Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

Какого черта?… Она будто грезила наяву… Эти воспоминания, словно галлюцинации, преследовали ее в самых неподходящих местах, яркие и убедительные, точно дополненная реальность. Мягкое прикосновение к губам — и Кристина растерянно захлопала ресницами, отшатнувшись и понимая, что это была всего лишь помада. Гример критически осмотрела ее лицо и натянуто улыбнулась.

— Я закончила. Все в порядке, — пояснила Машенька и удалилась. Видимо, до сих пор дулась после ее возмущений в гримерке… А еще, безусловно, тихонько злорадствовала, наблюдая за всей этой феерией…

— Работаем! — объявил режиссер по громкой связи, пока Кристине опять закрепляли наушник и микрофон. Вся собравшись, вновь выпрямила спину, задрала подбородок, придала лицу уверенное выражение и добавила голосу бодрости, чувственности и чуточку вызова. Несколько камер устремились на нее, загорелись красные диоды. На губах заиграла легкая улыбка.

— Напоминаю, что у нас сегодня очень непростой разговор с владельцем и директором Стандарт Аудит Груп, и в студии с самого начала было весьма жарко, — начала она непринужденно, будто только что не задыхалась от мучительного унижения и страха перед новым фиаско. — Наш гость все же не посчитал нужным делать преждевременные громкие заявления и предпочел дождаться окончания судебного процесса с Директ Инвест Банком. Поистине дипломатичное и мудрое решение. Будем ждать итогов первого заседания и внутренних проверок. А сейчас мне, как всегда, хотелось бы перейти на более жизненные темы. Нашим зрителям интересен далеко не только бизнес наших гостей, но и их личность… Вы ведь не откажетесь, Лука Дмитриевич, поделиться некоторыми своими размышлениями о жизни?

— С вами я теперь чем угодно готов делиться, Кристина… — скептически заметил ее гость, вовсе не пытаясь смягчить обстановку.

— Спасибо за доверие, — улыбнулась кратко, сделав вид, что не заметила прежнее ничем не прикрытое высокомерие. — Итак. Что для вас значит успех? Дайте само определение этому понятию, с вашей точки зрения.

— Я тут не буду оригинален. Успех — положительный результат собственной деятельности и достижений. Признание этих результатов профессионалами и общественностью. Получение достойного вознаграждения за свои труды.

— Успех приносит счастье? Ведь вы успешны, если брать ваше собственное определение.

— Успех приносит уверенность в завтрашнем дне и желание достигать новых горизонтов. Я бы не назвал это счастьем. Это ощущение, что ты контролируешь свою жизнь. Это удовлетворение от труда и пользы, которую приносишь обществу.

— Тогда с чем ассоциируется для вас счастье?

— С простыми радостями и положительными эмоциями, с красотой и любовью.

Кристина невольно нахмурилась, чувствуя, что не сможет промолчать, хотя голос в наушнике тут же предупредил ее порыв. Тем не менее, она решила его проигнорировать, хотя во рту пересохло и пульс участился вдвое.

— А что для вас любовь, Лука Дмитриевич? — спросила с вызовом, подчиняясь внутреннему порыву. — Суровые и расчетливые аудиторы и бизнесмены вообще умеют любить?

Глаза сидящего напротив хищника сузились и потемнели. Губы на миг превратились в жесткую линию, однако ответ последовал незамедлительно.

— Единственная моя любовь — это моя дочь, Ева. К женщинам я испытываю более сложные чувства, которым я бы не хотел давать однозначное определение.

— Вот как! — вновь поддалась растущему внутри возмущению она. — Может быть, поясните подробнее?

— Боюсь, ответ вам не понравится, — Лука чуть приподнял брови, демонстрируя полное безразличие. — У меня было слишком много женщин, чтобы я испытывал к ним сентиментально-романтические чувства, обычно называемые любовью. Такой подход принято называть потребительским. Я не стану возражать, спорить или оправдываться на этот счет.

Пока еще не вполне осознавая вспыхнувшие от услышанного эмоции, Кристина тут же приняла этот вызов, упрямо качнув головой и тронув пальцами подбородок, изображая размышление.

