История религии (Том 2) - Александр Мень

Из этого библейского рассказа следует, что чаша священного елея, которую Самуил вылил на голову Саула, оказалась недостаточной для "помазания на царство". Саул должен был стать вдохновенным прорицателем, прежде чем возглавить народ для борьбы. Таким образом, "Саул, подобно судьям, бывшим до него, возвысился старинным путем, как харизматический герой"530.

Самуил воспользовался народным собранием, которое по его почину происходило в Мицпе, и предложил провозгласить Саула царем. Саул, однако, вновь пришел в смятение и спрятался. Когда его вывели перед всеми и народ увидел его мужественную красоту и огромный рост - раздались восторженные крики: "Да здравствует царь!"

И все же собрание кончилось ничем. Саул должен был показать свою силу, доказать, что он действительно избранник Ягве. Без этого люди, привыкшие покоряться только духовному авторитету, не могли принять Саула. "Ему ли спасать нас?" - насмешливо говорили некоторые, глядя на молодого крестьянина.

Саул тем временем вернулся в Гиву к своим привычным занятиям. Но все происшедшее глубоко запало ему в душу. Он, очевидно, осознал, что призван стать избавителем Израиля, и ждал только случая явить свою силу.

Случай представился очень скоро. Заиорданский город Ябеш (Явис) был осажден амонитским царем. Пользуясь тем, что филистимляне угнетали Израиль с запада, он стал предпринимать враждебные действия на востоке страны. Амонитяне обещали пощадить жителей Ябеша только при условии, что все они дадут выколоть себе правый глаз. Осажденные послали гонцов с просьбой о помощи. Но никто не торопился на выручку. Весть о бедствии Ябеша и бесчувствии израильтян к горю братьев дошла до Саула. В это время он возвращался с поля, ведя своих волов. Выслушав гонцов, он пришел в ярость и неистовство, "Дух Божий сошел на Саула", - говорит летописец; он заколол на месте своих волов и, разрезав на части, дал куски кровавого мяса послам. Эти куски мяса он велел нести спешно по городам как боевой призыв: "Так будет поступлено с волами тех, кто не пойдет за Саулом и Самуилом!"

Угроза возымела действие. К царю собралось значительное ополчение; ему удалось быстрым маршем достичь Ябеша и нанести поражение амонитянам. Этот первый успех показал всем, что Саул может быть настоящим царем-воином, в котором так нуждался Израиль.

Второе собрание народа прошло уже без протестов. Избрание Саула получило общее признание. Однако Самуил, как повествует Библия, предупредил всех израильтян, что они могут надеяться на благополучие только в том случае, если будут по-прежнему видеть в Ягве своего высшего царя и чтить Его Завет. "Если же вы будете делать зло - то и вы, и царь ваш погибнете"531.

Иными словами, царь был уравнен перед Богом со всеми Его подданными. Он не бог и не маг, управляющий атмосферой, а простой человек, который так же ответствен перед совестью и Законом, как и любой израильтянин. Ему дана харизма быть нагидом - предводителем Народа Божия в его сражениях, он должен вершить суд. И этим его роль и ограничивается. "Помазание" есть как бы назначение его управителем "наследия Ягве", но отнюдь не возводит его в ранг высшего существа.

Первые годы принесли Саулу быстрые успехи. Ему во всем помогал сын Ионафан - одна из самых привлекательных личностей Ветхого Завета. Это он дал сигнал к восстанию, разбив со своей дружиной филистимский гарнизон в Гиве, он совершил героическое нападение на вражескую армию в окрестных горах.

Повсюду звучали боевые трубы, люди, готовые сражаться, стекались в Гиву. Под большим тамариском, держа в руках неразлучное копье, сидел Саул, принимая ополченцев. Никакого опыта в военном деле он не имел; уже будучи царем, он по-прежнему оставался крестьянином с узким кругозором и деревенскими привычками. Но на первых порах душевный подъем подавлял все его слабости. Он делал отчаянные вылазки и не раз обращал в бегство филистимлян.

Но у него не было ни хорошего оружия, ни настоящей столицы, ни людей, пригодных занимать административные должности. Хуже всего было то, что сам царь постепенно стал чувствовать свою неполноценность. Вспыльчивый и наивный, склонный к суевериям и беспричинным тревогам, он легко бросался из одной крайности в другую. Он не сумел сохранить дружбу с Самуилом, и между ними произошел разрыв. Причина его крылась, по-видимому, в антипатии Самуила к царской власти вообще и в его подозрениях относительно Саула. Старому пророку казалось, что царь стремится присвоить себе религиозные санкции. Так, однажды между ними произошла размолвка из-за того, что Саул принес жертву в отсутствие Самуила.

