Продавцы невозможного - Вадим Панов

– Мне нужны объяснения.

Ляо нечасто позволял себе такой тон: сухой, деловой, даже немного резкий. Не часто пренебрегал приветствиями, даже с подчиненными, и эти факты свидетельствовали, что генерал пребывает в замешательстве.

– Мой доклад признан ошибочным, – робко отозвался офицер.

– Это решил ваш начальник?

– Так точно.

– Но я спросил не о его выводах, – холодно произнес Ляо. – Меня интересуют причины, побудившие вас высказать столь неожиданное мнение.

Аналитику очень хотелось вытереть выступившие на лбу капельки пота. А еще больше – махнуть пару стаканов водки. Но приходилось сдерживаться.

– Это очень трудно объяснить, товарищ генерал… – совсем не по-военному промямлил несчастный. – Я изучил старые работы Сорок Два, сравнил их с нынешними и на этом основании сделал вывод, что современные программы писал не он. – Аналитик передохнул и, внезапно осмелев, закончил: – И уж тем более Сорок Два не мог написать π-вирус. Это не его уровень, совсем не его.

Несколько долгих секунд генерал молча смотрел на мокрого, как мышь, офицера, затем велел ему присесть. Но тон следующего вопроса оставался ледяным:

– Из старых работ Сорок Два следует, что он придумал троицу?

– С вашего позволения, товарищ генерал, Сорок Два не придумывал троицу. – Пропадать так пропадать! А потому аналитик начал отвечать уверенно и даже чуть нахально: – Если бы врач ввел ему нормальные наны, изобретение не состоялось бы. Троица стала результатом серии совпадений.

Парень держался отлично, отстаивал свою точку зрения, несмотря на окрик прямого начальника и недоумение всесильного Ляо. Парень убежденно шел против течения, а генерал знал, что именно такие ребята в результате оказываются правы.

– Я прочитал, что вы подозреваете в написании программ кого-то из великих? – Ляо подержал в руке листы с распечаткой доклада, но тут же вернул их на стол.

– Так точно, товарищ генерал! Я перечислил возможных: Алабама Ги или Одноногий Ральф. С гораздо меньшей вероятностью автором программ может оказаться Десять Моисеев. – Аналитик выдержал паузу и решил развить ответ: – У этих ломщиков схожий почерк, но Алабама из них самый умный и талантливый. Я бы поставил на него.

Ляо вдруг подумал, что все идет именно так, как должно: все усложняется. Третий гений, «тот, кто говорит с железом», не мог оказаться на виду. Конечно, Сорок Два прячется, и прячется успешно, однако поймать можно кого угодно, было бы желание. А третий гений – фигура скрытая, о нем, как и о двух других, ничего не должно быть известно…

Немного успокоившийся аналитик терпеливо ждал, когда отошедший к окну Ляо продолжит разговор.

– Вы хорошо изучили великих?

– Я всю жизнь работал против них, товарищ генерал.

А вот следующий вопрос мог задать Ляо, и только Ляо. Следующий вопрос прозвучал от человека, знающего, что в срединном мире возможно все.

– Скажите, если бы вы абсолютно точно знали, что все двенадцать живы… Подчеркиваю: все двенадцать великих ломщиков живы. Как бы тогда выглядел ваш список?

Генерал испытующе посмотрел на офицера, но тот не дрогнул.

– В нем было бы только одно имя – Чайка.

* * *

Франкфурт-Штутгарт

Сдавая себе четырех тузов, подумай о том, что у соперника может оказаться вторая колода

Главный враг любой засады – постепенная, но неотвратимая потеря концентрации.

Первые часы проходят на подъеме. Бойцы только прошли инструктаж, уяснили задачу и последовательность действий, поверили в план и свою способность его реализовать. И подсознательно решили, что драка начнется с минуты на минуту. Даже самые опытные солдаты, умом понимая, что ожидание может растянуться на часы, а то и дни, в глубине души надеются на скорую драку. Надежда будоражит, но она же подтачивает готовность к бою. Напряжение постепенно спадает, солдаты расслабляются, у операторов снижается внимание, и справиться с этим нет никакой возможности – против природы не попрешь.

Утешало Соловича то, что засада не должна продлиться слишком долго. Дата поставки определена четко, встреча назначена, а значит, спецназовцам придется мучиться не более трех суток. Так и получилось.

– Внимание! Поверка! Доложить в порядке очередности!

– Первый! Без изменений.

– Второй! Без изменений.

– Третий…

Подступы к франкфуртской зоне Мутабор контролировали шесть операторов, каждому поступали картинки с пяти видеокамер. Двадцать установлены на улицах, десять – в подземных коммуникациях. Поверки каждые полчаса, чтобы не уснули.

