Блеф - Девни Перри

оргазмов я, наконец, сдалась.

Хакс почти все время проводил в студии, рисуя, пока я была в галерее. Иногда он ходил со мной, особенно в те дни, когда Саванна тоже работала. Поскольку туристический сезон подходил к концу, он был не так занят, чтобы следить за спросом. Буквально вчера мы закрылись, чтобы долго и поздно пообедать в «Уайт Оук», сидя рядом с Нельсоном.

Это были веселые несколько месяцев, когда я узнавала все, что можно было знать о галерее. В последнее время Хакс учил меня, как вешать картины и регулировать освещение, чтобы подчеркнуть различные цвета. Теперь, когда напряжение между мной и Кэти спало, атмосфера в галерее стала светлее.

В Каламити ходили слухи, что Кэти переехала через несколько недель после того, как Хакс уволил ее. Он тяжело переживал ее предательство. Хакс потерял человека, которому доверял. Человека, который не заслуживал этого доверия.

Но мы заводили новых друзей. Постепенно я вытаскивала Хакса из его раковины. Буквально в прошлые выходные мы ходили на ужин с Люси и Дюком. Я надеялась, что, если отношения Хакса с некоторыми укрепятся, потеря Кэти не будет так сильно его беспокоить.

— Какие планы на сегодня? — спросил Хакс, когда мы вошли в галерею.

— Ты не поможешь мне переставить картину в витрине?

— Нет.

— Хакс. — Я бросила сумочку на угловой стол, затем уперла руки в бока. — Прошло три месяца.

— И.

— Мне надоело видеть свое лицо.

— Нет.

— Пора.

Он покачал головой.

— Мне нравится, что она там.

— Почему? Она даже не продается. И я устала от того, что люди приходят и спрашивают, не я ли это. — Почему люди считали нужным спросить это, мне было непонятно. Очевидно, что на портрете была я.

— Детка, нет.

— Милый, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Как насчет того, чтобы повесить ее в твоей новой студии дома?

Он покачал головой и занял мое место.

— Мне нравится, когда она выставлена напоказ. Всем, кто заходит, сразу видно, кто ты такая.

— Твоя муза.

— Моя жена. — Он запустил пальцы в мои волосы, притягивая меня к себе. Затем он поцеловал меня в губы и отпустил.

Я гордилась тем, что была его женой. Я гордилась тем, что вдохновила его на создание подобного произведения. Так что, если он хотел оставить ее на виду, я побалую его до начала туристического сезона в следующем году. Но после я подведу черту.

Я не только хотела, чтобы Хакс выставлял свои работы на всеобщее обозрение, но и хотела продавать их. Демонстрация картины, которая не соответствовала его типичному стилю работы и не предназначалась для продажи, не была отличной бизнес-моделью.

— Моя мама написала мне сегодня утром по электронной почте, — сказала я, когда мы пришли на работу. На витрине уже висела картина, поэтому мы решили повесить одну из новейших работ Хакса на стену, а это означало, что нужно было кое-что переделать. Погода менялась, и движение на Первой улице сокращалось, так что мы приступили к работе с меньшим количеством перерывов.

— Что она сказала?

— Они хотят приехать сюда на Рождество.

— Надеюсь, мы закончим дом к тому времени.

— Я тоже на это надеюсь. — Больше всего на свете я бы хотела провести наше первое Рождество вместе в нашем новом доме. — Если нет, они могут остаться…

Снаружи раздался разъяренный женский крик, достаточно громкий, чтобы отразиться от стен и окон галереи.

Мы с Хаксом переглянулись, а затем оба бросились к входной двери. Мы вышли на тротуар как раз вовремя, чтобы услышать его снова.

— Керриган?

Она стояла на другой стороне улицы, в квартале от нас. Я бросилась бежать по тротуару еще до того, как осознала, что происходит. Я уворачивалась от других владельцев магазинов, которые вышли на улицу, чтобы посмотреть на переполох.

В руке Керриган был листок бумаги. Она была раскрасневшейся и кипящей от злости, в черных легинсах и майке с логотипом фитнес-студии.

Перед ней стоял мужчина в темно-сером костюме-тройке. Его темные волосы были аккуратно причесаны, фигура высокая и прямая. Он был слишком хорошо одет, чтобы быть жителем Каламити, но держался стойко и непоколебимо, как горы вдалеке, когда Керриган бушевала ему в лицо.

— Да пошел ты! — Ее проклятия отразились от витрин магазинов.

— Черт, — прошипела я, ускоряя шаг. Керриган не теряла самообладания, только не сейчас.

Хакс шел прямо за мной.

Мы бросились через улицу как раз вовремя, чтобы оказаться рядом с ними, когда Керриган разорвала бумагу, которую держала в руке, и швырнула обрывки мужчине в лицо.

Он даже не вздрогнул.

— Тридцать дней, мисс Хейл.

Кто был этот незнакомец? Он был новеньким в Каламити, потому что я бы запомнила его лицо. Его волевой подбородок скрывала аккуратно подстриженная бородка. Его глаза были затенены зеркальными солнечными очками. Плечи у него были такие же широкие, как у Хакса, костюм идеально сидел на мускулистой фигуре мужчины.

— Тридцать дней, — повторил он и ушел, прошагав мимо нас. Его начищенные ботинки застучали по цементу.

— Эй, — выдохнула я, дотрагиваясь до плеча Керриган. — Что случилось? Что происходит?

Она покачала головой, глядя в спину мужчины. Но затем ее глаза наполнились слезами, плечи опустились, и она посмотрела на меня с полной безнадежностью.

— Он собирается забрать все.

— Что все? — спросил Хакс. — Кто этот парень?

— Мой инвестор. Или внук моего инвестора. Он собирается забрать все. Я не могу…

— Что не можешь? Что происходит?

Она закрыла лицо руками и зарыдала.

— Я по уши в дерьме. Я на мели.

— О нет. — Я притянула ее к себе и обеспокоенно посмотрела на Хакса.

Его сердитый взгляд был направлен на мужчину в костюме, который бросил на нас быстрый взгляд, прежде чем сесть в свой «Ягуар» и уехать.

— Что я могу сделать? — спросила я.

Керриган покачала головой, выпрямляясь. Затем она насухо вытерла лицо, не сводя глаз с «Джейн».

— Мне нужно выпить.

Не сказав больше ни слова, она направилась к бару.

— Они вообще открыты? — спросила я Хакса. Было только начало одиннадцатого.

— Думаю, мы это выясним. — Он взял меня за локоть и повел за моей подругой.

Три часа спустя Керриган рассказала о своих финансовых проблемах. Проблемы, которые не были бы проблемами, если бы ее инвестор не скончался, оставив все своему безжалостному внуку.

— Я в заднице, — невнятно пробормотала она, поднимая пустой стакан.

Джейн появилась на другом конце стойки, чтобы обменять пустой стакан Керриган на полный. Бар официально открывался только в одиннадцать, но Джейн тоже слышала, как Керриган неистовствует, и сделала исключение.

— Ты знаешь? Я даже вкуса водки больше не чувствую. — Керриган икнула