Королева Крика II (СИ) - blueberry marshmallow

на Далматинца, — Так что же — мы ждём, дорогой наш песик.

И, сказав это, Филипп снова уставился на экран айфона. Это было жутко не профессионально, но Бедросович сейчас срать хотел на все эти условности. Он — тяжко раненый после операции. Имеет право на отдых и тринадцатую зарплату.

Алексей же решил пока отмолчаться. Придумает что-то глубокомысленное после выступления. Может, даже какая-то далекая от правды версия родится. Он опасался, что его начнёт тыкать Регина, но та была, видимо, озабочена нападением на Фила и предпочла посидеть спокойно.

Заиграла музыка. То была песня «Hindi Sad Diamonds» из известного фильма-мюзикла «Мулен Руж». Далматинец сложила ладони вместе в молитвенном жесте, а сама приступила к пению, покачивая головой из стороны в сторону в узнаваемом индийском танце. Судьи смотрели на нее во все глаза, пока вокруг плясал балет в традиционных сари и сальвар-камизах. Едва услышав идеальное пение на хинди, жюри поподскакивали на ноги один за другим.

В «Мулен Руж» выступление Сатин, в исполнении Николь Кидман, являлось пиковым во всей истории картины. Узнав, что она неизлечимо больна, Сатин, под давлением начальника кабаре, говорит Кристиану, что она не любит его и уходит к герцогу. На сцене же прекрасная куртизанка выбирает Махараджу и воспевает любовь к бриллиантам и стяжательству. И лишь взгляд куртизанки говорит о том, что такому выбору она не рада.

Не напоминает ли то любовный треугольник между Калой, Алексеем и Джеем?

— Вы это слышите? — воскликнула Валерия.

— Это самый крутой и зрелищный номер за все сезоны, — Филипп открыл рот, обомлев, и не мог закрыть его обратно.

Но то ли ещё будет.

Кале пришлось практически надорвать связки ради той части песни, что зазвучала в следующее мгновение. Примерно с 1:20 секунды она взяла такую высокую ноту, что король эстрады сам едва ли не закричал. В последний раз Чопра видела у него подобную реакцию, когда Носорог пел «Adajio» во втором сезоне, а Летучая Мышь «Sonne» в третьем.

— И мы говорили, что это не профессиональная певица? — шокировано покачал головой Родригез.

— Ну, от Луны Боне мы тоже не ожидали, — ответила Регина.

Весьма красноречивая песня, если так вдуматься. Алексей хорошо знал этот мюзикл, поэтому оценил выбор Калы. Его приятно удивил голос Чопры, которая, действительно, пела прекрасно. Он аплодировал и восхищался вместе со всеми. Номер даже отвлек его от неприятных мыслей о Духоликом.

Тем временем на сцене проходило невероятное. Классические индийские танцы считались, пожалуй, одними из самых сложных в мире. Истинная натья изначально имела ритуальное направление, и номер Далматинца таким и выглядел. Особенно — в сочетании с вокалом, которого никто от нее не ожидал.

В самом конце номера на сцене появилась Змея. Конечно, в костюме была не Юлия Паршута, но судьи были приятно удивлены и рады вновь видеть этот образ. Как и всегда. Танцовщицу в золотом костюме ставит на колени Федор, изображая из себя индийского музыканта с флейтой — бансури. Он словно покорил строптивую Змею, и та теперь его слушалась. Знали бы жюри, что в костюме спрятана Маша Казанцева, собирающаяся надрать зад Соколову после съемок.

— Вот это я понимаю! — Фил на время даже забыл о Баскове.

— Я все таки сомневаюсь, что не индуска сможет так произносить и двигаться, — настаивала на своем Регина.

— И так тебе Чопра и подставила бы себя, — а вот Родригез заглотил наживку. — А ты что скажешь, Леш? Кала говорит на хинди?

— Насколько я знаю, — Алексей повернулся к Тимуру, — Нет, не говорит.

— Ну, на корейском уже пели, — заговорила сама Далматинец. — Причем даже дважды.

Как же Кала все-таки презрела музыкальные повторы в этом сезоне.

Регина нахмурилась. Возможно, на нее подействовали слова коллег, но в итоге Тодоренко принялась вновь перечислять одних и тех же певиц, которых называла буквально в каждом выпуске. Аня Асти и так далее по списку.

Можно считать, что сегодня Чопра победила.

***

«Срочно найди следователя. Маша Казанцева ездила к Лере Дамеренко в психушку. Убийцей может быть она».

Это сообщение Алексей получил от Тимура в перерыве. Фил все ещё следил за лайками и комментариями к «сторис» о Баскове. Родригез подсел к нему и смеялся, а Валерия и Регина расползлись по своим гримеркам. Можно было спокойно уйти, что Алексей и сделал.

Но следователя он не нашел. По телефону тот не отвечал, а отыскать Васильева не смог даже один из его подчиненных, к которому Воробьев обратился в своих поисках.

Он не то чтобы не верил Тимуру, но был поражен той информацией, что тот ему сообщил. Маша была очень странной, но разве у нее хватило столько силы, чтобы убить мужчину? Да и Фил говорил, что ударил Духоликого в грудь ногой…

Идя по коридору, Алексей столкнулся с Казанцевой. Удержал ту за рукав. На ловца и зверь бежит.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он, хмурясь.

Сейчас она его не пугала, но что будет, если в ее руке окажется нож?

Маша, только недавно вылезшая из костюма Змеи, немного запыхалась и никак не ожидала этой встречи. Внутри что-то противно дёрнулось. Что ему от нее нужно?

Удивительно, но Казанцева не испытывала прежнего волнения рядом с Воробьевым. Напротив — ей было словно… противно?

— О чем это вдруг?

Ты не замечал меня год, с чего мне теперь с тобой разговаривать?

Алексей хмурится сильнее. Ему порядком надоела вся эта история. И потому он решил высказаться прямо и без лишней воды.

— Я знаю, что ты ездила в психушку к убийце. И вполне возможно, что ты тоже эта самая убийца. Разве нет?

Сумасшедшая с поехавшей крышей. Возможно, из-за нее он теперь терпит весь этот кошмар.

В районе сердца что-то лопается. Да, Маша ездила к Лере несколько раз за последний год. Зачем — спросите вы? В какой-то момент Казанцева боялась, что ещё чуть-чуть, и она совсем погрязнет в своей боли. Той боли, что дробила ребра так давно. Той боли, что может быть разрушительна — как раз на примере Дамеренко.

Маша испугалась. Она не могла обсудить это со своим психотерапевтом — полагала, что тому придется сообщить о ней в органы, как о потенциально опасной пациентке. Она не нашла ничего лучше, чем поговорить с Лерой. И в какой-то момент она просто втянулась. Приходилось ездить в Питер, сделать себе поддельные документы, в которых она звалась Светланой Рубцовой — журналисткой. Но что с того? Что с того, если это помогало?

Воробьев никогда не смотрел на нее, как на человека, как и Батрутдинов