрку, Алёхин обернулся в сторону, где стояли помощник коменданта и Блинов, и, перетягивая повыше нарукавную повязку, распорядился: – Всем проверить оружие и оправить обмундирование! Если есть вопросы – давайте!

Помощник коменданта оглядел свой костюм, поправил по примеру Алёхина повязку и подтянул голенища своих новеньких сапог.

– Товарищ капитан, – подходя к нему, сказал Алёхин, – вы свои обязанности помните?

– Да, ещё не забыл.

– Напоминаю последовательность проверки: сначала основные документы, затем – второстепенные, а потом вещевые мешки!.. Если мне придётся сочинять – значит, это необходимость! В любом случае вы должны поддерживать все мои действия и требования, а я, в свою очередь, ваши! Держитесь спокойно, уверенно и активно! В случае чего – стрелять только по конечностям! Даже если вас будут убивать – стрелять только по конечностям! Вопросы ко мне есть?

– Нет.

Выждав ещё малость, пока Таманцев, успевший умыться и утереть лицо рукавом гимнастёрки, достал из вещмешка и надел на поясной ремень кобуру со вторым наганом, Алёхин скомандовал:

– Идёмте!

Они направились к поляне, и Блинов уже вошёл в кустарник, когда сзади неожиданно послышался голос старшины:

– Товарищ капитан, Первый передаёт: всему личному составу немедленно вернуться в расположение части.

Это означало: всем немедленно покинуть лес. Алёхин обернулся к рации и смотрел, не понимая; другие тоже остановились.

– Они что, чокнулись?! – возмущённо воскликнул Таманцев. – Они соображают?! Лично я никуда не пойду!

– Даже если прикажу я, а не Первый, не только пойдёшь – побежишь! – заверил Алёхин. – Так рванёшь – «виллис» обгонишь!.. Выходите на поляну! – приказал он.

– Я-то, допустим, побегу, – не трогаясь с места, продолжал Таманцев. – А лично вас такой вариант устраивает?.. Это же чистая перестраховка!.. Они что, о наших шкурах заботятся?.. А когда мы неделями лазим по лесам, в одиночку, среди банд?.. Ничем не рисковать – ничего не иметь!.. Да что нам поделается?.. Выйдут на нас с прочёсыванием – мы что, перестрелку устроим?.. Лапы кверху – и вся любовь!.. В крайнем случае кого-нибудь поцарапают: они ведь тоже знают – стрелять только по конечностям!.. Да засада с живцом в тысячу раз опасней! А ничем не рисковать – ничего не иметь! – повторил Таманцев; он быстро обернулся и, убедясь, что помощника коменданта и Блинова уже нет рядом, возбуждённо зашептал: – Паша, мы не должны отсюда уходить! Я категорически против! Я не мальчик, не стажёр, у меня за розыск пять боевых орденов, и я требую, чтобы с моим мнением считались! Сообщи генералу! Немедленно! Я тебя прошу, требую категорически! Можешь валить на меня как на мёртвого! Я за всё отвечаю! Ты пойми… Ты ситуацию прокачал? Неужели ты не понимаешь?.. Мы что, этих трёх оставим одних на прочёсывание?.. А если они – «Неман»?.. Ты возможные последствия представляешь?! Их же не сумеют взять тёплыми! А момент истины? Не о шкуре – о деле надо думать!

– Всё?.. Выходи на поляну! – тоном, не терпящим возражения, скомандовал Алёхин. – Сейчас же!

Что там могло произойти?.. Или до Егорова не дошло сообщение «девятки» о троих неизвестных, или…

Алёхин бегом вернулся к рации и, жестом предложив старшине освободить одно ухо от наушника, приказал:

– Срочно передайте Первому: вас не понял, прошу повторить.

Старшина, вскинув в знак внимания палец, слушал и записывал то, что ему в эти секунды передавали. Потом он поднял лицо к Алёхину и сказал:

– Первый повторил для всех: «Немедленно вернуться в расположение части. Выполнять».

«Выполнять!» – это, несомненно, исходило от Егорова. Алёхин лихорадочно пытался угадать, домыслить соображения генерала. Что там могло произойти?.. Неужели это вызвано только опасениями, что во время операции могут иметь место нежелательные огневые контакты между цепью прочёсывания и оперативными группами?

