Запретный город - Кристиан Жак

— Мои намерения не меняются, и договор между нами тоже. Только я не уверен, что ты его соблюдаешь.

Это оскорбительное тыканье… Абри даже вздрогнул.

Да что там, его всего трясло.

— Я стараюсь изо всех сил, поверьте, но мои труды не увенчиваются успехом. Тайны этого братства охраняются куда надежнее, чем я предполагал. И любая оплошность может разъярить визиря. А то и самого фараона.

— Зато в Фивах ныне все мое. Я обещал, что должность за тобой останется, и слово сдержал. Но если ты будешь вилять и ничего для меня не делать, гляди! Я доложу тем, кому следует, что ты не справляешься.

Побледневший Абри завертелся.

— Вы же знаете, что это не так… Я аккуратно исполняю свои обязанности, никто не жалуется, и я…

Мехи настолько выбил своего собеседника из колеи, что тот чуть не забыл, что у него в запасе такие доводы. Неотразимые, ничего не скажешь.

— Хочу сказать о начальнике Собеке. Я вызнал всю его подноготную, глубоко копал.

— Нашел что-нибудь?

— К сожалению, почти ничего… Думал даже отступиться: этот страж кажется совершенно неподкупным. Но сначала решил поговорить с ним и отправился в селение, якобы изучать работу и положение помощников. Но на самом деле я хотел лишь плотнее пообщаться с Собеком.

— Прекрасно, мой дорогой Абри! И каковы итоги?

— Это очень совестливый человек, исполняющий свои задачи с предельным рвением.

— Кто бы сомневался! Это мы и так знали. Что здесь нового?

— Собек утверждает, что удовлетворен своей участью, но это лишь видимость. На самом деле ему начинает надоедать тягостный труд, отнимающий все время и мешающий обзавестись семьей.

Мехи оделся и быстрым мановением руки отослал массажиста.

— Возможно, это любопытно, мой дорогой Абри, — размышлял вслух командующий, рассматривая себя в медном зеркале, рукоятка которого была отлита в виде фигуры обнаженной девицы. — Но пошел ли ты дальше?

— И зашел довольно далеко. Я предложил ему более благодарную должность — в управлении охраны каналов. В уверенности, что вам ничего не стоит дать ему такое назначение.

— Так оно и есть… Но дал ли ты понять, что за подобную щедрость желательно кое-что получить взамен?

— Разумеется.

— И что Собек?

— Полагаю, он согласен помогать нам. В том объеме, в каком мы попросим.

— И в самом деле прекрасная новость!

Мехи, стоя перед зеркалом, расчесывал свои черные густые волосы, которыми по праву гордился. Убедившись, что его могучий покровитель доволен, Абри позволил себе слегка расслабиться.

— Я ни о чем не забыл, будьте покойны! Но вот уже давно никто из мастеровых из селения не уходил. По крайней мере, надолго.

Мехи нахмурился.

— Как-то не верится… Сдается мне, что ты просто не наладил слежку, как мы договаривались. А мастеровые шатаются туда и сюда незамеченными.

— Люди, задействованные мной, чутья не теряли. Клянусь! Но задача уж очень щепетильная!

— Мое терпение иссякло, Абри. С сегодняшнего дня я требую только дела. Не разговоров, а дел — вот чего я хочу.

57

С тех пор как начальник артели привлек Нефера к работам по обустройству нового святилища для ка Рамсеса Великого, у Ясны если и случались моменты близости с мужем, то очень редкие и скоротечные. Вслед за посвящением в тайны судостроения Нефер Молчун преодолел еще несколько ступенек служебной лестницы, а расплачиваться за очередное продвижение приходилось принятием все новых и новых жестких ограничений, накладываемых каждой ступенью.

Прочим посвященным казалось, что очень уж легко даются новые навыки молодому человеку и что предъявление доказательств своего мастерства не требует от него почти никаких усилий. И только его жена знала, что это не так и что он швыряет все, что только знает и умеет, в топку самозабвенного труда. Но работа-то была не в тягость, потому что Нефер жил в гармонии с самим собой. Он родился для Места Истины, и боги сотворили его, чтобы он совершенствовался здесь и служил селению.

Годы летели незаметно, и это было счастливое время для Нефера и Ясны, несмотря на то что работать обоим приходилось помногу. Пока Молчун постигал науку резьбы по камню и обучался ваянию, Ясна усваивала учение жриц Хатхор и перенимала мастерство ведуньи. Первое посвящало ее в тайный смысл обрядов и символов, второе раскрывало перед ней древние предания, унаследованные от мудрецов прошлого, и учило видеть незримое.

Вот и сегодня, как и в любое иное утро, Ясна вышла на террасу своего дома и оглядела селение мастеров, приютившееся у подножия скал: повсюду виднелись святилища, строившиеся для поклонения богам или же в память о почивших фараонах, оберегавших Место Истины: защищали селение Аменхотеп I, Тутмос III и Сети, отец Рамсеса. Извилистый ряд, в который выстроились молельни, прижимался к подножию утеса, а священные помещения храмов с алтарями были обращены к Закатной вершине, на которой, вдали от взоров людских, еженощно совершалось таинство воскрешения.

Ни на миг Ясна не пожалела ни о том, что покинула родной дом, ни о том, что жизнь, которую она вела, была скромной и будничной. Нефер здесь родился, но это крошечное селение, не похожее ни на какое другое, стало и для нее настоящим отечеством. Она твердо усвоила ту истину, что благополучие общины зависит от количества совершенных приношений и их качества. Если стремиться давать, а не брать, то между людьми возникает особая сплоченность и им уже не будут страшны ни распри, ни вражда, ни недоброжелательство, ни самолюбие. И именно жрицы пеклись о том, чтобы дары и приношения не иссякали.

Ясна любила первые мгновения дня за их стремительную переменчивость и за свет, брызжущий из-за горы Восхода; у нее было такое чувство словно бы возрождается сама жизнь, и все сотворенное переживает свой новый расцвет, несущий с собой невиданные и нечаянные чудеса.

Внезапно до слуха ее донесся звук шагов; кто-то приближался к дому.

Седая грива развевалась на ветру — это ведунья медленно брела по главной улице селения. Ходить ей становилось все труднее, но она по-прежнему не пользовалась палкой. Догадавшись, что старуха, скорее всего, идет к ней, Ясна поспешила вниз, чтобы отворить дверь и подождать у входа.

Но когда она спустилась, гостья уже стояла на пороге. Опередила. Как сумела она так быстро преодолеть немалое расстояние, отделявшее ее от цели?

— Готова, Ясна?

— Я собиралась к главным воротам. За цветами.

— Без тебя обойдутся. Ступай за мною.

Чувствуя, что ведунья пускаться в разговоры не расположена, Ясна не стала задавать лишних вопросов и последовала за ней. Целительница, похоже, обрела задор давно минувшей юности и, резво перемахнув через все селение, вышла на дорогу, ведущую в Долину цариц.