Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов - Иосиф Линдер

В 1937 г. А. Орлов начал подготовку коминтерновцев по плану «Новый набор». Этот план предусматривал отбор и обучение диверсантов (50– 100 человек – немцы, итальянцы и др.) из числа интербригадовцев. Предполагалось, что после обучения они будут нелегально переброшены в Германию, Италию и другие европейские страны, где станут частью глубоко законспирированного агентурного резерва. Их активное использование предусматривалось в случае войны СССР со странами, являвшимися членами «Антикоминтерновского пакта» (Германия, Япония, Италия). Однако этот план был свернут в ноябре 1938 г., поскольку большинство его организаторов и исполнителей к тому времени стали числилиться «врагами народа».

Но другой секретный проект Орлова по использованию членов интернациональных бригад в советской разведывательной деятельности был успешно реализован. Для этого тщательно отобранные кандидаты проходили обучение в нелегальной разведывательной школе под условным названием «Строительство». Существование этой заграничной разведшколы 7-го отдела ГУГБ тщательно скрывалось от испанских властей в отличие от лагерей, где велось обучение партизан и диверсантов.

Правила конспирации в испанской разведшколе были настолько строгими, что ее слушатели, дабы исключить установление их личности, были зарегистрированы в ней только под номерами. Их настоящие имена были известны лишь узкому кругу людей, включая самого Орлова. Все курсанты обеспечивались документами прикрытия, получаемыми из Москвы. После обучения правилам конспирации, методам тайной связи и разведывательному мастерству лучшие выпускники школы «Строительство» были признаны слишком ценными кадрами, чтобы продолжать воевать в Испании. Вместо этого их выводили через Францию в Западную Европу, а затем они, получив разведывательные задания, разъезжались по всему миру.

Учебный план школы контролировал лично А. Орлов, который стал «крестным отцом» для многих ценных агентов. Сам факт существования нелегальной разведшколы, организованной в Испании, как и имена завербованных ранее в Европе и Америке агентов, были секретом, который Орлов тщательно сохранил и после своего ухода на Запад.

Прекрасно зная, чем для него обернется «срочный вызов в Центр», он предпочел сохранить свою жизнь и жизнь своих жены и ребенка. Кроме того, он отправил личное письмо Сталину, в котором предупредил, что если репрессии коснутся его матери либо кого-то из близких родственников, то он «найдет способ грамотно использовать доверенную ему информацию для развенчания образа вождя». Опытный оперативник, Орлов грамотно ушел от возможного преследования и, обосновавшись в США, стал вести жизнь частного лица, далекого от политики. При этом он сохранил в тайне все, что ему было доверено, не подставив под удар ни одного из курсантов. Впоследствии, когда ему пришлось предстать перед американской комиссией, предъявить ему какие-либо обвинения так и не смогли, за исключением небольших отклонений от иммиграционного законодательства США, что не считается тяжким нарушением американских законов.

Среди курсантов школы «Строительство» были Вильгельм Феллендорф и Альберт Хесслер, которые впоследствии стали радистами в берлинском отделении «Красной капеллы». Один из выпускников школы Морис Коэн, американский гражданин, впоследствии внедрился в агентурную сеть, которая помогла советской разведке получить в США секреты производства ядерного оружия.

Н. И. Эйтингон также уделял большое внимание агентурной разведке в интересах республиканской армии. В частности, его людьми была проведена глубокая разведка тылов фашистских войск на Арагонском фронте. Однако полученные данные не были использованы должным образом. Неожиданный контрудар республиканцев в сражении на реке Эбро в 1938 г. задержал наступление войск Франко, но военное командование не сумело перевести тактический успех в оперативный.

Диверсионная деятельность в интересах республиканцев осуществлялась не только на территории Испании. Под руководством Э. Вольвебера в Германии, Дании и Франции действовала коминтерновская диверсионная группа, срывавшая поставки немецкого вооружения и военной техники для армии Франко. Группа состояла из хорошо подготовленных специалистов, изготовлявших и устанавливавших мины на транспортных судах. Только во Франции было заминировано 7 кораблей, впоследствии затонувших в открытом море. Каждое пятое судно, следовавшее из Германии в Испанию, было потоплено. Группа активно действовала в течение двух лет! После обнаружения минной лаборатории немецкими спецслужбами Вольвеберу с большинством членов группы удалось уйти от преследования нацистов и скрыться в Швеции.