«Девятку» возглавлял Кандыба – опытный розыскник, он знал в лицо всех своих, кто находился сейчас в лесу, и никак не мог напутать. Значит, или его сообщение о троих неизвестных не дошло до Егорова – по какой-либо причине могли и не принять, – или…

Занимало Алёхина ещё одно обстоятельство: наблюдение за подходами к массиву по всему периметру было установлено в 7.10. За утро и первую половину дня посты слежения сообщили о подростках, вошедших в лес с лукошками со стороны Каменки, о двух заросших, бородатых немцах-окруженцах, которые покинули массив, двигаясь в западном направлении (чтобы избежать возможного шума, Поляков распорядился их не трогать, пока они не удалятся на несколько километров), и наконец о сержанте – водителе грузовика: оставив машину на обочине шоссе, он вместе с какой-то женщиной побывал на опушке.

Однако никаких сведений об этих троих в военной форме с утра не поступало. Следовательно, они появились в лесу раньше – на рассвете, ночью или ещё вчера, что, впрочем, маловероятно.

Через минуты они могли оказаться и здесь, на поляне, – если только, миновав просеку, не свернут по тропе влево, – так что времени для каких-либо выяснений по радио уже не имелось. Проще всего было выполнить приказ о выходе из леса, но Алёхин, уверенный, что получилась какая-то накладка, решил остаться. Основным доводом для такого решения было убеждение, что Егорову неизвестно о троих, двигавшихся от просеки к поляне.

– Напоминаю: если услышишь выстрелы или просто шум, выскакиваешь с автоматом вот здесь… и блокируешь выход с поляны! – велел Алёхин старшине. – Предупреждаю категорически – стрелять только по конечностям!

В следующее мгновение Алёхин уже бежал к поляне.

– Последнее распоряжение нас не касается, – сообщил он, появляясь из кустов перед Таманцевым, Блиновым и стоявшим чуть в стороне помощником коменданта. – Все мои указания остаются в силе! Встретим их здесь, если, конечно, они пойдут в нашу сторону. Во время проверки с первой и до последней минуты требую от всех максимального внимания и осторожности! По местам!..

77. Оперативные документы

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

Егорову

«Воздух!!!

Сообщаю: на Ваш No 47841 Ставка ВТК ответила отказом.

Войсковая операция в районе Шиловичского массива должна быть осуществлена сегодня до наступления сумерек. Последний срок ее начала – 17.00. Это время сообщено нами в Ставку ВГКкак самое позднее, и любая дальнейшая отсрочка будет расцениваться как невыполнение боевого приказа особой важности со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Довожу до Вашего сведения, что все подразделения войск по охране тыла других фронтов по завершении операции необходимо немедленно высвободить, и не позднее 23.00 они должны убыть к местам своей постоянной дислокации.

Считаю своей обязанностью еще раз со всей ответственностью предупредить, что если дело «Неман» в ближайшие четырнадцать часов не удастся реализовать поимкой разыскиваемых и захватом рации, Вы и подполковник Поляков будете отстранены от занимаемых должностей и преданы суду специального трибунала.

Колыбанов». ШИФРОТЕЛЕГРАММА

«Срочно!

Лукину

Задержанных вами по недоразумению подполковника Еременко и капитана Бодрова немедленно освободите.

Как установлено проверкой, бланки командировочных предписаний старого образца, не содержащие условного секретного знака, в воинской части 06381 не были своевременно изъяты из обращения по халатности одного из офицеров штаба.

Поляков». ЗАПИСКА ПО «ВЧ»

«Срочно!

Егорову

В представленных Вами донесениях до сих пор не подтверждено прибытие 27 офицеров Управления контрразведки Карельского фронта, вылетевших к Вам из Петрозаводска сегодня в 4 часа утра для участия в розыскных мероприятиях по делу «Неман».

Проверьте и немедленно доложите.

Колыбанов». ЗАПИСКА ПО «ВЧ»

«Весьма срочно!

Колыбанову Ha

No.......: от 19.08.44 г.

Арест или задержание находящихся под нашим наблюдением Чеслава и Винцента Комарницких представляются нам пока преждевременными, нецелесообразными.