Мой милый плут - Элис Дункан

– Ах, Одри! – воскликнул он, приподнимаясь на постели. – Не понимаю, как я прежде мог жить без тебя!

Он откинул покрывало и встал перед Одри во всей своей красе, и она широко раскрыла глаза, любуясь его стройным сильным телом. Как жаль все-таки, что уже наступило утро!

– И я не понимаю, как могла жить без тебя, Чарли.

– Господи, Одри, – сказал он, натягивая брюки. – Сколько же в тебе доброты. На дюжину людей ее хватило бы!

Шутит он или нет? Одри оторвала глаза от статной фигуры Чарли и посмотрела ему в глаза. Нет, кажется, он говорит правду. Значит, это настоящий комплимент.

– Ты правда так считаешь? – на всякий случай переспросила Одри.

Чарли запрыгал на одной ноге, пытаясь другой ногой попасть в брючину.

– Ну разумеется, Одри, разумеется! Одри прикусила нижнюю губку и сказала:

– Ничего подобного мне раньше и в голову не приходило.

– Доброта и смелость, Одри. И отвага. Вот чем вы с тетушкой Айви отличаетесь от большинства людей. Вдвоем в этой пустыне, где под каждым кактусом притаились бандиты и индейцы, в ста милях от ближайшего большого города – а вам все нипочем! Знай растите себе бобы и пшеницу, лечите людей, выхаживаете животных, ну и так далее. И это две слабые женщины! Нет, Одри, ты самая добрая, смелая, отважная и умелая женщина на всем белом свете!

– Но… – Одри нахмурилась, брови ее сошлись к переносице. – Но все, о чем ты говоришь, несвойственно настоящим леди. Значит, я не леди, так получается?

– Леди? Ты опять про леди? – в свою очередь нахмурился Чарли. – Прекрати немедленно! Я и слышать ничего не хочу о каких-то леди.

– Не хочешь, значит?

Чарли справился со штанинами и теперь затягивал пояс.

– Нет, – ответил он. – Не хочу.

– Ты… настоящий джентльмен, и ты не хочешь, чтобы твоей женой была настоящая леди?

Чарли так яростно фыркнул, так гневно раздул ноздри, что Одри и не рада уже была, что завела этот разговор. Потом Чарли подбоченился и сердито заговорил, глядя прямо в глаза Одри:

– Запомните, мисс Адриенна Хьюлетт: мне никогда не нравились набитые всякой дурью идиотки. Единственная женщина, на которой я хотел бы жениться, – это ты. И вовсе не нужно для этого строить из себя леди. Да и кому нужна “настоящая”, как ты выражаешься, леди в этих суровых краях? По-моему, на этих леди здесь еще меньше спроса, чем на фальшивые доллары. Ты, – он ткнул пальцем в сторону Одри, – вот кто мне нужен. Красивая, добрая и умелая. И работящая, в отличие от этих жеманниц, которые называются “леди”!

Чарли выдохся, опал, как сдувшийся воздушный шарик, и совсем тихо добавил:

– Да и я никакой не джентльмен, чтоб ты знала.

Одри давно пора было уходить, но она задержалась еще ненадолго. Страстный тон, которым говорил с нею Чарли, удивил ее, но еще больше поразил Одри смысл сказанного. Слова Чарли легли на ее сердце, словно бальзам на рану.

– Спасибо тебе, Чарли, – сказала Одри. Оставались непроясненными еще две вещи, и об одной из них она решила спросить, не откладывая: – Скажи, а ты научишь меня когда-нибудь, как нужно сушить цветы? Даже если не хочешь, чтобы я была похожа на леди?

Чарли удивленно посмотрел на нее, потом запрокинул голову и расхохотался. Одри посмотрела на него и тоже улыбнулась.

– Ах, Одри. – Чарли шагнул к ней и подхватил на руки. Поцеловал в губы, прежде чем поставить обратно на пол, и сказал, как-то странно глядя ей в лицо: – Знаешь, когда наша старшая дочь начнет ходить, я отведу вас обеих на берег реки и там научу, как нужно сушить цветы. Договорились?

Одри почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Она энергично заморгала и негромко ответила, в то время как ей хотелось кричать от радости:

– Прекрасно, Чарли. Договорились.

Чарли смотрел на нее с любовью и нежностью.

– Я хочу, чтобы первым ребенком у нас была девочка. Маленькая девочка, такая же прелестная, как ее мама.

Он правда этого хочет? Странно!

– Девочка? – переспросила Одри. – Но… Но тетушка Айви говорит, что мужчины всегда хотят иметь сыновей.

Чарли отрицательно покачал головой и заметил:

– Ничего она не понимает в мужчинах, эта твоя тетушка Айви! Ровным счетом ничего!

– Наверное, – согласилась Одри и добавила: – Впрочем, это только к лучшему.

Натягивая сапоги, Чарли деловито сказал:

– Пойду на конюшню, Одри. Постараюсь до завтрака приладить там еще одну полку.

Одри, уже стоявшая возле двери, обернулась и нерешительно спросила:

– Чарли, а ты не мог бы поехать сегодня утром в город вместе со мной? Я понимаю, тебе хочется закончить с полками, но мне просто необходимо сделать в Розуэлле несколько визитов. А ты тем временем купил бы все, что нам нужно в магазине мистера Фиппса.

– С удовольствием, Одри, – откликнулся Чарли. – Для тебя – все, что угодно.

Одри благодарно улыбнулась и прошептала:

– Спасибо, Чарли.

Она ушла, а Чарли еще несколько минут сидел неподвижно, глядя ей вслед.

17

В Розуэлл Одри и Чарли укатили после завтрака, усевшись в запряженную лошадью легкую коляску. Айви и Лестер остались дома одни.

Размышляя над этим, Одри игриво покрутила ручку своего раскрытого зонтика и заметила с улыбкой:

– Могу себе представить, чем без нас займутся Лестер и тетушка Айви!

Чарли не заставил ее ждать с ответом. Он хлестнул лошадку вожжами и сказал:

– Наверняка они догадаются воспользоваться кроватью. Гораздо удобнее, чем на траве, да и платье потом стирать не нужно – не испачкается.

– Чарли! – с притворной обидой откликнулась Одри. Он весело рассмеялся.

Коляска въехала в город и покатила по улице – как раз мимо офиса шерифа, сквозь окно которого виднелась склоненная над столом голова Фермина Смолла. Услышав стук копыт, он поднял глаза, увидел коляску с сидевшими в ней Одри и Чарли и вскочил с места так резко, что опрокинул стул.

Чарли услышал стук, взглянул в окно и коротко заметил:

– А вот и наш милый друг шериф.

Одри тоже посмотрела в окно, увидела, как судорожно дергается рука Фермина, пытаясь вытащить из кобуры пистолет, и вздохнула.

– О господи! Он опять за свое.

Не успела Одри повернуть свой зонтик так, чтобы он скрыл лицо Чарли от глаз шерифа, как Фермин все-таки вытащил из кобуры взведенный “кольт”, но не удержал в руке, и тот с грохотом свалился на пол. И тут же в тихом утреннем воздухе раздался новый, гораздо более сильный грохот – это выстрелил пистолет незадачливого шерифа.

Заслышав выстрел, вздрогнули редкие прохожие на улице, заржали, заволновались лошади. Те, что были на привязи, стали рваться, желая оказаться подальше, те же, что шли под седлом, принялись гарцевать на месте. Один проезжавший верхом джентльмен в конце концов не усидел на своем коне и свалился из седла на пыльную мосте-вую.