Встреча с демонами - Амелия Хатчинс

котёл пригоршню морской соли, а затем в смесь добавили несколько прозрачных кристаллов кварца и ведьма, которая помешивала содержимое котла, начала петь. С каждой добавленной травой огонь внутри меня разгорался всё жарче.

— Я сейчас упаду в обморок, — объявила я, и на лбу у меня выступили капельки пота.

— Лена, ты в порядке? — прошептала Кэт, и я повернулась к ней. Мои волосы намокли, пот стекал по лицу и шее, и меня тошнило. Я почувствовала, как чья-то рука коснулась моего плеча, и, не оборачиваясь, поняла, что это Табита.

— Дыши, Магдалена, с тобой всё будет в порядке, — прошептала она, и прохладный ветерок окутал меня, заставляя накидку с капюшоном дышать. Это было потрясающе. — Ты действительно демонстрируешь признаки большой силы. Те, кто укрывает больше всего, к сожалению, страдают больше всех.

Я почувствовала, как напряглась Кендра и как в ней шевельнулась ревность. Всю жизнь я позволяла ей думать, что никогда не чувствовала своих сил, особенно после нескольких инцидентов, когда у меня возникали проблемы с их использованием. Кендра родилась первой и именно ей желали большую силу, но она, казалось, прекрасно переносила заклинания Вознесения. Или, точнее, пред-Вознесения, или как там они это называли; мы даже не прошли через защитные заклинания!

— Сегодня мы приветствуем новых членов ковена; сегодня мы пробуждаем следующее поколение нашей крови, — объявил один из мужчин-старейшин, а кто-то ещё раздал руны, которые были мшисто-зелёного цвета с вырезанными на них тремя кольцами, символизируя связь новых ведьм в ковене. Далее шли блестящие чёрные руны с выгравированными буквами «Y» для женщин и руны со стрелами для мужчин, затем переливающиеся белые руны, благословляющие на плодотворный союз. И последние, но не менее важные: ярко-синие руны вуали с вырезанным глазом, их положили нам на ладони, чтобы мёртвые знали, кого выбрать для ритуалов.

Вспыхнуло пламя, и что-то хлопнуло, когда защитный барьер встал вокруг нас, заставив многих из нас подпрыгнуть. Нервный смешок пролетел по кругу, и одного за другим нас пододвинули ближе к краю и попросили встать на колени, положив перед собой камни. Я почувствовала, как по кругу пробежал холодок, и мерцающие силуэты начали обретать форму внутри круга, материализуя пять фигур. Сначала фигуры казались прозрачными, но со временем начали приобретать цвет и жизнь.

Первая, кто двинулся, была более чем красива, просто великолепна, с волосами цвета воронова крыла и зелёными, как драгоценные камни, глазами. Она протянула руку рыжеволосой, а затем брюнетке, а та — блондинке, и та посмотрела на мужчину с чёрными волосами и светло-голубыми глазами, который ещё обретал плотность. Наконец, они двинулись, и колокольчики вырастали из земли, куда бы они ни ступали. Они поклонились старейшинам, и каждый отправился осматривать молодых женщин и мужчин, образовавших круг. Я наблюдала за новоприбывшими, пока они медленно изучали каждого из послушников, а старейшины ходили вокруг нас, ставя ступки и пестики. Затем старейшины маленьким лезвием порезали нам кончик левого указательного пальца, чтобы мы накапали немного нашей крови в чаши вместе с рунами и раздавить их, пока нас осматривали мертвецы.

Ломать руны получалось громко, но это было желанным отвлечением от мёртвых, которые кивали в направлении определённого послушника, наблюдая за нашей работой. Я подняла голову, когда черноволосая женщина двинулась ко мне, не отрывая глаз от чаши. Она смотрела на меня, но, казалось, что она даже не видит меня. Я огляделся, а затем снова посмотрела на неё, наблюдая, как она опустила руку в ступку, которую я перестала обрабатывать, и коснулась крови. Затем поднесла руку к носу и с улыбкой повернулась к Кендре. Странно.

Я проигнорировала это и вновь принялась крошить кристаллы, смешивая со своей кровью. Когда закончила, я опустилась на колени и стала наблюдать, как мертвецы продолжают осматривать остальных, и когда кидали взгляды на меня, то смотрели сквозь, как будто не видели меня. У меня бешено колотилось сердце от неуверенности эмоций, которые бурлили внутри. Предки должны меня видеть, ведь я же не невидимка, верно?

Я посмотрела на Лукьяна, который больше не смотрел на меня, а на черноволосую ведьму, которых вернули из мёртвых для Вознесения. И она была красива, так что я не винила его за то, что он так на неё пялился. Она была одета в чёрное атласное платье, которое облегало фигуру. Драгоценности вставлены в импровизированную корону с длинными золотыми цепями, которые замысловато струились по волосам и создавали ожерелье с полумесяцем, свисавшим до талии. Её волосы соблазнительно ниспадали на стройные бёдра, а губы накрашены алым цветом. Она совершенна. Очевидно, смерть не была для неё тяжёлым испытанием. Она выглядела счастливой, в отличие от меня сейчас.

Что-то тёмное промелькнуло на лице Лукьяна, женщина подняла глаза и оглядела круг, будто почувствовала его. Это физически невозможно, так как он находился за пределами круга, по другую сторону барьера. Лукьян переводил взгляд грешных полуночно-синих глаз с женщины на меня и обратно. Я почувствовала, как напряглись нервы и, возможно, немного приревновала, когда он снова осмотрел её. Сегодня действительно всё шло хреново, но, по крайней мере, огонь внутри меня на мгновение потушен.

Мёртвые по очереди пробовали кровь в ступах и протягивали руки, чтобы помочь послушникам подняться с земли и присоединиться к кругу тех, кого выбирали для Вознесения. Я наблюдала, как всё больше и больше людей входило в растущий круг, пока на дальней стороне не осталось лишь несколько человек. Я улыбнулась, когда мужчина подошёл ко мне, но, как и остальные, посмотрел сквозь меня, а затем вокруг. Он опустился на колени и наклонил голову, словно пытаясь что-то разглядеть. Я почувствовала, как сердце заколотилось о грудную клетку, когда он наклонился, чтобы намазать кровь на пальцы. Я повернулась к Кендре, которой помогли подняться и двинуться в круг.

Мужчина вытянул руку и протолкнул её через мою грудь, отчего боль смешалась с холодом, словно меня разрывали на части. Он убрал кисть и медленно встал, осматриваясь, прежде чем перейти к следующей девушке.

Что за чертовщина! Было офигительно больно!

Подождите, он только что… Я почувствовала, как слёзы злости обожгли глаза, когда меня осенило. Меня не выбрали… Я посмотрела на маму, которая стояла с открытым ртом; а бабушка нахмурилась, пытаясь понять, что произошло.

— Что случилось, — прошептала я прерывающимся голосом. — Я… не понимаю.

Слёзы покатились по щекам, и я вытерла их тыльной стороной ладони. Я не понимала! Я следовала законам, я хорошая! Почему они меня не видят? Я встала, не позволяя никому остановить меня, и протиснулась мимо зрителей, когда пение начало разрушать проклятие для