Далеко от Москвы - Василий Ажаев

— Письмо я получил, спасибо на добром слове. И начальник ваш, Батманов, заезжал позавчера в Нижнюю Сазанку — тоже вел со мной разговор. Благодарен за уважение. Только нельзя мне, паря, на стройку идти. Я за колхоз отвечаю, мы рыбу ловим.

Карпов сказал это, потупившись, каким-то упавшим голосом. Алексей понял, что он расстроен встречей с ними, выбит из колеи письмом Залкинда и предложением Батманова. Спутникам Карпова не понравился такой поворот в разговоре, они зашумели.

— Вы не сманивайте его, товарищ инженер, не сманивайте!

— Он и без того сумной ходит, как узнал, что строительство по-новому пошло.

— Мы в колхозе тоже не в шашки играем. Рыба нужна для фронта. Карпов у нас председатель и душа делу. Народ его уважает. Без него нам нельзя. Если уйдет, сроду не простим.

Рыбаки умолкли, выжидая. Беридзе прислушался к стихающему гулу ветра. Выпростав наружу руки, он стал вылезать из мешка.

— Выбирайся, Алеша, на белый свет, пойдем. Буран утих. До стойбища, говорят, семь километров, быстро домахаем.

— Не пущу я вас, никак нельзя, — решительно вступился Карпов. — Ветер скоро опять задует и теперь надолго. Сгинете — придется нам принимать грех на душу.

— Вы и сами, я вижу, в путь собрались, — сказал Беридзе.

Свернув мешок, он приспосабливал его за спину. Алексей тоже стал собираться.

— Мы-то? Мы — другое дело, нам Адун— квартира.

— Неужели советуете у костра сидеть целую неделю? У нас время дорогое.

— У костра сидеть, паря, не надо. Я вас в лучшее место сведу. Неподалеку стоит ваш трактор с домиком на полозьях. Там и переждете непогоду.

Распростившись с рыбаками, инженеры вслед за Карповым, ходко шедшим на лыжах, двинулись к реке.

Карпов привел инженеров к «улитке». Трудно понять, как нашел он этот домик — крохотную песчинку среди снежного океана. Трактор и домик-прицеп совсем занесло снегом. Кто-то, должно быть тракторист, хлопотал возле, пытаясь лопатой разгрести снег.

— Стой! Кто? — послышался громкий и явно знакомый Алексею голос.

— Свои, — миролюбиво ответил Карпов. — Принимай гостей.

По снежной траншее они, как в подземелье, зашли внутрь «улитки». В этой клетушке было два спальных места по вагонной системе, стоял верстак, столик, два табурета, ящики с инструментом. Наваленные повсюду, громоздились уголь и дрова. Здесь с трудом размещались два человека, а зашли сразу четверо.

Над верстаком висела керосиновая лампа. Коптящий язычок ее после темноты казался ослепительно ярким. Посреди домика гудела накаленная круглая железная печка. Беридзе, завидев свет и печку, обрадованно закричал, протиснулся к нарам и быстро начал снимать с себя мешок, полушубок, шапку и валенки.

— Следуй моему примеру, — посоветовал он Алексею.

Тракторист, вначале оторопевший от неожиданного появления гостей, теперь узнал их и кинулся помогать им раздеваться и устраиваться.

— Не узнали, товарищ Ковшов? — спросил он Алексея. — Я Силин, помните, вы с Филимоновым отправляли меня со Старта? Застрял я тут, не достиг пролива. Поломка была, потом сразу этот буран! Пока не было его — шел хорошо. Прицепы с грузом благополучно дотащил, по пути машины из беды выручал, дорогу чистил. Надеялся скоро до пролива доползти, и на тебе — ни взад, ни вперед, сиди и покуривай!

— Трудновато в вас Силина узнать. Прощался с молодым парнем, а встретил деда рыжебородого, — шутил Алексей. — Только голос и остался прежний. Больше всего вы теперь на морского разбойника смахиваете.

У Силина в самом деле выросли густые рыжие бакенбарды, он походил на скандинавского моряка. Как и Сморчков, Силин взял на себя очень тяжелую задачу, и сейчас Алексей с уважением смотрел на тракториста, сумевшего так далеко продвинуться на пути к проливу.

— Своего напарника послал я на базу к Шмелеву, чтобы выручил старик, пособил выкарабкаться из сугробов. Я-то ему помогал, дня два дорогу к базе ладил. Теперь его черед пришел помогать... Беспокоюсь только, не затерялся бы мой человек, — сетовал Силин, обрадованный случаю высказаться.

— Скажу тебе, паря, зря ты послал своего подручного. Буран опять задует и свободно может пропасть твой товарищ, —- наставительно проговорил Карпов. Он стоял, загородив собой дверь, и живо, с интересом оглядывал жилье тракториста. — И опять скажу тебе: незачем сейчас лопаткой в снегу орудовать. Напрасный труд! Потерпи, отсидись, пока дуть перестанет, тогда и откопаешься. За одним сейчас следи — чтобы выход не забило.

