Семь верст до небес - А. Живой

Обрадовались русичи подмоге сей. Взялись сызнова за топоры, да за ведра. Потушили скоро пожар сильнейший, многие дни полыхавший в Солнцеграде. Только дым поднимался теперь над пепелищем огромным. Почитай полвина города сгорела начисто.

На боле бранном, меж тем, битва жаркая продолжалась, хоть и наступила в ней передышка краткая, ибо кликнул Кабашон мавров, русичами по полю рассеянных, под знамена свои черные. Русичей же, кто в живых остался, сбирал под знамена княжеские брат младшой Вячеслава Андрей Мстиславич. Рядом с ним был Иван Громобой с мечом своим искусным. Велел Андрей Мстиславич отыскать брата своего старшего на поле широком, мертвыми воинами усеянным так, что и места пустого уж не было видно. Послал дюжину белозерцев своих. Воротились они не скоро, но с благой вестью. Отыскали ратники князя Вячеслава. Принесли его четверо воинов на носилках из копий сделанных. Ранен был в голову Вячелав, всю одёжу княжескую залил кровью своей и в беспамятстве находился, но дух не испустил. Билось еще его сердце храброе. Велел Андрей Мстиславич отступить отряду из дружины Волчьей, что осталась без князя своего на дальний берег реки Светлой, на три версты от Солнцеграда, и разбить там, у леса, шатер походный. В том шатре положить князя Великого с особым тщанием, призвать к нему знахаря, и встать вкруг шатра кольцом неприступным. На смерть стоять, но к шатру великокняжескому никого не пущать, акромя самого Мала. Верховодить же над волчьей стаей Андрей Мстиславич поставил Ивана по прозвищу Громобой, что в бою ратном отличился. Чтоб мечом своим искусным Иван за жизнь князя Великого постоял теперь.

Собрал Иван ратников из Волчьей стаи, что в живых остались еще, и насчитал их числом почти тысячу. Сила сильная и для врага грозная была еще. Окружили они в три ряда телами своими носилки, на коих Вячеслав раненый лежал в беспамятстве, и в путь тронулись со всех сторон врага примечая.

Андрей Мстиславич, меж тем, оглядел тех, кто еще меч и копье держать мог. Поредело войско русичей. Осталось от него после сечи жаркой на земле и в небе, где бился со змеями двенадцатиголовыми еще Никанор-богатырь, не более трети от числа начального. Вдвое рать белозерцев уменьшилась, почти всю Волчью стаю изрубили сарацины, из войска Викентия мудрого больше уцелело, а засадная дружина богатырей поредела аж до двух сотен, сами же они в камень оборотились после колдовства черного. Прикинул Андрей Мстиславич, что осталось у него под рукой тысяч сорок воинов, может чуть поболее. Донесли князю, правда, что пока сеча длилась пришли на подмогу к русичам из земель северных подкрепленья, числом общим почти десять тысяч ратников и топорников. И еще отряды из мужиков стекаются ручейками махонькими к городу. Велел Андрей Мстиславич из мужиков ополченье сбирать и в дружину, что прежде засадной была направлять. А топорников и ратников северных вести на поле бранное, скоро будет для них дело жаркое.

Мавров же на глаз виделось едва ли не вдвое больше, чем русичей, хоть и положили их пред Солнцеградом немало.

Как отошли ратники под началом Ивана от города на сколько было велено верст, сразу шатер раскинули великокняжеский, став вокруг него плотной стеной. У шатра самого встал сам Иван Громобой. Знахарь уже тут был и Вячеслава раненного попользовал. Смыл кровь запекшуюся с головы его, посыпал шрам глубокий снадобьями животворящими, боль жгучую руками вывел, прочел молитву и рядом сел к Богу взывая о даровании Вячеславу жизни долгой.

