Желание близости - Мила Бонди

– Нет, что вы… – смущённо улыбнулся Марк. – Очень занятно.

– Сама вежливость, – дядя Коля усмехнулся, разведя руки в стороны. – Совсем, скажу я тебе, не похож ты на своего деда. Верно, в своего отца-тюфяка пошёл! – сцедив слюну, Тичер плюнул на землю.

– Откуда вы знаете моего деда и отца? – изумился Марк.

– Скажу тебе… твой дед ещё тот сукин сын! – Тичер указала пальцем на Марка. – А вот твой папаша, пусть земля ему будет пухом… – на этом он перекрестился, – мудак ещё тот был!

– Какого хрена вы мне это говорите? – Марк начинал злиться. Непроизвольно его кулаки сжались.

– Я лишь высказала своё мнение, – Тичер безразлично пожал плечами.

– Я хочу знать, на чём оно основано, – потребовал Марк.

– Никто не смеет повышать на меня голос, – спокойным ровным тоном пригрозил Тичер. – Советую иметь это в виду.

Марк прищурил глаза, оценивая ситуацию. В голове был настоящий бардак мыслей. Чёрт возьми, как только он вернётся в Америку (поправочка – «если»), ему предстоит в кратчайшие сроки навестить деда! Он заставит его выложить все карты на стол!

– Ладно, американец, – Тичер улыбнулся, словно недавно не прозвучало угроз с его стороны, – зароем топор войны? Или у вас принято говорить «раскурим трубку мира»?

Не дав ответить Марку и слова, Тичер развернулся к нему спиной и направился к дому.

Переступив порог, Марк оказался в роскошной обстановке. Дубовая мебель и ковры, казалось, били повсюду. Но не этого поразило его. Запах! Пахло сладкой выпечкой с едва ощутимым ароматом вишни.

Он замер. Услышал её голос. То, что он принадлежал Серинде не вызвало у Марка сомнений. Это сразило его окончательно.

– Ангельский голос, – с обожанием произнёс дядя Коля.

Марк кивнул, поскольку утратил дар речи. Он пошёл на звуки голоса. С каждым его шагом они становились чётче, ещё глубже проникая в его сознание.

Она сидела за столом. Глаза закрыты. Руки сжаты в замок на коленях. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь занавески на окнах, золотили её волосы. Она была прекрасна!

Он желал её до боли…

Хотел ловить губами каждый звук… стон… молитву…

Одиночество, спи!

Сердце, молчи!

В полшестого утра

всё молчанье в слова.

Одиночество, спи!

Сердце, молчи!

Провожай до крыльца,

сны целуй до конца.

Она почувствовала его взгляд на себе. Он обжигал и щекотал.

Серинда вздрогнула от громких аплодисментов. Хлопал дядя Коля и даже присвистнул пару раз от восторга.

– Молодец, девочка!

– Болван! – выругалась бабуля. – Ты испугал её и меня чуть до инфаркта не довёл! – поэтому в целях профилактики баба Тома намахнула ещё рюмочку своей «лечебной», как она заверяла всех, вишнёвой настойки.

– Доведёшь тебя… – тихо пробурчал дядя, – сам быстрее сдохнешь…

– Что ты там промямлил, сынок? – язвительно поинтересовалась бабуля. – С возрастом я что-то стала глуха на одно ухо.

– Когда не надо ты всё слышишь, – всё также тихо пробубнил дядя.

– Что ты хочешь этим сказать? А?

Какое-то время Марк смотрел лишь в глаза Серинды, не интересуясь ничем вокруг, но когда его взгляд случайно упал на старушку, его чуть сердечный приступ не накрыл. Он даже лицом последнем. Перед ним стояла точная копия бабушки Серинду. Той, что он познакомился в Америке. Божий одуванчик со взглядом волчицы. Кажется у них это особая семейная черта. Порой этот взгляд он замечал и на Серинде.

– Он что ли немой? – обратилась бабуля к внучке.

Серинда покачала головой, словно сама проглотила свой язык.

– Красивый, засранец!

Взгляд старухи оценивающе прошёлся по Марку.

– Эх… где мои семнадцать лет?

– В колонии номер шесть, – вмешался со своим комментарием дядя Коля.

Лицо старухи сморщилось от недовольства.

– Ещё слово и на ужин будешь есть стручковую фасоль, мой любимый сын, – пригрозила Тамара.

– Старая ведьма, – усмехнулся Николай. – Знаешь ведь на какие мозоли наступить больнее.

– Я тебе давно говорила, что надо бы сесть на диету, – она подняла палец в воздух. – Вон, какое пузо отъел! Скоро ни в одни двери не войдёшь!

– Сама же кормишь на убой! – упрекнул Николай.

– Ладно бы хоть волосы на голове имелись. Да куда уж?! – посетовала она. – А у твоего отца была такая шикарная шевелюра. Кучерявый брюнет!

– Странно, тогда почему я блондин? – удивился Николай. Его губы изогнулись в лукавой улыбке.

– Бес его знает! Наверняка виновата дурная наследственность твоего отца!

– А то, что я пошёл по твоим стопам, случайное стечение обстоятельств? Так что ли? – съехидничал Николай.

– Не перечь матери! Ей виднее!

Марк наблюдал за разговором матери и сына. Вернее за реакцией Серинды. Поначалу она хмурилась, затем улыбалась, а под конец начала громко смеяться.

Он не понимал ни слова из сказанного и, тем не менее, прекрасно ощущал настроение, царившее в комнате. Такого настроения он никогда не ощущал рядом со своими родными.

– Соня! – воскликнула бабуля. – Представь меня уже, наконец, своему хахалю!

– Да не мой он! – всплеснула руками Серинда.

– Ой… не будь дуррой, – поддела её старушка. – У него же по глазам всё видно!

– Что видно?

– Издеваешься? Да? Над бедной старушкой? – Тамара положила свои руки на бёдра.

– Ничего я не издеваюсь! Я ничего не вижу в его глазах!

– Я вижу, а ты нет?

Серинда покачала головой в знак отрицания.

– Он смотрит на тебя как голодный лев на свою добычу!

– Что? – растерянно переспросила Серинда.

– Он хочет тебя трахнуть, – пояснил дядя Коля. – Что? – удивился он, когда две пары голубых глаз уставились на него в немом укоре. – Здесь вроде как все взрослые.

– Кроме одного недоумка-переростка, – съязвила Тамара. – Где твои манеры, Коля?