Сломанная нота - Нелия Аларкон

выделяет.

Лидер поворачивается с гитарой и улыбается мне. Внезапно его изображение исчезает, и я вижу Датча у микрофона, с гитарой через плечо. Светлые волосы в беспорядке. Янтарные глаза расплавленного золота под светом прожекторов.

Он нахально улыбается мне, как в тот вечер, когда вытащил меня на сцену играть треугольник. В тот вечер, когда я сделала первый реальный шаг к преодолению страха перед сценой.

Не смотри на них, Брамс. Смотри на меня.

Моя кожа внезапно становится слишком тугой. Мои пальцы сгибаются на краю фортепианного стола, но я не могу избавиться от поразительно горячей агонии внутри меня.

И я действительно не могу дышать.

Я вскакиваю с рояля.

Мое сердце сжимается так сильно, что становится больно.

Слезы застилают глаза, а потом я двигаюсь.

Лидер группы смотрит на меня.

Барабанщик говорит:

— Куда ты идешь? У нас есть еще одна песня!

Я топаю со сцены.

Хантер уже рядом. Он накидывает на меня пальто. Он обнимает меня за плечи. Если он и видит слезы, текущие по моему лицу, то не говорит об этом.

Меня уводят в гримерку, где я переодеваюсь в обычную футболку и джинсы. Хантер выводит меня из частного шоу и усаживает в черный автомобиль.

Украшенные к Рождеству здания за окном превращаются в сплошное пятно огней, тумана и бетона. Наконец-то немного расслабившись, я достаю телефон и пролистываю сообщения.

Ви: Я сегодня была у нашей квартиры. Мамы по-прежнему не видно. Может, позвонить в полицию?

Я чуть не фыркнула. Позвонить в полицию и сказать им что? Что наша мама, которая умерла, вернулась к жизни и пропала?

Я отправляю Ви ответ.

Не волнуйся. Скорее всего, с ней все в порядке.

Другое сообщение от Бриз.

Бриз: Отправляю пораньше, так как ты опережаешь нас на пять часов. С днем рождения лучшую подругу в мире.

В сообщении есть эмодзи с поцелуями и видеоколлаж, на котором мы с Бриз вместе.

Я улыбаюсь впервые с тех пор, как ворвалась в офис Джарода Кросса и услышала его предложение отправиться в тур.

Последнее сообщение от Серены.

Я выпрямляюсь, когда вижу его.

Она постоянно спрашивает меня, почему я делаю перерыв в работе в Redwood, и я не знаю, что ей ответить.

Серена: Без тебя, Каденс, Redwood Prep уже не тот, что прежде. Ps. Ознакомьтесь с последним постом Джинкс. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Я пролистываю пост, и мой желудок сжимается от злости.

Машина останавливается перед отелем.

Хантер спешит к двери и открывает ее для меня. Его глаза изучают мое лицо.

— Я закажу тебе что-нибудь поесть. Ложись спать пораньше.

— Нет. — Я крепче сжимаю телефон, слова Джинкс татуируются на моих веках. — Я хочу сделать то, что ты предложил.

— Что?

— Я хочу отпраздновать свой день рождения так, как надо.

Джинкс: Прекрасный принц переезжает?

Золушка пропала из школы Redwood Prep уже три дня назад, и источники говорят, что она может никогда не вернуться. Прекрасный принц в последнее время тоже не появляется. Но то, что сначала казалось совместным романтическим отдыхом, теперь превратилось в королевский скандал.

Прекрасный принц был занят поиском новой возлюбленной. Фотографии, на которых он запечатлен вблизи с таинственной блондинкой-бомбой, распространяются повсюду.

Ты дремлешь, ты теряешь Золушку.

Похоже, трон королевы скоро займет кто-то новый.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.

— Джинкс.

43.

ДАТЧ

Цепи звенят у двери моей камеры. Появляется офицер с лицом, мерцающим в ночном полумраке.

Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к железным прутьям, как одержимый.

— Меня зовут Датч Кросс, и я невиновен. — Рычу я.

— Ты не устал, парень? — Офицер хихикает. — Ты как заезженная пластинка.

Из окружающих меня камер раздается смех.

Я рад, что они могут смеяться.

Я чертовски рад, что это забавно.

Взгляд офицера падает на поднос с едой у моих ног. Он пуст. Я заставил себя съесть эту гадость, зная, что мне нужны силы — либо для того, чтобы прорыть себе путь наружу, либо для того, чтобы пробить себе путь из этого ада.

— Парнишка Джарода Кросса точно не промах, не так ли? — Насмехается офицер. — Посмотрите, как он на меня смотрит.

— Я и не такое вытворял, ты, кусок...

— Закончишь это, и ты будешь угрожать офицеру, сопляк.

Мои ноздри вспыхивают, но я захлопываю рот.

Улыбки становятся шире. Глаза начинают сверкать.

Я хочу ударить его.

Я хочу сжечь их всех.

Но я не могу рисковать возможностью выйти на свободу.

Дверь моей камеры скрипит, распахиваясь.

Офицер подходит ближе. Склонив голову к моей, он говорит:

— Впредь держись подальше от неприятностей, хорошо? — Его глаза оглядывают меня. — Или в следующий раз ты будешь здесь не один.

Мои глаза сужаются. Он угрожает моим братьям прямо сейчас? Кем, черт возьми, он себя возомнил?

Я мысленно отмечаю его лицо.

В этот момент наручники падают, отвлекая меня. Я деревянно потираю запястья, глядя на следы, оставшиеся на моей коже.

— Ты свободен. — Громко говорит офицер, отступая назад. — Убирайся отсюда, парень. Надеюсь, ты усвоил урок.

Если бы я не торопился, я бы действительно замахнулся на него. Пусть он отправит меня обратно в эту камеру за нападение на офицера. Пусть предъявит мне обвинение, если захочет.

Но у меня есть дела поважнее.

Например, найти Каденс.

Я не видел ее семьдесят два часа.

Три дня. Двадцать пять минут. Семь секунд.

Целая вечность.

Чем дольше я задерживаюсь в тюрьме, тем острее чувствую необходимость. Как будто что-то внутри меня подталкивает меня вперед, говорит, что нужно торопиться, иначе я опоздаю. Опоздаю куда? Черт его знает.

Я выхожу из тюрьмы и ошеломленно смотрю на своих братьев, которые ждут меня снаружи.

Лицо Зейна искажается от облегчения, и он бросается ко мне. Даже Финн выглядит необычно нервным.

— Датч. — Зейн хватает меня за плечо и осматривает. — Ты в порядке?

— Я в порядке.

— Они тебя ранили или... кто-нибудь...

— Нет, я был в камере. Один. — Я пристально вглядываюсь в лицо Финна. — Почему вы так долго?

— Мы понятия не имели, что ты в тюрьме.

Я хмыкаю и нажимаю на пустой экран телефона. Полицейские вернули мне телефон, и устройство включается с трудом.

— Где, черт возьми, вы думали,