Зло, действуй! - Надежда Николаевна Мамаева

легким матерным акцентом.

   – Я его тоже… случайно. И в отличие от твоего ключа даже не воров… не заимствовала, прoсто подняла с земли. И знаешь, я не хочу иметь во врагах целый древний обширный и могущественный род. Это, говорят, вредно для здоровья и долголетия…

   «И лишать тебя твоей мечты и цели я тоже не хочу и не буду, - про себя добавила я. - Так что в турнире мне все равно придется участвовать. Хочешь ты того или нет».

   – Бри… – как-то устало, я бы даже сказала, обреченно выдохнул Лис. – Говорят, проклятие не выбирают. Но я, похоже, сумел и тут отличиться. Потому что ты мое персональное Зло, мое проклятие, которое я не готов отдать никому, - он произнес это без пафоса и пылкости. Наоборот, спокойно. Слишком. Так, словно выбрал уже свой путь. И не подумает с него свернуть. Ни за что. Никогда. Даже если перед ним из-под земли вырастет демон, Вир не отступит. Он вызовет исчадье тьмы на бой. Чтобы сразиться и умереть, но не сделать ни шагу назад.

   И как только я это поняла, обвила руками шею рыжего, словно могла вот-вот его потерять. Этого сумасшедшего, который решил пойти против сына императора. А затем горячо зашептала:

   – А меня ты не забыл спросить? Я, может, сама не хочу отдаваться… – я сглотнула, чувствуя, что по щекам текут слезы, – …в чужие руки. Ни за двадцать тысяч золотых, ни за сто...

   – Что? - явно не понимая до конца смысл последней моей фразы, спросил Вир.

   Но я сделала вид, что не услышала. И вообще, разве только мужчинам позволено прерывать разговор поцелуем? Правда, для этого мне пришлось встать на цыпочки и заставить Лиса наклонить гoлову. Что поразительно, Ураган в этот раз даже не мешал. Терпеливо ждал, пока мы закончим.

   А едва мы с рыжим смогли оторваться друг от друга,тихонечко фыркнул, намекая, что любить – это хорошо, а тренироваться – еще лучше. Я, конечно, в этом вопросе была с драконом категорически не согласна, но… Вир, поняв, что я не отступлю от своего решения выступить на турнире, превратился в изверга. Оставшееся время до соревнований тренировал меня так, словно готовил к войне, а не к мирным состязаниям.

   Эти две недели превратились для меня в сущий кошмар, когда после лекций я сразу шла на полигон и тренировалась до упора. И заканчивала лишь тогда, когда упарывалась по полной. Пару раз я даже не помнила, как добиралась до постели. Я ходила на занятия, уже не различая дней недели. Сил хватало лишь на то, чтобы записывать лекции. На практикумах, что удивительно, меня почти не спрашивали. То ли опасались моего зомбического, пардон, бомбического вида, когда синяки под глазами видны даже из космоса,то ли и тут не обошлось без одного рыжего…

   Неумолимой была только прекрасная госпожа Кларисса. В которой, к слову, прекрасным было решительно все: опыт, фигура, глаз, меч в ножнах, знание военных маршей… Не знала она только жалости к адептам. Поэтому гоняла и нас с Мраком, и остальные сцепки так, что к концу третьей недели учебы ее именем уже проклинали. Все. Кроме меня. Я бы тоже с удовольствием чернословила, если бы на это были силы. Но последних наблюдался жесткий дефицит. Поэтому я берегла ценный резерв и пополняла его сном в любом месте.

   Друзья сначала смотрели на меня с удивлением, потом – с непониманием, а когда узнали про турнир… Нири ужаснулась, Дота восхитилась, Мрак нервно икнул, Гора не поверил, Пепел предложил стырить для меня из музея начищенный доспех. Не то чтобы последний спасет меня, если я упаду с дракона… Зато на стадионе я буду блестеть. Блистать, надеюсь,тоже, но блестеть – так точно.

   От такого щедрого предложения я отказалась, но призадумалась о том, что кое-что на соревнования взять все же стоит. В первую очередь сумку. Чтобы, когда впитаю в себя достаточно магии и родoвые артефакты oтделятся от меня, было куда их сложить. Ну и в музей заглянуть тоже… И в артефакторскую. Но только в перчатках. Ведь я готовилась не только к турниру, но и к его последствиям.

   Задумчив и немногословен все это время был и Вир. После нашегo разговора в драконюшне кое-что изменилось. Лис стал сдержаннее. Иногда мне казалось, что он тщательно контролирует каждую свою эмоцию, жест, слово, взгляд, даже дыхание. Возможно, он, как и я, понимал, что после того, как ключ вернется, все изменится. Точнее, пойдет по ранее намеченному плану, который был до той встречи ночью в трактире, и нам придется расстаться. И Вир просто не хотел делать мне больно, приучая к своим рукам и губам. Он просто не знал, что я уже успела привыкнуть. Вросла в него корнями.

   Накануне турнира Лис отменил тренировку, сказав, что мне нужно как следует отдохнуть. И я впервые за две недели пришла в комнату пораньше и застала рыдавшую на кровати Доту.

   – Чего это она? - осторожно спросила я у Нири.

   Малявка охотно отозвалась:

   – Злится на какого-то Гору.

   – За что? - Я попыталась понять, что случилось.

   Кнопка пожала плечами, дескать, о причинах происшествия не знает, зато в курсе последствий.

   – Дота поставила ему фингал.

   – Опять? – выдохнула я.

   – Ага, – кивнула Нири. – А еще сказала, что он гад, пoдлец, кобель и чтоб духу его рядом с ней не было.

   – И чего она xочет?

   – Наверное, чтобы они встречались… – глубокомысленно изрекла Кнопка.

   – А еще Дота, вообще-то, здесь! – поднимая лицо от подушки, произнесла зареванная воительница. - И вовсе я ничего такого не хочу. Да я с этим потаскуном…

   Слово за слово, оказалось, Гора, до этого увивавшийся за степной красавицей, сегодня решил пройтись прямо перед ее носом под ручку с другой девицей…

   – Это называется мужское отчаяние, - просветила я Доту. Она с подозрением уставилась на меня зареванными глазами,и пришлоcь пояснить: – Понимаешь, он решил вызвать в тебе если не любовь,то хотя бы ревность. И, похоже, своего добился.

   – Значит, ревность, говоришь? – откинув косу с груди, уточнила воительница. Шмыгнула последний раз носом и, решительно встав с кровати, пошла к двери.

   Я, глядя ей вслед, подумала: