Ученица Хозяина Топи - Александра Каплунова

на ворона.

— А что еще надсмотрщику делать-то? — хохотнул тот в ответ.

— Надсмотрщик… прихлопнуть бы тебя.

— И еще срок продлишь.

— Я уже писал письмо, чтобы пересмотрели. Слишком уж тьмой напитался за это время. Глядишь, куда еще отправят на оставшиеся годы.

— Ученицу свою прихватить не забудь, — посмеиваясь ехидно подытожил ворон.

— Говорю же, ничем она от прочих не отличается, — а сам чуть не рычит, — нравится, да, милая такая, добродушная, да послушная, но девка и только. Я, может, ее потому и не трогаю, что потом неинтересно станет. А так дразнишь, а она краснеет, забавная.

— Сколько лет тебя знаю, Лесьяр, а ты, как был баран упертый, таким и остаешься.

Кажется, перебранки были меж них привычны, по крайней мере, ворон ничуть не выказывал страха, а Лесьяр даже не пытался того согнать.

И все бы хорошо, да Весенья, решившая уточнить, будут ли они перед уходом ужинать, да стоит ли готовить чего, в дверях так и застыла. Ворон-то с магиком того не заметили, ветрено было, травы вот шуршат, деревца поскрипывают, а они в стороне сидят, да отвернувшись. Зато их голоса до Веси хорошо долетали. И так горько стало. Хорошенькая, значит? Такая же, как прочие за эти годы? Она-то уж себе навыдумывала, в любви признаться захотела на взаимность от надеясь. Счастья думала попытать, а здесь вон — послушная! Нравится ему, как она краснеет! Не трогает, что неинтересно станет? Вот паскуда охальная!

Тихо отошла от проема дверного и в поварню сбежала. Здесь уж в кладовку заскочила, да дверь захлопнула, привалилась к ней спиной. Глаза защипало, а в груди все сжалось болезненно. Вот значит, как сердце девическое разбивается.

— Ну и черт с тобой! — выдохнула резко, да ведро ногой пнула. Щеки вытерла зло, не желая мокроту разводить. В конце концов, они вообще уговаривались не влюбляться, он ее учитель и только! Вот пусть и учит. А что сердце девичье растревожил, так ничего, заживет. А играть с собой больше не позволит!

А дышать от тех мыслей тяжело — переболит.

— Весенья? — послышалось из-за двери. Вот что, спрашивается, ему вдруг понадобилось?

Лицо еще раз промокнула рукавом, выдохнула, к спокойствию душеньку собственную призывая, прихватила ворох тряпок, да дверь отворила.

— Здесь я, — натянула улыбку на лицо.

— Я грохот услышал, точно упало что, все у тебя в порядке? — заглянул поверх плеча ее в каморку, но Веша дверь закрыла.

— Да ведро задела в потемках.

— А это что? — кивнул на ветошь у нее в руках.

— Да вот… — заозиралась, слова подбирая, — окна намыть вознамерилась!

Лесьяр за ее взглядом проследил до махонького, круглого окошка под потолком, после — снова на ворох тряпья, которым можно было это самое окно целиком напихать. Брови черные вот вновь по лбу кверху поднялись.

— Давай-ка мы по-иному поступим.

Из ручек девичьих ветошь забрал, на стол отложил.

— Ты с бесами недурно управилась, нити уже прочные выходят, давай заклинание испробуем.

Сразу же мысли девичьи переключились. Первое взаправдашнее заклинание!

— Давай! — согласилась с готовностью. Все! Сейчас он ее учитель. Никаких выразительных глаз, смоляных волос и рук нежных… головой пришлось встряхнуть чутка, в себя приходя.

— Бери две нити, — он выудил из пространства черные, Вешка примеру последовав, вытянула свои синие. — Теперь плетение, — продолжил он, действуя неспешно, чтобы ученица успевала повторять. — Сеть вытягиваешь на расстояние вытянутых рук, и она должна накрыть обозримое пространство, которое ты хочешь очистить.

Еще пара узелков, чтоб потребный рисунок удался, тот был совсем прост, после — дыхание силы, и кухня, вкупе с окном сверкает чистотой!

— Здорово! — подскочила Веша, не веря осматриваясь. — Вот это здорово!

— Молодец, — похвалил магик, потянулся снова по волосам потрепать, но Веська увернулась, будто бы невзначай, да не заметив протянутой руки, ускользнула в зал.

— Лесьяр, а что с хламом-то делать? — спросила оттуда.

Все это время ненужные вещи, сломанные, да то, что не восстановить, Веша скидывала в кладовку, куда магик ее в самом начале поселил. Но уже и в той места не оставалось.

Хозяин вышел с кухни, да через девичье плечо заглянул внутрь кладовой.

— А я-то голову ломал, куда ты все это деваешь, — протянул задумчиво… Весенья уложила здесь и ветхую мебель, которая окончательно уж поломана была, всяческие тряпки, склянки. Холстина, в каковую в первый вечер посуду обернула, тоже тут лежала.

— Я все хотела спросить, да забывала…

Хозяин головой покачал.

— Отходи, — барахло все затряслось, обволакиваясь тусклым мерцанием. Другой рукой магик в сторону зала махнул. Башня дрогнула. — Давай, не привередничай.

Вешу к стене прижал, а сам свободной ладонью повел, отчего все содержимое кладовки в воздух подлетело, а после к центру зала отправилось. А там, вызывая у Веши священный ужас, раскрывалась круглая зубастая пасть. Внутрь уходила бездонная глотка, теряясь во мраке.

Лесьяр аккурат в эту глотку все и зашвырнул. А Веся сама уж в стену вжималась, боясь спину оторвать. Это ж сколько раз она по этому залу ходила, не подозревая даже, что башня на такое способна.

— Вот и все, — магик к ней поворотился, руки отряхивая одна об другую. Пасть за спиной его схлопнулась. — Эй, ты чего? — Вешу за плечо ухватил, а девица взгляда не могла от центра пола отвесть. Сама — бледная.

— Это что такое было? — пальцем указала туда, где недавно клыки наружу торчали.

— Так башне ведь тоже ресурсы нужны, чтоб что-то новое создавать. Вот и кормлю ее, чем придется, — отозвался рассеянно, — ты испугалась что ли?

Веша на него взгляд переместила оторопелый. Стояла все также спиной к стене притиснувшись, да ощущая его пальцы на собственном плече. В сторону вдоль стены скользнула из хватки освобождаясь.

— Ничего я не испугалась, — отмахнулась, а у самой голос едва-едва не в писк превратился. — Я ведь каждый день вижу, как пол, по какому я завсегда хожу, оборачивается во всепоглощающую пасть с сотней клыков.

Лесьяр на нее смеясь поглядывал.

— Под тобой она не распахнётся, не тревожься, ты ей нравишься, — успокоил девицу.

Подумалось — хорошо, что понравилась. А то вот так в первый раз то придя, могла б и на корм пойти. Ступила б внутрь, да немедля в глотку зубастую бы угодила.

Теперь к башне Веша еще большим уважением прониклась. Да и попробуй такую не уважь.

— Она только здесь отворяется? — спросила на всякий случай.

— В основном, — кивнул в ответ, но поразмыслив, добавил, — хотя, наверное, ограничений нет.

— Это значит и у меня под кроватью может отвориться? — едва не икнула с перепугу. Так и представилось, вот не помыла она посуду перед сном, башня на