Сборник рассказов - Ларри Нивен

— Давайте уж я расскажу вам все по порядку. К тому моменту я уже удалился на полтора года от точки старта. Это была бы моя первая поездка домой за тридцать один год…

Лететь на разгонном корабле — все равно что лететь верхом на паутине.

Даже до развертывания сети такой корабль невероятно хрупок. Грузовые трюмы, буксирные грузовые тросы с крючьями, кабина пилота, система жизнеобеспечения и стартовый термоядерный реактор — все это втиснуто в жесткую капсулу неполных трехсот футов длиной. Остальную часть корабля занимают баки и сеть.

Перед стартом баки заполняются водородным топливом для реактора. Пока корабль набирает скорость, достаточную для начала разгона, половина топлива выгорает и замещается разреженным газом. Баки теперь играют роль метеоритной защиты.

Разгонная сеть представляет собой ковш из сверхпроводящей проволоки, тонкой, как паутина, — десятки тысяч миль паутины. Во время старта она скатана в рулон не крупнее главной капсулы. Но если пропустить через нее отрицательный заряд определенной величины, она развертывается в ковш диаметром двести миль.

Под воздействием противоположных по знаку полей паутина поначалу колышется и трепещет. Межзвездный водород, разжиженный до небытия — атом на кубический сантиметр, попадает в устье ковша, и противоборствующие поля сжимают его, нагнетая к оси. Сжимают, пока не вспыхивает термоядерная реакция. Водород сгорает узким голубым факелом, слегка отороченным желтизной. Электромагнитные поля, возникающие в термоядерном пламени, начинают сами поддерживать форму сети. Пробуждаются могучие силы, сплетающие паутину, факел и поступающий в ковш водород в одно неразъединимое целое.

Главная капсула, невидимо крошечная, висит теперь на краю призрачного цилиндра двухсот миль в поперечнике. Крохотный паучок, оседлавший исполинскую паутину.

Время замедляет свой бег, расстояния сокращаются тем значительнее, чем выше скорость. Водород, захваченный сетью, течет сквозь нее все быстрее, мощность полей в разгонном ковше нарастает день ото дня. Паутина становится все прочнее, все устойчивее. Теперь корабль вообще не нуждается в присмотре — вплоть до разворота в середине пути.

— Я был на полдороге к Кошей, — рассказывал разгонщик, — с обычным грузом — генетически видоизмененными семенами, специями, прототипами машин. И с тремя «мумиями» — так мы называем пассажиров, замороженных на время полета. Короче, наши корабли возят все, чего нельзя передать при помощи лазера связи.

Я до сих пор не знаю, что произошло. Я спал. Я спал уже несколько месяцев, убаюканный пульсирующими токами. Быть может, в ковш залетел кусок метеорного железа. Может, на какой-нибудь час концентрация водорода вдруг упала, а затем стремительно возросла. А может, корабль попал в резко очерченный район положительной ионизации. Так или иначе, что-то нарушило регулировку разгонных полей, и сеть деформировалась.

Автоматы разбудили меня, но слишком поздно. Сеть свернулась жгутом и тащилась за кораблем как нераскрывшийся парашют. При аварии проволочки, видимо, соприкоснулись, и значительная часть паутины попросту испарилась.

— Это была верная смерть, — продолжал разгонщик. — Без разгонного ковша я был совершенно беспомощен. Я достиг бы системы Кошей на несколько месяцев раньше расписания — неуправляемый снаряд, движущийся почти со скоростью света. Чтобы сберечь хотя бы доброе имя, я обязан был информировать Кошей о случившемся лазерным лучом и просить их расстрелять мой корабль на подлете к системе…

— Успокойтесь, — утешал я его. Зубы у него сжались, мускулы на лице напряглись, и оно, иссеченное складками, стало еще разительнее напоминать маску. — Не переживайте. Все уже позади. Чувствуете, как пахнет трава? Вы на Земле…

— Сперва я даже плакал, хоть плакать и считается недостойным мужчин. — Разгонщик огляделся вокруг, будто только что очнулся ото сна. — Вы правы. Я не нарушу никаких запретов, если сниму ботинки?

— Не нарушите.

Он снял обувь, опустил ноги в траву и пошевелил пальцами. Ноги у него были чересчур маленькими. А пальцы длинными и гибкими, цепкими, как у зверька.

Доктор так и не появился. Наверное, почтенная матрона просто удалилась восвояси, не пожелав ввязываться в чужую беду. Но разгонщик и сам уже пришел в себя.

— На Кошей, — говорил он, — мы склонны к тучности. Сила тяжести там не так жестока. Перед тем как стать разгонщиком я сбросил потом половину своего веса, чтобы ненужные мне двести земных фунтов можно было заменить двумястами фунтами полезного груза.

— Сильно же вам хотелось добраться до звезд…

— Да, сильно. Одновременно я штудировал дисциплины, названия которых большинство людей не в состоянии ни написать, ни выговорить. — Разгонщик взял себя за подбородок. Складчатая кожа натянулась до неправдоподобия и не сразу спружинила, когда он отпустил ее. — Хоть я и срезал свой вес наполовину, а здесь, на Земле, у меня болят ноги. И кожа еще не пришла в соответствие с моими нынешними размерами. Вы, наверное, это заметили.

— Так что же вы тогда предприняли?

— Послал на Кошей сообщение. По расчетам, оно должно было обогнать меня на два месяца по корабельному времени.

— А потом?

— Я решил бодрствовать, провести тот недолгий срок, что мне остался, хоть с какой-то пользой. В моем распоряжении находилась целая библиотека на пленке, довольно богатая, но даже перед лицом смерти мне вскоре все наскучило. В конце концов я видел звезды и раньше. Впереди по курсу они были бело-голубыми и теснились густо-густо. По сторонам звезды становились оранжевыми и красными и располагались все реже. А за кормой лежала черная пустота, в которой еле светилась горстка догорающих угольков. Доплеровское смещение делало скорость более чем очевидной. Но самое движение не ощущалось.

Так прошло полтора месяца, и я совсем уже собрался вновь погрузиться в сон. Когда запел сигнал радарной тревоги, я попытался вообще его игнорировать. Смерть была все равно неизбежной. Но шум раздражал меня, и я отправился в рубку, чтобы его приглушить. Приборы свидетельствовали, что какая-то масса солидных размеров приближается ко мне сзади. Приближается опасным курсом, двигаясь быстрее, чем мой корабль. Я стал искать ее среди редких тлеющих пятнышек, высматривая в телескоп при максимальном увеличении. И обнаружил золотого человека, шагающего в мою сторону.

Первой моей мыслью было, что я просто-напросто спятил. Затем подумал, признаться, что сам господь бог явился по мою грешную душу. Но по мере того как изображение росло на экране телескопа, я убедился, что это все-таки не человек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});