Правила чужой игры - Алексей Фомичев

Казимир с сомнением посмотрел на меня. Глаза полыхали огнем ненависти, желваки на скулах ходили ходуном. Он готов был задушить меня голым руками, и… боялся. Помнил, кем я был раньше, и знал, что шансы на победу невелики. Но…

За что я уважал боевиков (не всех) – за умение погибнуть достойно. Сволочь он, конечно, конченая, мразь, подонок и убийца. Однако с жизнью расстается смело, с матом и злостью. Опять же не все. Но многие. Неплохой пример для кое‑кого в полиции и армии.

– Ну?

– Хер с тобой, найденыш! Давай нож! Пусть даже твои мордовороты потом меня прибьют…

Казимир плюнул, скинул брезентовую ветровку, протянул руку за ножом.

– Дубов! – позвал я бойца. – Дай тезке трофейный нож.

Казимир Дубов, сержант, командир дозорного звена во взводе Ральфа, здоровенный парень, в прошлом мастер спорта по регби, окинул бандита презрительным взглядом, вытащил из‑за пояса один из трофейных ножей и кинул тому.

Боевик покачал клинок в руке, вытер лезвие о штанину и посмотрел на меня.

Я кинул взгляд на его подельника. Тот выглядел неважно, несмотря на то, что напичкали лекарствами, едва дошел до леса. Нам он не нужен, взят с оружием в руках, значит, подлежит уничтожению. Но убивать раненого…

– Эй, ты! Бери нож и иди сюда. Будете вдвоем жизнь покупать.

Раненый боевик немного помедлил, но вышел. Поймал нож, брошенный Дубовым, встал рядом с Казимиром. Ростом и комплекцией он уступал приятелю, но был жилист, крепок, и в глазах та же злость и ненависть.

– Ральф, готов?

Взводный кивнул. Полянку окружили бойцы, держа под прицелом боевиков. Вмешиваться они не станут, но если боевики попробуют удрать, пристрелят сразу.

– Все! – Я отложил автомат, скинул разгрузку, вытащил свой нож, старый, аберенский, и встал напротив боевиков. – Готовы? Бой!

Нож – оружие страшное, в ближнем бою поопаснее пистолета. Те, кто умеет им владеть, в рукопашной могут завалить не одного безоружного или вооруженного врага. И работать с ножом надо сверхосторожно. С одного удара далеко не всегда можно завалить противника, но нанести серьезную травму – вполне. А мне ран нельзя получать…

Ножами бандиты толком не владели. Широкие замахи, тычковые удары с вытягиванием руки, провалы от богатырских замахов… и никакого маневра, никакой попытки скрыть нож или замаскировать удар.

Первым погиб напарник Казимира. Я успел полоснуть его по горлу, тут же добавить колющий в солнечное сплетение и оттолкнуть от себя. Бандит был еще жив, но опасности больше не представлял. Он присел на корточки, прижимая руки к горлу и груди. Нож выронил.

Казимир пер напролом. Видимо, сообразил, что живым не уйти, значит, надо попробовать прихватить меня с собой. Не защищаясь, прыгнул вперед, пропустил удар по ноге, потом клинком в грудь и ударил сам, целя в шею.

Я ушел в сторону, отбил удар, полоснул по запястью, перебросил нож в левую руку и с выпадом всадил лезвие в печень. А потом сильно толкнул бандита и на отходе врезал ногой в пах.

Казимир с ревом упал на колени, зажал рану на боку и попробовал встать. Избыток адреналина и раж боя помогли ему. Понимая, что практически убит, он сделал шаг вперед, потом прыгнул.

Отвага и смелость всегда вызывают уважение, пусть их и проявляет твой враг. Зачастую уважение приходит после, в бою только ненависть к еще живому противнику. И желание его добить.

Я позволил ему атаковать, позволил сделать выпад. Нож просвистел в полуметре от меня, удар вышел несильным, неудачным. Последний удар…

Чуть перехватив клинок, я с силой всадил его в левую часть груди – между ребер, точно в сердце. Продолжая движение, резким нажатием расширил рану, разрывая главный орган организма. Последний толчок сердца, последний вздох, судорожное движение крупного тела и потускневшие глаза Казимира.

Он упал в траву с открытыми глазами, с гримасой злости на лице, со сжатыми кулаками. Кровь быстро пропитала разорванную майку на груди, и та стала красной.

Второй боевик лежал неподалеку, лицом вниз. Трава у головы покраснела, стала двухцветной.

– Чисто сработано, – заметил Ральф, подходя ближе. – Но, строго говоря, сегодня была моя очередь.

– Это особый случай. Старый знакомый попался…

– Командир, – позвал Асмунд. – Влад идет.

– Да? Отлично. – Я вытер нож и спрятал его в ножны, вытер руки. – Тогда выходим через двадцать минут.

Я сделал пару глотков из фляги, завинтил пробку и вдруг вспомнил, что от Кахова до Ущелья всего двадцать пять километров. Если дела и дальше так пойдут, скоро мы будем работать совсем близко от него. А значит – мой план потихоньку сбывается. Значит, есть шанс…

Передовица лондонской «Таймс» за 20.09.96

…Развернутая в последнее время травля и уничтожение Ругией мирного населения Зоны под предлогом борьбы с так называемыми вооруженными бандитскими группами приобрела массовый характер. По нашим сведениям, только вчера в ходе очередной вылазки подразделения специального назначения войск Ругии была уничтожена группа мирных жителей из поселка Кахов. Ехавшие на закупку зерновых культур крестьяне попали под обстрел и были уничтожены на дороге неподалеку от поселка.

Таким образом, это третье с начала месяца нападение на населенные пункты Зоны. Правительство Ругии в ответ на все упреки и запросы мировой общественности продолжает утверждать, что уничтожаются бандитские группировки и что это – внутреннее дело страны. Но при этом никаких доказательств преступной деятельности оно не приводит.

Возникает вопрос: насколько правомочно положение Ругии как одного из основателей ООН с правом вето? Не пора ли пересмотреть некоторые казавшиеся совсем недавно незыблемые положения?..

Государственный канал телевидения Бельгии. Аналитическая программа «Европа на пороге XXI века»

…Почему Арланда упорно скрывает факт посылки отряда специального назначения из бригады «Волод»? По нашим сведениям, именно эта элитная часть Департамента Государственной Безопасности действует в Зоне. Почему «Волод» работает тайно, если правительство утверждает, что восстанавливает порядок на своей территории?

Невольно приходит мысль: если на небольшой территории Зоны власти Ругии действуют подобным образом, то что будет в Ламакее, когда в республику войдут войска? Не лучше ли признать молодую республику и помочь ей построить государство, способное защитить себя от любого посягательства?

Некоторые здравомыслящие политики в Европе и Америке давно призывают мировое сообщество к этому, но пока к их голосу никто не прислушивается. Подождем, пока запылают земли в Ламакее и горы трупов усеют улицы городов? Но сможем ли мы тогда называть себя цивилизованными людьми, если позволяем твориться такому?..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});