Искушение искушенных - Жюльетта Бенцони

В конечном счете Говарды уступили. В декабре 1612 года графиня Эссекс и ее родные подали королю соответствующее прошение, которое было передано на утверждение епископам Англии. Главным мотивом послужила «невозможность осуществления брака ввиду бессилия мужа» – что, надо сказать, было верхом наглости!

Благодаря Роберту Карру Говарды имели влияние на короля, и Эссексы ничего не могли этому противопоставить. Расторжение брака казалось неминуемым, однако внезапно появилось совершенно неожиданное препятствие: Овербери восстал против намерений своего господина жениться на Фрэнсис.

– Это было бы безумием, – без околичностей заявил он Роберту. – Вы лишитесь привязанности короля.

– Но король согласен, друг мой! Он прекрасно понимает, что я обожаю леди Фрэнсис…

– Обожаете? Эту коварную и жестокую женщину? Да знаете ли вы, что в ее руках станете игрушкой Говардов?

– Дорогой Томас, вы говорите глупости! Фрэнсис любит меня так же, как я люблю ее, и не позволит своим родным помыкать мною.

– А что будет со мной? – вскричал Овербери, готовый расплакаться. – Я предан вам душой и телом, но что ждет меня, если вы женитесь?

– Вас? Вы будете служить мне, как и прежде… – ответил Рочестер, напрочь лишенный проницательности и крайне удивленный этой внезапной вспышкой.

– Служить вам я согласен. Но ей – никогда! Я не желаю быть ее лакеем и не хочу, чтобы вы брали ее в жены.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что запрещаю вам это! Если же вы ослушаетесь, я расскажу все, что мне известно о ваших отношениях с королем. Вся Англия услышит меня и вся Европа! Без меня, без моих советов вы были бы никем, вы так и остались бы жалким оруженосцем лорда Хея! Я вас создал – и я же могу вас уничтожить!

Вероятно, этого Овербери говорить не следовало, но безмерное тщеславие заставило его забыть об осторожности. Спор становился все более яростным – дело дошло до взаимных оскорблений и едва не закончилось рукоприкладством. Овербери, с трудом увернувшись от могучего кулака Роберта, обратился в бегство и, встретив в коридоре Уайтхолла леди Эссекс, в бешенстве бросил:

– Шлюха!

Прекрасная Фрэнсис чуть не задохнулась от гнева, но она умела отвечать ударом на удар. Через четверть часа весь дворец слышал, как она громогласно клянет Овербери: «Презренный мавр! Жалкий подонок! Дьявол во плоти!»

Между тем лорд Рочестер несколько успокоился и, поразмыслив, пришел к выводу, что не стоит доводить Овербери до крайности: этот человек слишком много знал. На следующий день король по его совету предложил Овербери возглавить посольство в Дании. Но язвительного поэта было нелегко провести – он сразу понял, что от него хотят избавиться под видом почетной миссии. Не уступая упрямством своему господину-шотландцу, он отказался, а когда Иаков II предложил ему выбирать между Данией и Тауэром, предпочел Тауэр!

26 апреля 1613 года Овербери оказался в каземате, где продолжал яростно поносить леди Эссекс, но затем тюремное заключение, хоть и не лишенное комфорта, остудило его пыл. В последующие четыре месяца он засыпал лорда Рочестера душераздирающими посланиями, в которых напоминал о «девяти годах любви». Однако прекрасный Роберт оставлял все эти письма без внимания, а леди Эссекс решила предпринять необходимые меры, чтобы избавиться от наглеца, который осмелился любить того же мужчину, что и она сама.

По ее просьбе лорд Ноттингем пристроил в Тауэр двух своих верных людей: некий Уэстон стал тюремщиком, а человек по имени Элвейз был назначен комендантом. Благодаря их заботам несчастный Овербери то и дело получал торты и варенья, приготовленные по рецептам леди Фрэнсис и ее бесценной помощницы миссис Тернер, которая щедро сдабривала сладости мышьяком, красной ртутью и жабьим ядом. Приправы обходились дорого: их отпускал на вес золота аптекарь Франклин. Но леди Эссекс не скупилась – нужно было любой ценой заткнуть рот болтуну, которого ярость сделала опасным. Но Овербери, судя по всему, обладал лошадиным здоровьем, поскольку дьявольская стряпня миссис Тернер не оказывала на него никакого заметного воздействия – он лишь чувствовал легкое недомогание. Тогда леди Эссекс решилась на крайнее средство.

14 сентября личный врач и фармацевт короля Мейерн явился в Тауэр, чтобы поставить клистир слишком разговорчивому узнику. На следующий день Овербери скончался «от чахоточного истощения» – такой замечательный диагноз вынесли придворные врачи.

С тех пор ничто не омрачало счастья влюбленных. Епископы постановили признать брак леди Эссекс расторгнутым, и 26 декабря в Уайтхолле произошла пышная церемония: Фрэнсис Говард, совершенно восхитительная в своем белоснежном платье и с целомудренно распущенными волосами, обвенчалась с лордом Рочестером, которому монарх по такому случаю даровал титул герцога Сомерсета. Надо сказать, что Иаков сам просил епископов не препятствовать фавориту в его матримониальных намерениях: этот добрый король не ведал ревности и заботился лишь о счастье своего дорогого Роберта.

Бракосочетание было скандальным и одновременно блестящим: никто не верил в девственность новобрачной, но всех внезапно охватила какая-то безумная страсть к роскоши. Двор пресмыкался перед великолепной четой, золото лилось потоком, одно празднество сменялось другим… и только во дворце Эссексов царила тишина – это опасное, угрожающее безмолвие предвещало новые бури.

Через восемь месяцев, в августе 1614 года, в замке Бейнард состоялось тайное собрание под председательством Джорджа Аббота, архиепископа Кентерберийского. Присутствовали на нем граф Пемброк и лорд Монтгомери – дяди молодого лорда Эссекса, принадлежавший к семейству Говардов, но отколовшийся от своих родичей сэр Томас Лейк, главы семейств Сеймур и Рассел – иными словами, все, кто имел основания ненавидеть новоявленного герцога Сомерсета. Целью собрания было свержение фаворита, который уже успел стать лордом-хранителем королевской печати, лордом-казначеем Шотландии и лордом-камергером. Благодаря такому прекрасному набору титулов и должностей в руках Роберта Карра – а главное, в руках его очаровательной супруги – оказались почти все рычаги управления государством. Положение становилось нестерпимым, и с этим пора было кончать!

Лучшее решение нашел архиепископ Кентерберийский. Увлеченный любовью Роберт, на свое несчастье, совершенно забыл о монархе, который невыносимо страдал. Единственным средством утешить его и заодно устранить опостылевшего Сомерсета было подыскать королю другого фаворита.

– У меня есть на примете нужный нам человек, – объявил архиепископ. – Во время последней охоты король обратил внимание на юношу, обладающего всеми физическими и нравственными совершенствами. Это настоящий Ганимед, и даже герцог не может сравниться с ним красотой. Недостаток у него только один – он беден.