Князья Преисподней - Барбара Хэмбли

Лидия попыталась проскользнуть мимо них, но один мужчина поймал ее и заломил ей руку, а второй ударил по лицу с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Под крики китаянок охранники затащили ее в ближайшую комнату, сейчас пустую, но обитаемую: на кане лежали одеяла, на стенах тут и там виднелась развешанная одежда. Один из мужчин что-то приказал оставшимся во дворе женщинам. Послышались громкие пререкания (и кто сказал, что китайских женщин учат покорности?), затем — удаляющийся топот ног. «Ребенок», — подумала Лидия, когда ее силой усадили на рассохшийся бамбуковый стул. Судя по тому, как двигались женщины, у них ноги были перебинтованы.

Она сидела не двигаясь, голова болела от удара. Бесстрашная героиня романа могла бы свалить обоих охранников стулом… но один из них держал ее под прицелом, и едва ли она сумеет убежать после того, как ее изобьют до потери сознания, не говоря уже о том, что она все равно не знает, где находится выход и открыты ли ворота.

Она нужна им как заложница. Они не станут убивать ее, она нужна им как заложница…

Только до тех пор, пока Джейми не окажется у них в руках.

Открылась дверь.

Госпожу Цзо сопровождал только один человек — невысокий пухлый китаец в европейском костюме, от его коротко подстриженных волос исходил слабый запах помады. Лидия не могла толком рассмотреть его, но все же увидела, что на нем нет ужасных знаков превращения, отметивших лица Хобарта и несчастного Ито. Старший сын хозяйки?

Госпожа Цзо качнулась вперед на крохотных ножках, ударила Лидию по лицу и обрушила на нее гневную тираду на китайском. Когда мужчина, поколебавшись, обратился к ней (она — его мать, ошибки быть не может), Цзо набросилась на него, отвесила ему пощечину, затем снова повернулась к Лидии, зло сверкнув черными глазами.

Мужчина сказал на ломаном английском:

— Моя мать говорить, ты — глупая девчонка, ты быть в опасность, если сбежать. Здесь тебе не вредить, если ты спокойно ждать.

Да-да, а муж ее тетушки Гарриет происходит по прямой линии от Генриха VIII, тайно женившегося на Бесси Блаунт, и является законным королем Англии. Лидия опустила взгляд на туфельки своей тюремщицы и спросила, добавив дрожи в голос:

— Обещаете?

Из дворика донесся топот ног в тяжелых башмаках. Распахнулась дверь, фонарей стало больше. Вбежавший мужчина на одном дыхании выпалил длинную фразу на китайском.

Наверное, кто-то обнаружил, что дверь темницы открыта и двое юношей исчезли. Или кто-то увидел, что наружные ворота не заперты…

Госпожа Цзо замерла от неожиданности, затем засыпала охранника вопросами, на которые тот давал такие же быстрые ответы. Покончив с допросом, Цзо повернулась к Лидии и занесла руку для очередного удара.

Лидия отшатнулась и закрыла лицо. Маленькие сильные руки схватили ее за запястье и заставили убрать ладони. Старшая женщина снова начала задавать вопросы, встряхивая ее за волосы.

Цзо-младший высунулся из-за спины матери и спросил:

— Как ты выбираться?

— Я услышала, как в соседней комнате кто-то двигается, — Лидия широко распахнула глаза и притворилась испуганной, для чего ей почти не пришлось прилагать усилий. — Какое-то звяканье и скрежет, словно с дверей срывали замки. Я спряталась и подождала, пока шум затихнет, а потом выглянула наружу. В большой комнате никого не было, но одно из окон стояло открытым, я вылезла в него и убежала.

— Ты не заходить в другая комната? — он стоял достаточно близко, чтобы она смогла рассмотреть его лицо — молодое и жесткое, с ниточкой усов и безжалостными глазами. — Не ходить вниз?

Лидия помотала головой, чувствуя, как глаза наполняются слезами:

— Нет.

Если человека потянуть за волосы, слезы невольно набегают на глаза, но у нее за плечами был лондонский Сезон, после которого любая девушка обретает умение плакать по желанию, как ради шантажа, так и для самозащиты.

— Я так испугалась, я не знала, что происходит…

Цзо-младший (Лидия припомнила, что настоящая фамилия у него была другой — Чжэнь, кажется?) перевел ее ответ матери. Чжэнь, подумала Лидия, украдкой поглядывая на них. По отцу, которого, как она теперь заподозрила, госпожа Цзо сожрала вживую, как поступают паучихи. Конечно же, они обнаружили, что юношам кто-то помог бежать…

Цзо отступила назад и сделала рукой резкий рубящий жест. Ее сын взял Лидию под локоть и не столько заставил, сколько помог ей встать.

— Пожалуйста, не делать глупости, — посоветовал он совершенно обыденным тоном, ведя ее в свете раскачивающихся фонарей прочь из комнаты, через дворик и галерею. — Моя мать…

Он бросил взгляд на идущую рядом женщину. Цзо опиралась на его вторую руку, но ни единым жестом не выдавала страданий, которые ей наверняка причинял каждый шаг.

Она закатила глаза, скороговоркой выпалила указания, и сын покорно повторил за ней:

— Усадьбу охранять собаки, большие собаки. Волки. Нападать и убивать. И тигры тоже.

Надо же, а Джейми ни словом не обмолвился о тиграх… Лидия ахнула и изобразила испуг.

— Если ты бежать, мы не мочь спасти тебя. Оставаться где ты есть, все быть хорошо.

Они вошли в очередной заброшенный дворик, засыпанный пылью и залитый лунным светом, и Лидия снова ахнула, на этот раз без притворства. Протоптанные меж сорняков дорожки и низкие ступеньки перед главным строением, заколоченные гвоздями ставни и европейский замок на двери были такими же, как в рассказе Джейми. Ее провели через главную залу и втолкнули в восточную комнату, на двери которой не было замка; Цзо вынула из кармана ципао шелковый шарф и протянула сыну, отдав короткое приказание.

— Не бойся, — сказал он Лидии, когда единственный оставшийся с ними охранник (похоже, сегодня им не хватает людей) заломил ей руки за спину.

— Нет!

Несмотря на ее отчаянное сопротивление, мужчины отволокли ее в заднюю часть комнаты, связали ей за спиной запястья и привязали к опорному столбу.

— Пожалуйста, развяжите меня!

— Все быть хорошо, — поколебавшись, он повесил один фонарь рядом с дверью. — Все быть хорошо.

Судя по взгляду, который он бросил на мать, выходя вслед за ней из комнаты, он сам на мгновение не поверил в свое обещание.

* * *

У полуразрушенного храма Сокрытого Будды их ждали полдюжины оседланных и взнузданных лошадей.

— Я нашел их в расселине, недалеко от заднего входа в шахты, — объяснил Цзян.

Сбруя была немецкой, полосатые попоны — пятицветными, как флаг молодой Республики.

— Я не поеду верхом, — добавил он, когда Эшер и остальные забрались в седла. — Философ Чжуан-цзы в эпоху Воюющих царств писал, что подобное обращение с животным сбивает с Пути не только животное, но и самого человека…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});