Последние короли Шанхая. Соперничающие еврейские династии, которые помогли создать современный Китай - Джонатан Кауфман

искусства, собрав одни из самых ценных коллекций в мире. Виктор Сассун разрушал социальные барьеры, приглашая китайцев на свои вечеринки и в свою ложу на ипподроме, и покинул Шанхай только тогда, когда город захватили коммунисты. Хотя Кадори могли жить где угодно, они снова и снова возвращались в Шанхай, а затем и в Гонконг. Они сделали Китай своим домом.

Сассуны и Кадори дали противоположные уроки своей решимости построить семейную династию. Дэвид Сассун, патриарх семьи, держал свою семью вместе, даже когда отправлял их по всему миру, чтобы построить империю Сассунов. Одного за другим он отправлял своих сыновей за границу, перебрасывая их из города в город, давая им возможность сколотить индивидуальное состояние, но при этом не забывая о целях семьи. Как только он умер, центробежные силы лондонского общества, соперничество братьев и сестер и ассимиляция раскололи семью. Сассуны достигли вершин практически во всех профессиях, которые они выбрали, и в каждом городе, где они поселились. Но семья также ссорилась из-за денег и религиозных убеждений и раскололась на фракции. Сассуны так и не смогли восстановить сплоченность и сосредоточенность Дэвида и его восьми сыновей. Элли Кадури, напротив, возможно, видя, что произошло с Сассонами, никогда не позволял своим сыновьям отходить от семейного бизнеса и не позволял им строгого руководства. После смерти жены он заставил Лоуренса и Горация бросить учебу в Лондоне и работать на него в Шанхае. Он готовил их к работе в течение следующих двух десятилетий. Только после смерти Элли Лоуренс и Гораций, которым было за сорок, стали самостоятельными. Они продолжали работать бок о бок. И Лоуренс повторил ту же схему со своим сыном Майклом, передав ему семейный бизнес. Награда: сегодня состояние семьи составляет 11 миллиардов долларов.

Замалчиваемые историей и порой вступающие в конфликт со своими родственниками-мужчинами, женщины из династий Сассун и Кадури сыграли решающую роль в их успехе в бизнесе и в Китае. Лаура Мокатта принесла Элли связи с британской еврейской элитой и понимание того, как меняется Китай. Она открыла для него двери среди китайцев своими благотворительными пожертвованиями на больницы в Китае и школы, где преподавался английский язык и китайские студенты могли получить лучшую работу. Ее решение бежать назад, чтобы спасти китайскую гувернантку от пожара в доме, стало частью легенды о Кадури в Китае. Кто знает, какое влияние могла оказать Элли Кадури на гражданскую войну между коммунистами и националистами, японское вторжение в Китай, кризис беженцев, Вторую мировую войну и приход к власти коммунистов? Флора Сассун была вознаграждена за свою деловую хватку тем, что была свергнута в результате переворота в совете директоров. Рейчел Сассун, самая влиятельная женщина-редактор газеты в Британии, закончила жизнь в одиночестве и была признана сумасшедшей. В 1930-х годах ходили слухи, что Виктор Сассун женится на Эмили Ханн, авантюрной и проницательной писательнице New Yorker. Какое влияние она могла оказать на него?

Китай в XXI веке имел страну, ее лидеров, и люди мечтали об этом с тех пор, как в Китай прибыли британцы и победили их в Опиумных войнах: гордая, сильная в военном отношении страна, которая снова стала мировой державой. Но Шанхай и наследие Кадури и Сассунов освещают продолжающиеся дебаты: соперничество между Шанхаем и Пекином и два разных пути развития Китая. Каждый посетитель Китая чувствует разницу между Шанхаем и Пекином: Шанхай открыт, разнообразен, космополитичен. Он поддерживает инновации. Пекин, хотя и является большим городом, сформирован другой историей. Он более замкнут в себе и националистичен, здесь когда-то жил император, а теперь — коммунистическое руководство. Шанхайские китайцы высмеивают своих соотечественников в Пекине как неискушенных, узколобых и недоверчивых к окружающему миру. Те, кто живет в Пекине, презирают шанхайцев за то, что они заботятся только о деньгах и моде и по-прежнему быть рабами всего иностранного. Поговорите с шанхайцами о деньгах, скажут они, но вы не можете доверять им в вопросах политики. Они все еще слишком любят иностранцев.

По мере роста глобальной мощи и влияния Китая такие различия имеют значение. Они будут определять отношение Китая к миру. Что выберет Китай?

* * *

В нескольких кварталах по Бунду от нового отеля Peninsula племянница Виктора Сассуна Эвелин Кокс сидела в туристическом автобусе, который ехал по улицам Шанхая. Она не хотела, чтобы другие туристы знали, кто она такая. Предупреждение ее дяди Виктора, данное ей несколько десятилетий назад, до сих пор не давало ей покоя: «Пообещай мне, что никогда не поедешь в Китай», — сказал он. Он и сам не вернулся после прихода к власти коммунистов, опасаясь, что его могут арестовать по какому-нибудь сфабрикованному обвинению, задержать, как его двоюродного брата Лучана Овадию, которого коммунисты держали в стране более двух лет, требуя все больше и больше денег на оплату труда китайских рабочих Виктора и ремонт экспроприированных зданий.

В 2007 году для реставрации и управления старым отелем Cathay Hotel была нанята иностранная компания, потратившая миллионы на то, чтобы вернуть ему былую роскошь в новом бурно развивающемся Шанхае. Новые управляющие попросили Кокса подробно рассказать о любимых рецептах Виктора из отеля Cathay, которые он записывал в своих объемных дневниках: стейк «Диана», курица в дьяволе, острая курица с горчицей Колмана. Какие остатки пищи он просил кухню Cathay превратить в супы или тушеное мясо?

Теперь Эвелин Кокс, которая провела последние годы жизни Виктора, часто навещая его и путешествуя с ним в Даллас, Лондон и Нью-Йорк, была приглашена в Шанхай, чтобы увидеть отреставрированный отель. В кафе, переименованном в Sir Victor's Café, подавали блюда по его старым рецептам. В небольшом музее, расположенном в вестибюле, можно увидеть фотографии Виктора, меню и столовое серебро 1930-х годов. Китайские туристы толпились на улицах возле отеля, позируя для селфи на фоне фасада. С наступлением вечера здание в стиле арт-деко засверкало, купаясь в свете прожекторов. «Вот что оставили нам западники», — сказал таксист, проезжая мимо. «Разве это не прекрасно?»

Кокс привезла с собой портреты маслом Виктора и его покойной жены Барнси — Виктор выглядит солидно и по-государственному, в отличие от прежних фотографий, на которых он изображен моложавым, бесшабашным бонвиваном с блеском в глазах, который всегда был готов к следующей сделке, следующей вечеринке, следующему повороту в китайской политике. Во время церемонии, на которой присутствовали китайские чиновники и которую показывало китайское телевидение, отель установил портреты в отремонтированном номере Виктора, который гости теперь могли забронировать за 1100 долларов за ночь. Китайцы наконец-то приняли Виктора за те положительные моменты, которые он сделал для Шанхая, подумал Кокс,