Дар орла - Карлос Кастанеда

знахарку и привезти ее в город, чтобы ее отхлестали кнутами и бросили в тюрьму. Это не было пустой угрозой. Он действительно надавил на военное начальство, чтобы за знахаркой выслали отряд. Несколько дней спустя солдаты вернулись, сообщив, что женщина пропала.

Служанка успокоила Флоринду, сказав, что знахарка будет ждать ее, если она вернется назад. Хотя воспаление в горле было таким сильным, что она не могла есть твердой пищи, Флоринда не могла дождаться дня, когда ей нужно будет навестить знахарку. Боль в ноге стала меньше!

Когда она сообщила Селестино о своих намерениях, он настолько разъярился, что нанял себе помощников, чтобы самолично положить конец этой чертовщине. С тремя верными людьми он отправился верхом впереди нее.

Когда Флоринда прибыла к дому знахарки, ожидая увидеть ее жертвой, она обнаружила Селестино, сидевшего в одиночестве. Он отправил своих людей в три ближайшие селения, приказав привести знахарку силой. Флоринда увидела старика, встреченного ею здесь в прошлый раз. Он пытался успокоить ее мужа, уверяя, что кто-нибудь из его посыльных обязательно вернется вместе с женщиной.

Как только Флоринду положили на крыльцо в переднем дворике, знахарка сразу вышла из дома. Она начала оскорблять Селестино, выкрикивая всякие обидные вещи, пока он не пришел в такую ярость, что бросился на нее с кулаками. Старик стал удерживать его и просить не трогать женщину. Он встал на колени, говоря, что это старая женщина. Селестино не обращал на это никакого внимания. Он сказал, что собирается отхлестать ее нагайкой, несмотря на ее возраст. Он подошел, чтобы схватить ее, но внезапно замер на месте. Шестеро страшного вида мужчин вышли из кустов, размахивая мачете. Страх приковал Селестино к месту. Он посерел. Знахарка подошла к нему и сказала, что либо он добровольно позволит отхлестать себя нагайкой по ягодицам, либо будет разрублен на куски ее помощниками. Несмотря на свою гордость, он покорно согласился, чтобы его наказали. За несколько секунд знахарка превратила его в беспомощного человека. Она смеялась ему в лицо, зная, что он бессилен. Он попался в ее ловушку, как беспечный дурак, каким он и был, потеряв чувство реальности из-за преувеличенного представления о собственной значимости.

Флоринда взглянула на меня и улыбнулась. Немного помолчав, она продолжила:

– Первым принципом искусства сталкинга является то, что воин сам выбирает себе место для битвы. Воин никогда не вступает в битву, не зная окружающей обстановки. Своей битвой с Селестино знахарка продемонстрировала мне первый принцип сталкинга. Затем она подошла к тому месту, где я лежала. Я плакала. Это было единственное, что я могла делать. Она, казалось, сочувствовала мне. Подоткнув одеяло вокруг моих плеч, она улыбнулась и подмигнула мне.

– Дело еще не окончено, ишачья задница, – сказала она. – Возвращайся так быстро, как только сможешь, если хочешь жить, но не приводи больше с собой своего хозяина, ты, маленькая шлюшка. Приходи только с теми, кто абсолютно необходим.

По молчанию Флоринды я понял, что она ждет моих замечаний.

– Отбросить все, что не является необходимым, – вот второй принцип искусства сталкинга, – изрекла она, не дав мне раскрыть рта.

Ее рассказ так сильно захватил меня, что я не заметил, как исчезла стена тумана. Я просто осознал, что ее больше нет. Флоринда поднялась со стула и повела меня к двери. Некоторое время мы постояли, как и после нашей первой встречи.

Флоринда сказала, что злость Селестино позволила знахарке указать ее телу, а не рассудку, первых три предписания для сталкера. Несмотря на то что ее ум был полностью сфокусирован на ней самой, поскольку для нее не существовало ничего, кроме ее физической боли и страха утратить свою красоту, ее тело все же запомнило все случившееся и в дальнейшем нуждалось лишь в напоминании, чтобы расставить все по своим местам.

– Для воина мир не является подушкой, чтобы смягчить толчки, поэтому он должен иметь правила, – продолжала она. – Однако правило сталкеров приложимо ко всем.

Раздражение Селестино стало началом его развенчания и началом моего инструктажа по освобождению. Его собственная значительность, бывшая в такой же степени и моей, заставляла нас обоих верить в то, что мы практически превыше всех в мире. Знахарка же свела нас к тому, чем мы были в действительности, – к нулю.

Первое предписание правила состоит в том, что все, окружающее нас, является непостижимой тайной.

Второе предписание правила состоит в том, что мы должны пытаться раскрыть эту тайну, даже не надеясь добиться этого.

Третье предписание состоит в том, что воин, зная о непостижимой тайне окружающего мира и о своем долге пытаться раскрыть ее, занимает свое законное место среди тайн и сам себя рассматривает как одну из них. Следовательно, воин не знает конца тайны бытия, будь то тайна бытия камешка, муравья или его самого. Каждый равен всему остальному.

Последовало длительное вынужденное молчание. Флоринда улыбнулась, играя кончиком своей косы. Он сказала, что с меня довольно.

* * *

Когда мы в третий раз приехали к Флоринде, дон Хуан не оставил меня у дверей, а вошел вместе со мной. Все члены его партии собрались в этом доме и приветствовали меня, как будто я возвратился после долгого путешествия. Это было исключительное событие. Оно соединило Флоринду со всеми нами, поскольку она впервые находилась с ними в моем присутствии.

* * *

Когда я в следующий раз приехал к Флоринде, дон Хуан неожиданно толкнул меня, как он делал это раньше. Мое потрясение не знало границ. Флоринда ожидала меня в гостиной. Я мгновенно вошел в то состояние, когда видна стена тумана.

– Я рассказывала тебе, как мне показали принципы искусства сталкинга, – сказала она, как только мы уселись на кушетке в ее жилой комнате. – Теперь ты должен сделать то же самое для меня. Как тебе их показывал дон Хуан Матус?

Я ответил, что сразу вспомнить не могу. Мне нужно подумать, а думать я не могу – мое тело испугано.

– Не усложняй, – сказала она повелительным тоном, – стремись к тому, чтобы все было простым. Приложи всю силу своей концентрации и реши, вступать или не вступать в битву, потому что любая битва – это борьба за собственную жизнь. Это – третий принцип искусства сталкинга. Воин должен хотеть и быть готовым стоять до конца здесь и сейчас. Но не как попало.

Я просто не мог собраться с мыслями. Я прилег на кушетку, вытянув ноги, и глубоко вздохнул, чтобы расслабить середину тела, которая, казалось, была завязана в узел.

– Хорошо, – сказала Флоринда, – я вижу, ты применяешь четвертый принцип искусства сталкинга. Расслабиться, отступиться от себя, ничего не бояться. Только тогда силы, ведущие нас, откроют нам дорогу и помогут нам. Только тогда.

Я попытался вспомнить, как дон Хуан показывал