Вячеслав же пребывал сейчас во снах темных между жизнью и смертью. Видел он себя на поляне широкой, усеянной камнями бурыми, но одном и сидел сам. Проносились над ним облака клубясь с юга на север холодный и были те облака черными, как смоль. Вся трава была здесь тревожная, колыхался ковер ее, словно змеи ворочались. В даль смотрел Вячесав, туда, где поляна широкая с небом сходилось и видел только пелену мутную, ничего ему больше не виделось. Вдруг, прилетел откуда ни возьмись на поляну ворон с глазами блестящими, стукнулся оземь и старцем оборотился. Облачен был тот чародей в балахон цвета чернее ночи, до самых пят ему доходивший, а в руке держал он посох деревянный с наконечником, будто из головы вороньей. Лоб же его обруч золотой венчал.

– Здравствуй, княже! – молвил старец седовласый.

– Здравствуй, мил человек, – ответил Вячеслав, головы не подымая, – Откуда ты явился ко мне, и чего тебе надобно в местах сиих темных?

Помолчал старец немного, а потом снова словно молвил:

– А ли не признал ты меня, Вячеслав? Виделись мы с тобой уже, да, видать, позабыл ты слова мои, да меня самого.

Пригляделся князь и правда видит, что стоит перед ним чародей тот, что являлся ему в шатре походном, как ходил Вячеслав много лет тому назад аваров воевать в земли восточные жаркие. Пророчил тогда старец сей об угрозе великой, что идет на Русь из-за моря дальнего, а еще говорил о том, что придет к нему в дом вместе с горем радость великая. Только об чем речь Вячеслав не уразумел еще.

– Признал я тебя, чародей. Только имени твоего не вспомню. Говорил ты мне об угрозе великой, что придет в мой дом. Правду рек. Только как победить силу эту, до конца известь?

– Звать меня, княже, Ставром. Я пришел к тебе с новой вестью из далеких Снежных гор, где сейчас дочь твоя любимая Ксения путь свой многотрудный совершает.

Привстал князь Вячеслав с камня бурого от такого известия, молвил тихо:

– Разве дочь моя не в тереме Солнцеградском за стенами хоронится?

– Нет, княже. Как впал ты во сны темные, унес ее коршун в земли далекие за горы Снежные. Жива она покуда, но ждут и ее испытания великие. А ведать ты должен, что от нее одной теперь судьба твоя, княже, и Руси всей зависит. Только, если Бог дозволит воротится ей в дом родной, ты не суди ее строго. Она уже судьбу свою выбрала, но и за тобой выбор грядет. Будь готов к тому, Вячеслав, ибо труден будет выбор тот.

– О чем вещаешь ты, чародей? Что пророчишь опять мне, смертному.

– Не умрешь ты Вячеслав в этой сече. Но хворать будешь, до тех пор пока не вернется дочь твоя. А как воротится, – прими ее сердцем.

– Так скажи ты мне, чародей. Если трудно ей, я помочь хочу.

Призадумался старец.

– Свой путь она сама совершит. Есть у нее подмога в деле том. Но силы темные все крепче бьют ее, и может случиться у нее встреча недобрая с посланниками Бога Черного. А чтоб избавить ее от встречи той, отошли к ней, как очнешься, богатыря своего самого сильного. Он сейчас покой твой сторожит у шатра. Поможет ей тот богатырь, а путь в страну запретную ему я сам укажу. Прощай князь.

Сказавши так, оборотился коршуном старец и исчез вовсе. В тот же миг спала пелена с глаз князя. Очнулся он от сна темного. Огляделся. Видит в шатре себя просторном, а рядом знахарь сидит, за его душу молится. Позвал князь того тихим голосом. Обрадовался знахарь, видать, услыхал Господь его молитвы. Но Вячеслав крика подымать не велел пока, а наказал позвать в шатер того богатыря, что первым у шатра его княжеского стоит, сторожит от напасти великой. Вышел знахарь порученье исполнить, да скоро вернулся. Вслед за ним, вошел в шатер, нагнувшись, богатырь росту немалого. Снял он шелом, кудри русые по плечам разметалися. Кольчуга на плечах тесной кажется, силушка под ней так и играет. На боку меч булатный. Как вошел, так на колени бросился, увидав князя воскресшего.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});