"Мессершмитты" над Сицилией. - Йоханнес Штейнхоф

Почему я почувствовал желание подробно описать этот короткий эпизод войны, которая продолжалась пять с половиной лет? Это был эпизод, занявший лишь 12 страниц журнала боевых действий моей эскадры, эпизод, который был в тени больших сражений и поражений войны.

События тех дней оставили глубокий отпечаток в моей памяти, несмотря на то что война не предоставляла никакого времени для воспоминаний или для размышлений о прошлом. По сравнению с тем, что последовало затем, действия на Сицилии кажутся незначительными. Моя эскадра вместе с армией отступала вверх по Апеннинскому полуострову, в течение нескольких дней перелетела во Францию, чтобы «отразить вторжение», была направлена в Румынию, чтобы сдержать русское наступление, и затем переместилась в рейх, где ее последней задачей стала защита Берлина. Эта одиссея должна была закончиться русским пленом.

Эскадра сохранила свою идентичность, но командиры групп, эскадрилий и пилоты были либо убиты в бою, либо заменены, подобно Штрадену, Кёлеру, Гёдерту, Бахманну и многим другим. Никогда в мои намерения не входило написание военных мемуаров, и при этом я не испытывал когда-либо желания внести оригинальный вклад в документы и историю войны. В годы после мая 1945 г., сначала занимаясь росписью глиняной посуды, а затем в качестве младшего рекламного сотрудника, я вел далекое от героического и во многом нудное существование обычного служащего. Вместо полетов на стремительном истребителе я теперь крутил ручку счетной машины или диктовал деловые письма. Но воспоминания, которые постоянно всплывали во мне, были не о больших воздушных сражениях и победных наступлениях. Скорее мои мысли останавливались на днях, проведенных нами на Сицилии. Возможно, это было из-за исключительного характера событий, которые имели место там и которые произвели на меня такое впечатление, — исключительных, потому что перед нами стояла задача, которая не могла быть выполнена. Именно тогда я понял, что наступил поворотный момент и что мы на пути к окончательному поражению.

Ясно вижу у себя перед глазами молодых людей, за которых я был ответственен. Я вижу их, когда они первый раз «на фронте» докладывали мне, уверенные в себе и в психологическом отношении подготовленные к сражениям (о которых они имели туманное представление), лозунгами типа «окончательная победа» или «немецкий солдат не уступит ни пяди земли».

Они скоро теряли поверхностный взгляд, приобретенный посредством идеологической обработки в гитлерюгенде. Жаргон Третьего рейха исчезал из их словаря, и благодаря инстинкту самосохранения они становились ближе друг к другу, чем когда-либо.

Как только новички узнавали, каково лежать в щели во время воздушного налета и действовать против «Летающих крепостей», они быстро приспосабливались к несерьезной манере «стариков», которые видели все в свете уничтожающей иронии (при этом они неотъемлемо становились зрелыми и вдумчивыми людьми, которые теперь жили только от одного дня до следующего). Я могу вспомнить немного случаев, когда в те дни наша общинная жизнь была нарушена чьим-то невыносимым поведением или недостаточной адаптируемостью.

* * *

Люфтваффе вступило в войну не полностью готовым, и, когда эту войну пришлось вести против больших сил на нескольких фронтах, Верховное командование и его методы оказались очень далеки от адекватного соответствия задаче, стоявшей перед ними.

Первое наставление по ведению воздушной войны (LDvl6) было написано под руководством первого начальника Генерального штаба. Оно главным образом касалось ударов с воздуха, а противовоздушной обороне отводилась второстепенная роль.

Так, в 1939 г. военная концепция, которой руководствовалось люфтваффе, не принимала во внимание возможности и недостатки наших собственных сил. Воздушная война в качестве «самостоятельного» фактора — разрушение жизненных центров врага, точно названное союзниками «стратегической воздушной войной», — никогда не рассматривалась Генеральным штабом люфтваффе. Вместо этого воздушное наступление должно было вестись посредством бомбардировщиков среднего радиуса действия, чьи размеры и состав позволяли в лучшем случае нанести лишь временные повреждения вражескому потенциалу, но не уничтожить его.

«Ural-Bombep» — такое имя было дано проекту большого бомбардировщика, который, однако, никогда не достиг стадии производства. Экономические ресурсы Третьего рейха, без сомнения, никогда не позволили бы создать военно-воздушные силы, достаточные для организации противовоздушной обороны и ведения стратегической воздушной войны посредством больших бомбардировщиков.

В начале войны обороной рейха откровенно пренебрегали. Предполагалось — сверхоптимистическое намерение! — что активную противовоздушную оборону должна вести исключительно зенитная артиллерия. Не было абсолютно никакой организации управления оборонительными действиями, так как воздушные налеты на рейх не предполагались.

Когда британцы начали свои ночные рейды, за которыми вскоре последовали американские дневные налеты, было уже слишком поздно, чтобы наверстать упущенное.

Принимая во внимание, что Геринг, как и Рихтхофен, сами были боевыми летчиками и, следовательно, должны были знать, что действия авиации становятся самостоятельным фактором в войне, в то же время много генералов и старших офицеров люфтваффе были выходцами из армии или с военно-морского флота, и очень немногие из них преуспели в понимании законов, управлявших войной в воздухе. В лучшем случае они прошли подготовку в качестве пилота или летчика-наблюдателя, но, когда «выросли» вместе с новым родом войск, их представления о воздушной войне происходили из более узких концепций наземной войны.

Кроме того, в ходе войны разрыв между Верховным командованием и сражавшимися частями истребительной авиации все более и более увеличивался. Неспособность первого, несмотря на практически революционный прогресс в области авиации, сконцентрироваться на развитии и производстве в отчаянной для обороны ситуации, когда на нас нападали со всех сторон, не оставалась незамеченной для боевых частей.

Младшим офицерам ошибки и неправильные решения Верховного командования стали уже очевидны к моменту завершения Битвы за Англию. То сражение нанесло истребительной авиации, которой тогда было лишь пять лет от роду, материальные и людские потери, которые, собственно говоря, так и не удалось полностью возместить. Расширение воздушной войны и начало бомбардировочного наступления союзников на рейх исключили любую возможность получения численного превосходства либо ведение наступательной войны в воздухе или эффективной противовоздушной обороны. Ответная реакция все более и более приобретала формы не тщательного расчета и организации, а импровизации и лихорадочных действий с недостаточными средствами. Большой технологический прогресс в области реактивной и ракетной техники уже не мог изменить общий ход событий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});