В конце концов Самуил полностью порвал с царем и удалился в свой город Раму, где и жил до самой смерти, не встречаясь с Саулом. Крестный отец еврейской монархии, он своими руками фактически развенчал "помазанника". После этого разрыва Саул стал страдать припадками тяжелой душевной болезни. Он терзался тем, что Ягве оставил его, болезненно воспринимал любой, даже мнимый, намек на свое недостоинство, на несоответствие званию царя. Иногда его страхи доходили до границ безумия. Современники приписывали это воздействию злого духа. Только музыка успокаивала больного.

В это самое время в доме Саула появился Давид, человек, которому суждено будет сменить его на троне и совершить переворот во всей истории Израиля.

x x x

В ветхозаветной религии Давиду принадлежит особое место, хотя он не был ни пророком, ни учителем веры. Он - основатель Иерусалима как духовного центра Израиля, он - великий религиозный поэт-псалмопевец, его имя связано с зарождением библейского мессианизма, составляющего самую суть Священной Истории.

Однако следует помнить, что есть два Давида - Давид легенды и Давид истории, и они сильно отличаются друг от друга. Легенда, приписывая Давиду всю Книгу Псалмов, превратила его в мистика-индивидуалиста и чуть ли не в христианского святого. Ополчаясь против этой легенды, некоторые увлекающиеся критики готовы были изображать Давида бесчестным разбойником и свирепым язычником532.

Давид истории - не мрачный злодей и не христианский святой, это личность сложная и яркая, редкая среди венценосцев всех времен. Библия, освещая историю его возвышения и правления, приводит источники, восходящие непосредственно к его времени. Неведомый историк, писавший на пятьсот лет раньше Геродота, сумел с неподражаемым мастерством запечатлеть реального живого Давида во всей его противоречивости и эпическом великолепии. Это менее всего панегирик, в котором замалчиваются теневые стороны героя. Мы видим Давида обаятельного и щедрого, беззаветно отважного, великодушного, хранящего свято любовь и дружбу, видим Давида пламенно-религиозного, поэтичного и страстного. И одновременно это искусный тактик, необузданный и властный человек, беспощадный к врагам, не пренебрегающий порой сомнительными средствами для достижения своих целей. Таков Давид истории, при жизни возбуждавший глубокую любовь и такую же ненависть, а после смерти окруженный легендарным ореолом.

Давид произвел глубочайшее впечатление на современников. И в первую очередь остался он в памяти народа не как великий воин и создатель Единого Израильского Царства. (Библия, кстати, очень мало говорит об этой его политической деятельности.) В нем видели человека, которого возлюбил Бог и на котором почило Его благословение. Таким он был в глазах народа еще в правление Саула, когда Давид был представлен ему как храбрый воин и искусный музыкант.

Давид происходил из Вифлеема, небольшого иудейского городка. С детства он пас стада своего отца Иессея и во время странствий по горам научился владеть оружием и лирой533. Именно в таком человеке нуждался Саул. Он сделал юношу своим оруженосцем, а его игра на инструменте развеивала меланхолию царя. С этого момента начинаются драматические приключения молодого иудея, приведшие его на вершины власти534.

В доме Саула Давид очаровывает всех. Наследник Ионафан покорен им и делается его преданным другом, дочь царя Мелхола влюблена в него, он становится необходимым человеком у Саула. Царь дает ему ответственные военные поручения, которые Давид выполняет блестяще, женит его на Мелхоле и, наконец, ставит его "начальником над военными людьми". Каждый шаг смелого и красивого юноши приносит ему успех. Он глубоко предан Богу отцов и искренне верит в Его постоянную помощь. Более сильному противнику он говорит: "Ты идешь против меня с мечом, и копьем, и щитом, а я иду против тебя во имя Ягве Саваофа, Бога Воинств Израилевых"535. Эта вера делает двадцатипятилетнего полководца неуязвимым. Он наголову разбивает филистимское войско, его с триумфом встречают восторженные толпы, а женщины слагают песнь в честь его победы, в которой он ставится выше Саула. Иными словами, Давид в глазах всех становится как бы антиподом мрачного царя, терзаемого злыми духами.

Легко понять, что у мнительного Саула вскоре возникает подозрение насчет любимца. Этот баловень судьбы, "белокурый, с красивыми глазами и приятным лицом", начинает казаться ему опасным соперником. Возможно, до царя дошел слух, что Самуил тайно помазал Давида на царство, предрекая падение дома Саулова. Но даже если это и не так, огромная популярность Давида, затмевавшая самого царя, была достаточным поводом для ревности. А если добавить к этому психическую неуравновешенность больного Саула, то станет ясным, как быстро атмосфера в Гиве стала угрожающей.