— Кажется, это именуется донжуанством, — выдала она, не пытаясь скрыть насмешку. Глаза мужчины полоснули, как бритвы, но губы изобразили подобие ухмылки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я бы назвал это более крепким словом, Кристина, но оно не для прямого эфира.

По студии прошли смешки, неприятно резанувшие слух.

— Насколько знаю, донжуанство объясняется интимофобией[5] и страхом быть отвергнутым, — заметила она категорично, игнорируя тот факт, что все можно было перевести в шутку.

— Я не силен в теории, поэтому готов передать вам все полномочия для поиска причин и следствий моего недуга, — небрежно отшутился Лука, вновь вызвав одобрение зала.

— Что ж, в таком случае я бы хотела затронуть еще одну тему, касающуюся ваших отношений с женщинами. — Решила сделать очередной выпад она, чувствуя, что спешит, но не желая упустить момент. — Несколько лет назад с вашим именем были связаны скандалы, не получившие особенно широкого освещения в СМИ или в интернете, но лишь по той причине, что были замяты. Я имею в виду заявления об изнасиловании, которые были поданы на вас в полицию несколькими девушками. Насколько я знаю из весьма достоверных источников, все жертвы забрали свои заявления через некоторое время, объяснив это тем, что недопонимание было улажено обоюдной договоренностью. В связи с этим вопрос… Вы откупились от этих девушек, Лука Дмитриевич?

На этот раз в студии повисла полная тишина. На лице ее гостя на пару секунд отразилось нечто вроде разочарования, и от этого стало еще больше не по себе. Теперь уже она и сама не знала, зачем согласилась на все это, зачем зашла так далеко, почему этот мужчина вызывал такие дикие противоречивые чувства, но отступать было поздно. Лука неопределенно качнул головой и неторопливо сменил позу. Сейчас он опирался рукой о подлокотник кресла и подпирал кулаком подбородок. Нога закинута на ногу, черный костюм сидит идеально, рубашка сияет ослепительной снежной белизной, черный галстук с золотистым узором под парчу, золотой зажим для галстука и золотые запонки с бриллиантами сверкают в свете многочисленных софитов. Черные, как смоль, волосы уложены в идеальную прическу. Этот тип никогда не стеснялся кичиться своим достатком. Ни дать ни взять — потомственный аристократ, развалившийся на княжеском троне.

— Знаете, Кристина… — протянул он тоже неспешно. — У меня нет ни единой причины говорить неправду или что-то скрывать. Поэтому отвечу прямо. Порой я предпочитаю жесткий секс, очень жесткий, если быть совсем уж откровенным, — чувственные порочные губы едва заметно скривились, а взгляд стал бархатным и обволакивающим, словно паутина. — Некоторые девушки без достаточного опыта думают, что им тоже может это понравиться, поэтому они соглашаются, но в итоге могут остаться недовольны.

— Именно поэтому вы выбираете неопытных девушек, Лука Дмитриевич, чтобы они не могли заранее себе представить, о чем идет речь? — Кристина чувствовала, что вся вскипает от этого невозмутимого бесстыдства.

— Вовсе нет, — нежный, как шелк, но предупреждающий об опасности голос отдавал металлом. — Обычно я выбираю тех, которым нравится, когда над ними доминируют. Это несложно проверить даже в процессе простого общения, и это никак не связано с опытом. Иногда женщины открывают в себе это не сразу…

— Вы что же, считаете себя большим экспертом в выборе жертв?

— Не жертв, а сексуальных партнерш, Кристина.

Подражая его манере, девушка ядовито усмехнулась.

— Сексуальные партнерши не подают заявление об изнасиловании в полицию на своего любовника, — произнесла она ледяным тоном.

В зале вновь прокатился рокот, а потом повисла тишина. На этот раз лицо Луки помрачнело, а взгляд стал стеклянным, непроницаемым, будто смотрящим сквозь нее. Вера с раздражающей настойчивостью напоминала о времени, и Кристина демонстративно бросила взгляд на часики на запястье.

— До конца эфира осталось тридцать минут. Разговор получился немного сумбурным, но у вас все еще есть время, чтобы объясниться по любому из уже заданных вопросов. Если вы желаете оставить все без изменений, я могу продолжить читать по бумажке, как вы изволили выразиться. У меня еще много тем для бесед, так что выбор за вами.