Авантюры открытого моря - Николай Черкашин

…Шхуна вышла из Петербурга 10 августа (28 июля) 1912 года… Когда «Святая Анна» выходила в финский залив, произошел замечательный эпизод. Мимо проплыла яхта «Стрела», на борту которой находился будущий президент Франции Пуанкаре.

— Как прежде называлась яхта? — Поинтересовался он.

— «Пандора».

— Да, — задумчиво сказал будущий президент. — Пандора — богиня, которая неосторожно открыла сундучок с несчастьями.

И эти слова оказались пророческими». Стоп! «Пандора»! «Святая Анна» называлась раньше «Пандора». Нанести новое имя на борта — поддела. Но на штурвале и некоторых других важных деталях шхуны было выбито ее первородное имя «Пандора». На медной накладке рулевого колеса в штральзундском кабачке были вытравлены литеры «…andora…» А ведь это вполне могли быть остатки надписи «Pandora», которую суеверные моряки, попытались забить. Икона Святой Анны, — какую же еще могли вручить им перед походом?! Именно той святой, в честь которой и перенарекли судно. Конечно же, это могла быть икона и Николы Морского, покровителя моряков, и Христа Спасителя. Но к штурвалу «…andor…» была прикреплена все же Святая Анна. Два совпадения… По двум точкам штурмана берут пеленг. Можно ли это маленькое открытие считать пеленгом на пропавшую Шхуну? Что если именно брусиловскую «Аннушку» встретили в Северном море немецкие рыбаки? Разве не могла она со своим мощным противоледовым корпусом продержаться на плаву с 1914 по 1946 год. Как бы там ни было, но и эта история лишь пополнит злосчастный сундучок Пандоры, и без того набитый версиями о судьбе «Святой Анны» и ее команды.

Псков. Ноябрь 1997 года

А в Пскове помнят, любят и чтят капитана Татаринова. Даже домик отважного капитана могут показать: старинный особнячок на Ольгинской набережной, что глядит своими окнами на реку Великую, на стены, купола и башни здешнего кремля. Впрочем, достоверность этого домика такая же, как и у подвальчика булгаковского Мастера на Арбате. Читательская фантазия щедра и неистощима. И все же с капитаном Татариновым в Пскове-Энске можно встретиться. Для этого надо прийти в старую часть древнего города к детской библиотеке, что на улице Некрасова. Там увидишь, как широко шагает в летных унтах и пилотском шлеме бронзовый Саня Григорьев, а за его спиной — то ли из глыбы льда, то ли из гребня волны, вырастает капитан Татаринов, упрямо подняв подбородком отросшую за зимовку бороду.

«Бороться и искать, найти и не сдаваться…» Ставить памятники любимым литературным героям — традиция давняя, охватившая многие страны, где «жили» Том Сойер или Дон Кихот, Тиль Уленшпигель или андерсеновская Русалочка… Теперь такой монумент есть и в Пскове, поставленный стараниями и терзаниями заведующей детской библиотекой Аллы Алексеевны Михеевой. Низкий поклон ей за это от всех читателей «Двух капитанов». Жаль только, что в нашей стране нет памятника невыдуманным героям этой истории, тем, кого слил в себе литературный образ — Георгия Седова, Георгия Брусилова, Владимира Русанова. Да и российскому колумбу Борису Вилькицкому тоже еще постамент не заготовлен.

Впрочем, в Полярном поставили на гранитный пьедестал старинный церковный колокол, под прощальный звон которого, уходили из Екатерининской гавани сгинувшие экспедиции. И имена Брусилова и Русанова выбиты на камне.

Правда, стало известно еще об одном памятнике. В честь отца и сына Вилькицких крымский астроном Николай Черных назвал открытый им астероид, зарегистрированный под номером 5314. Конечно, глыба космического льда, летящая в глубинах Вселенной, как нельзя лучше соответствует духу полярных предприятий. И космические реестры — это тоже скрижали истории. Но все это умозрительно, тогда как давно назрела необходимость поставить мемориал первопроходцам русской Арктики — в Питере ли, Архангельске, Мурманске…Теперь, когда вдоль Великого Северного морского пути России безденежье казны погасило маяки, так важно зажечь этот свет — огонь памяти.

Мир забыл. Что самые крупные географические открытия в веках нынешнем и минувшем совершили русские моряки: в 19-м они открыли целый континент — Антарктиду, в 20-м — гигантский архипелаг: Землю Императора Николая II (Северную Землю).

В те самые годы, когда в США интерес к Северу подстегнула золотая лихорадка на Аляске, российские энтузиасты устремились в Арктику отнюдь не ради «золотого тельца». И Бориса Вилькицкого, и Георгия Брусилова, и Владимира Русанова, и Петра Новопашенного, и Георгия Седова вела в гибельные пространства Ледовитого океана державная идея проторить для России морской путь великой стратегической и экономической важности, соединить регулярным транспортным сообщением Дальний Восток с Крайним Севером, проложить на карте планеты трассу, подобную Великому Шелковому Пути из Китая в Европу или исторической дороге «из варяг в греки». Собственно, это и был тот же самый военно-торговый путь только не в меридианальном, а в широтном направлении — «из варяг в китайцы», из России в Россию, из Архангельска во Владивосток. Прокладывая эту трассу, полярные экспедиции россиян пропадали вместе со своими кораблями: «Геркулес» Русанова, «Святая Анна» Брусилова… То был, воистину, русский космос — льды да льды кругом. Это по нему тосковала душа: «А вокруг расстелился широко белым саваном искристый снег…» Это туда, на поиски новых земель, уносили моих соотечественников поморские кочи, собачьи упряжки и парусные шхуны…

Потом, когда этот белоснежный космос обжили и обустроили, мы устремились к звездным мирам. Но тогда, в начале века, полярный круг манил к себе, как ворота Вселенной.

Гвоздь со «Святого Фоки»

Я искал своих капитанов. Их было не два, и даже не три: Брусилов, Русанов, Седов, Вилькицкий, Новопашенный… Я шел по их следам в северных морях и в эвенкийских стойбищах, в морских архивах и старых петербургских квартирах, а потом писал книги, как путевые дневники.

Я застал в живых женщину, которая подарила последний вальс капитану Татаринову, то бишь старшему лейтенанту Георгию Седову. Капитан «Святого Фоки» танцевал перед уходом в свой роковой рейс с дочерью архангельского инженера Ксенией Темп.

Поразительно, но она и сейчас еще живет там же, близ Соборной пристани. Ксении Петровне давно за сто, но она помнит их всех, истинных рыцарей Арктики…

Мне удалось найти могилу Вилькицкого в Брюсселе. Она была обречена на снос, но благодаря стараниям многих энтузиастов, удалось перезахоронить прах российского командора на Родине — в Смоленском некрополе Санкт-Петербурга.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});