Силин не отозвался на совет рыбака, только поглядел на него недружелюбно. Беридзе, уже раздетый, сидел на табуретке у печки и доставал из рюкзака съестное.

— Вы не смотрите на него так подозрительно, — сказал он Силину. — Если бы не этот товарищ, мучиться бы нам сейчас с Ковшовым в раю. Вы усадите лучше его на почетное место и угощайте. Хотите чаю горячего, Карпов? Сейчас же устроим!

— Небольшой я охотник до чаю. И некогда чаем-то заниматься: ребята меня ждут. Может быть, товарищ инженер, похолоднее что-нибудь найдется у тебя? — спросил Карпов.

— Погорячее! — поправил Беридзе. — Есть, дорогой. Я имел в виду как раз этот сорт чая.

Он достал из рюкзака большую флягу со спиртом. При виде ее все осклабились, не исключая и Алексея, в стороне растиравшего руками лицо.

Карпов снял шапку, пригладил черные гладкие волосы и с осторожностью принял от Беридзе серебряный стаканчик. Опрокинув спирт в рот, он сильно дохнул и отказался от закуски:

— Я рукавицей закушу, — и, вытерев губы рукавицей, добавил: — Быстрее так-то по жилам пойдет!..

Он снова надел шапку, но не уходил: не хотелось, видно, менять теплый уют на скитанье в буране.

— Как же решаем, Карпов? Когда прикажете ждать вас? — спросил Беридзе испытующе и серьезно, не сводя глаз с энергичного лица рыбака.

Карпов отвернулся и ответил не сразу:

— Не просто для меня, паря, уйти-то. Вот так взял и пошел — это не выйдет. Так-то я давно бы на фронте воевал.

— Да уладим все, зря не беспокойтесь. Колхозу, в крайнем случае, другого человека дадим. Залкинд устроит это, — соблазнял Беридзе. Карпов полюбился ему.

— Не такое простое дело, опять скажу. — Карпов повернулся к Беридзе, укоризненные нотки послышались в его тоне. — У меня с колхозом крепко судьба связана, корни глубоко пущены. Семья— жена, две девчонки, старик-отец. Мужчин в колхозе мало, план большой. Ну и душой люди ко мне привязаны, никто не простит, если уйду от них, ни народ, ни семья. Слыхал, как дружки мои разом восстали, когда ты у костра речь про меня завел.

Алексею стало жаль его, и он решил отвлечь внимание Георгия Давыдовича на другое. Но тот сам почувствовал, что рыбаку тяжело вести этот разговор, и замолк. Карпов попрощался, отвесил почти поясный поклон и ушел.

Силин щедро подкладывал уголь в печку. Вкусно запахло жареным мясом — разогрелись расставленные на печке консервные банки.

— Ну-ка, садись кружком! — весело предложил Беридзе.

Он словно забыл про Карпова и радушно угощал Ковшова и Силина наскоро приготовленным ужином. Все трое выпили по стаканчику спирта, только Алексей долго приспосабливался, прежде чем отважился проглотить обжигавшую, как огонь, жидкость. Закусывали разогретыми консервами и жареной рыбой, наловленной перед бураном в проруби напарником Силина.

— Ты что, Алексей Николаевич, на дверь поглядываешь? — спросил Беридзе, видя, что Ковшов то и дело отрывается от еды.

— Карпов у меня не идет из головы, — неохотно сказал Алексей. — Интересно получается: встретили хорошего человека, он оказал нам большую услугу — самую большую, наверное, какую может оказать товарищ товарищу в беде. Ведь почти с того света он нас привел. И вот ушел, этак легко и просто! Ушел неизвестно куда, может быть, больше и не придется его встретить. А мы его в ту же минуту и забыли.

— Почему забыли? Я тебе твердо говорю: он придет к нам на стройку, — отозвался Беридзе, по-своему истолковав слова Алексея.

Силин тоже понял Ковшова по-своему.

— У нас здесь народ охотно идет на помощь. Иначе нельзя: без товарищества работа не пойдет и сам пропадешь! Людей тут не густо, тогда как природа серьезности требует. Рыбак этот сделал свое дело и пошел себе. Обыкновенный случай. Он знает, что попади сам в беду — товарищи одного не оставят. И я, к примеру, тоже знаю: Шмелев мне в помощи никак не откажет. — Тракторист опять заволновался. — В Новинске вы мне тогда сказали, товарищ Ковшов: «Дойдешь до пролива, считай, что рекорд установил. Не было еще случая, чтобы трактор в условиях зимы и бездорожья такое расстояние проходил». И я прямо чуть не заболел, когда поломка да буря меня застопорили! Вот тебе, думаю, и рекорд! Но вы не сомневайтесь, я до пролива доберусь!

— Я и не сомневаюсь, — сказал Алексей.

— Нажимайте, други, на питание, — потчевал Беридзе, держа на острие ножа кусок мяса и энергично работая челюстями.