Я был агентом Сталина - Вальтер Кривицкий

Мое положение еще более усложнилось. Я получил письмо от «предателя» Райсса и не уведомил об этом Шпигельгласса немедленно. Более того, я даже отрицал, когда он в первый раз разбудил меня телефонным звонком, существование письма. В глазах Шпигельгласса это делало меня сообщником Райсса.

Я велел жене собираться и приехать с ребенком из Голландии, готовиться к возвращению в Москву. Она приехала в Париж в конце месяца, и мы поселились под именем Лесснеров в пансионе на улице Мароньер, в жилом квартале Парижа Пасси.

10 августа пришел приказ о моем возвращении в Москву. Так как срок действия моего австрийского паспорта на имя Эдуарда Миллера истек, мне был выслан специальный паспорт на имя чехословацкого коммерсанта Шёнборна. Я должен был выехать из Гавра в Ленинград французским судном «Бретань», регулярно курсирующим летом между этими двумя портами.

Еще до моего отзыва Шпигельгласс узнал от меня, что сестра Эрла Браудера Маргарет была одним из моих оперативных сотрудников, и попросил меня передать ее ему, так как у него для нее во Франции была «важная работа», для выполнения которой нужны были надежные люди. Впоследствии оказалось, что в Париже Шпигельгласс «выполнял» два «важных дела»: похитил генерала Миллера, уже описанного в предыдущей главе, и организовал убийство Игнатия Райсса.

Теперь, когда я получил указание передать дела Щпигельглассу, он попросил меня познакомить его лично с ведущими агентами и особенно просил представить ему мисс Браудер, работавшую по американскому паспорту, выданному на имя Джин Монтгомери.

После моего возвращения из Советского Союза в конце мая я вызвал ее в Нидерланды. Я встретился с ней в начале июня в Амстердаме, где она жила в отеле «Пэи-Ба». Так как мое рабочее место находилось в Гааге, что было слишком далеко для частых встреч, я предложил, чтобы она перебралась в Шевенинген. Здесь она жила в июне и июле 1937 года в отеле «Зирест». В конце июля я вызвал ее в Париж, где она остановилась в отеле «Лютеция» на бульваре Распай.

Джин Монтгомери просила американские паспорта для наших агентов и говорила, что последние будут избавлены от всяких хлопот, имея документы США, так как многие страны не требуют виз от путешествующих американцев, а полиция редко беспокоит их. Шпигельгласс был очень доволен, пополнив свой штат мисс Браудер.

Другим моим исключительно талантливым агентом, которого я лично представил Шпигельглассу, был молодой голландец Ганс Брусс, сын видного профсоюзного лидера. Гансу предстояло сыграть в предстоящие неделю роковую роль. Он был наиболее доверенным лицом в моих необычных делах и стал близким другом семьи. Я очень любил этого молодого человека и его жену Нору.

21 августа я готовился к отъезду в Москву на «Бретани». С того момента, как на меня обрушилось дело Райсса, когда я еще находился в отеле «Наполеон», я понял, что за мной следят. Когда моя жена и ребенок приехали в Париж и мы перебрались в пансион в Пасси, слежка стала еще более явной. Жена обнаружила это, когда пошла гулять с ребенком в парк. Это, несомненно, было делом рук Шпигельгласса. Жена заболела. Ребенок болел коклюшем. Так как день моего отъезда приближался, мне предстояло заняться устройством семьи, с тем, чтобы она последовала за мной в Москву на несколько недель позже.

С паспортом на имя Шёнборна я прибыл около 7 часов вечера на вокзал Сен-Лазар, чтобы сесть на 8-часовой поезд, шедший в Гавр, откуда пароходом я должен был добраться до Ленинграда. До отхода поезда оставалось около 10 минут. Я уже сдал багаж и сел в вагон, когда помощник парижского агента ОГПУ ворвался с запиской. Он сказал, что только что получена телеграмма из Москвы с инструкциями о том, чтобы я остался в Париже. Я отнесся к этому скептически. Через две минуты один из моих людей влетел, задыхаясь, чтобы сообщить, что получено другое зашифрованное послание такого же содержания. Я попросил прочитать телеграммы, но мне сказали, что они у Шпигельгласса. Я забрал багаж и вышел из вагона в тот момент, когда поезд тронулся.

Меня осенило: все это было инсценировано для того, чтобы проверить меня, посмотреть, действительно ли я намеревался вернуться в Советский Союз. На этот раз проверку я прошел. Но я был глубоко возмущен подобного рода штучками. В тот момент у меня возникло чувство, что я никогда не вернусь в Россию Сталина.

Я зарегистрировался в отеле «Терминюс Сен-Лазар» под именем Шёнборна, чешского коммерсанта. Моя жена все еще находилась в пансионе под именем госпожи Лесснер. Я передал весточку о том, что не уехал. В ту ночь я бродил по Парижу в одиночестве, размышляя, возвращаться или нет.

Я пытался понять, почему мой отъезд был в последний момент отложен. Хотел ли Сталин испытать меня, предоставив мне еще одну возможность доказать свою лояльность? Все же слежка за мной заметно усилилась. Вечером 26 августа я пошел с Гансом и Норой в театр на прощальный спектакль «Враги» Горького, который давала труппа МХАТ в Париже. Мы сидели во втором ряду. Во время первого антракта на мое плечо опустилась рука. Я обернулся. Это был Шпигельгласс с несколькими приятелями.

— Вы можете уехать завтра с этими артистами на одном из наших пароходов, — сообщил он мне.

Я со злостью попросил его не беспокоить меня, добавив:

— Поеду, когда буду готов.

Я заметил, что Шпигельгласс и его спутники вскоре после этого исчезли из театра. Тотчас я телеграфировал в Москву, что вернусь с семьей, как только поправится ребенок.

27 августа я переехал в Бретей, в двух часах езды от Парижа, и мы спокойно жили там около недели до выздоровления ребенка. Утром 5 сентября, читая «Пари матен», я был удивлен сообщением о загадочном убийстве гражданина Чехословакии Ганса Эберхардта в окрестностях Лозанны. Итак, они настигли Игнатия Райсса!

Убийство Райсса превратилось в шумное дело в Европе и докатилось до американской прессы и остальных стран. Швейцарская полиция с помощью депутата Снивлита и вдовы Райсса провела серьезное расследование, длившееся многие месяцы. Отчет по делу был включен в книгу, появившуюся во Франции в прошлом году под заголовком «Убийство Игнатия Райсса», опубликованную Пьером Тезне. В ходе полицейского разбирательства были установлены следующие факты.

Ночью 4 сентября в стороне от дороги, ведущей из Лозанны на Шамбланд, было обнаружено тело неизвестного мужчины в возрасте около 40 лет, изрешеченное пулями. Пять пуль в голове и семь в теле. В руке убитого была зажата прядь седых волос. В кармане был найден паспорт на имя Ганса Эберхардта и железнодорожный билет во Францию.

Автомобиль американского производства, найденный 6 сентября в Женеве, навел на след двух загадочных постояльцев: мужчины и женщины, зарегистрировавшихся 4 сентября в «Отель де ля Пэж» в Лозанне, которые выехали, не заплатив по счету и оставив свой багаж. Женщиной была Гертруда Шильдбах, немецкой национальности, проживающая в Риме. Она была агентом ОГПУ в Италии. Мужчиной был Роланд Аббиа, он же Франсуа Росси, он же Пи, житель Монако — один из парижских агентов ОГПУ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});