– Говорит пятый. Из южных ворот Мутабор только что выехал фургон.

– Опишите объект.

– Стандартный мобиль «Мерседес»…

– Когда он окажется возле наноскопа? – влез в разговор молчавший до сих пор Солович.

Времени до встречи оставалось мало, все фургоны, что до сих пор покидали Мутабор, были «чистыми», перевозили разрешенные препараты, а потому последние несколько часов Альфред не отходил от коммуникатора, внимательно слушая переговоры подчиненных. Нервничал, опасаясь, что его провели, но к себе внимания не привлекал. Сейчас же не сдержался.

– Четыре секунды. Три. Две…

«Ну, пожалуйста, пусть это окажется он! Пожалуйста!»

– Есть данные с наноскопа!

– Доложите!

– Фургон с защитным покрытием. Мы не знаем, что внутри.

«Черт!»

В принципе, можно было догадаться, что при поставках «синдина» храмовники предпринимают все меры предосторожности.

– Приказ?

«План А» не сработал. Моратти мечтал взять «синдин» у самых ворот Мутабор и сразу же – сразу! – направить в зону корпорации отряд с ордером на обыск. Моратти хотел атаковать храмовников красиво, но не вышло.

– Франкфурт, продолжайте наблюдение, – распорядился Солович. – Мобильная группа!

– Мобильная группа на связи.

– Следуйте за фургоном.

– Есть!

– Резервная Мобильная группа!

– На связи!

– Выдвигайтесь к зоне Мутабор.

На тот случай, если появится еще один подозрительный фургон.

– Есть!

«План В» предполагал тщательную слежку за подозрительным мобилем. Если он действительно везет «синдин», то его возьмут спецназовцы, сидящие сейчас в Штутгарте. А видеозапись докажет, что фургон выехал из Мутабор.

– Мобильная группа!

– Объект движется на юг, в сторону Штутгарта.

– Ждем…

Солович доложил о ситуации президенту, пропустил мимо ушей проклятия в адрес «этих предусмотрительных тварей», получил одобрение своих действий, после чего вытащил из ящика стола початую бутылку виски и налил в стакан на два пальца. Он не спецназовец, ему в бой не идти, значит – можно.

Но – немного. А потому в следующие два с половиной часа Солович к спиртному не прикасался.

«Франкфурт?»

«Без изменений».

«Штутгарт?»

«Хан и Киприот покинули «Золотой запас». Их сопровождают пятнадцать человек».

«Мобильная группа?»

«Объект ни разу не исчезал из поля зрения, движется к Штутгарту. Видеозапись не прерывалась».

«Франкфурт?»

«Без изменений».

Мутабор, выдавив из себя подозрительный фургон, замер. Никаких других мобилей на выезд.

«Штутгарт?»

«Хан и Киприот прибыли на место встречи».

«Дайте картинку».

На мониторе появилось изображение тихой улочки. Заборы, заборы, заборы… Четыре бандитских внедорожника. Направо – ворота склада, где должна перейти передача «синдина». Налево… Солович поймал себя на мысли, что плохо изучил место встречи. Надеялся, что все будет решено во Франкфурте.

– Штутгарт! Куда ведут вторые ворота?

– Склад аптечной сети «Ибн-Сина».

Аптечная сеть? А ведь Мутабор поставляет медицинские препараты… У Соловича зародились неясные подозрения. Вытащил на монитор информацию по «Ибн-Сине», убедился, что среди поставщиков аптекарей числятся храмовники. Потянулся за бутылкой, но отдернул руку. Не время.

«Почему они назначили встречу именно здесь?»

– Говорит Мобильная группа. Мы подъезжаем.

– Говорит Штутгарт. Мы готовы.

Сорок спецназовцев заняли позиции вокруг складов. В шести кварталах совершает «стандартный патрульный полет» вертолет Европола. Бандитам не уйти.

Взгляд на монитор.

Хан смеется. Киприот продолжает говорить с видом человека, только что рассказавшего веселый анекдот.

«Смейтесь, придурки, смейтесь…»

– Мобильная группа?

– Объект сворачивает на улицу. Через пять секунд его увидят.

– Штутгарт! Чтобы даже не дышали без команды!

Хан становится серьезным, жестом заставляет Киприота замолчать. Увидел фургон.

Солович закусил губу.

«Сейчас!»

Фургон медленно проехал мимо внедорожников, чуть притормозил и, не включая сигналы, повернул налево.

«Что?!!»

Ворота аптечного склада распахнулись, пропуская мобиль внутрь.

«Не может быть! Не может быть!!»

– Говорит Штутгарт. Что нам делать?