Начальник имперского Главного управления безопасности (РСХА) Р. Гейдрих в июне 1941 г. докладывал рейхсфюреру СС Г. Гиммлеру о деятельности «Лиги Вольвебера»:

«Наряду с созданными английской секретной службой группами саботажников, целью которых еще в мирное время было уничтожение немецких судов, существовала еще более разветвленная, созданная Коминтерном террористическая организация, главной задачей которой было уничтожение судов тех государств, которые в свое время примкнули к Антикоминтерновскому блоку.

Доказано, что члены этой организации до конца 1940 г. действовали в Дании и оттуда пытались снова перенести свою деятельность на территорию рейха. Руководителем этой организации был немецкий эмигрант Эрнст Вольвебер… Он в значительной степени несет ответственность за организацию и активную деятельность созданных по указанию из Москвы групп саботажников в Германии, Норвегии, Швеции, Дании, Голландии, Бельгии, Франции и бывших прибалтийских государствах-лимитрофах. Он осуществлял в широких масштабах закупку и транспортировку взрывчатых веществ и других материалов для саботажа и располагал большими денежными средствами, ассигнованными Коминтерном для финансирования этой организации и для оплаты агентов. После вступления немецких войск в Осло в мае 1940 г. Вольвебер бежал в Швецию. <…>

Деятельность этих распространившихся на всю Европу коммунистических террористических групп включает в себя акты саботажа против 16 немецких, 3 итальянских и 2 японских судов, которые в двух случаях привели к их полной потере. Сначала преступники пытались уничтожать суда путем поджогов, но, поскольку этот способ обычно не приводил к полной потере судов, в последнее время перешли к использованию взрывчатых веществ против судов, курсирующих в Балтийском и Северном морях. Главные опорные пункты организации находятся в портах Гамбург, Бремен, Данциг, Роттердам, Амстердам, Копенгаген, Осло, Ревель и Рига.

Созданными в Голландии, Бельгии и Франции группами коммунистических саботажников руководил голландский коммунист Иозеф Римбертус Схаап, который также был руководителем Интерклуба в Роттердаме и имел самые тесные связи с главными активистами организации в Скандинавских странах. Ему непосредственно подчинялся бывший руководитель гамбургского „Рот Фронта“ Карл Баргштедт, который ведал во всей организации техникой устройства взрывов. Необходимые для актов саботажа взрывчатые вещества поставлялись из рудников на севере Скандинавского полуострова группам коммунистических саботажников в Голландии, Бельгии и Франции голландскими моряками через норвежский порт Нарвик и шведский форт Лулео».

…А пока советские разведчики и диверсанты дерутся в Испании, Павел Судоплатов в конце июня 1938 г. нелегально перебирается во Францию, где садится на советский пароход и на нем в конце лета прибывает в Ленинград. На следующий день после прибытия в Москву он был принят Л. П. Берия, который 22 августа 1938 г. был назначен заместителем наркома внутренних дел. Пока Павел выполнял смертельно опасное задание, в самом НКВД произошла очередная реорганизация. 28 марта 1938 г. решением Политбюро ЦК ВКП (б) Главное управление государственной безопасности упраздняется, а на его месте создаются три оперативных управления и три самостоятельных оперативных отдела. Начальником I Управления (Управление государственной безопасности) стал М. П. Фриновский, 5-й (Иностранный) отдел возглавил З. И. Пассов.

«Пассов, сменивший Слуцкого на посту начальника Иностранного отдела, – впоследствии писал П. А. Судоплатов, – отвел меня в кабинет Берии, рядом с приемной Ежова. Моя первая встреча с Берией продолжалась, кажется, около четырех часов. Все это время Пассов хранил молчание. Берия задавал мне вопрос за вопросом, желая знать обо всех деталях операции против Коновальца и об ОУН с начала ее деятельности.

Спустя час Берия распорядился, чтобы Пассов принес папку с литерным делом „Ставка“, где были зафиксированы все детали этой операции. Из вопросов Берии мне стало ясно, что это высококомпетентный в вопросах разведывательной работы и диверсий человек. Позднее я понял: Берия задавал свои вопросы для того, чтобы лучше понять, каким образом я смог вписаться в западную жизнь.