Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей

Они кинулась сквозь них туда, откуда до неё донеслись отзвуки ожесточённой битвы. За ней и поспешили следом парни, прикрывая со спины — сначала вошли клином в пещеру, а затем вклинились и в отряд стрелков из числа людоедов, забрасывая их самих бутылками с зажигательной смесью.

Могли не стараться, Астра выставила защиту — блокирующую стену от дикарей, так что возникла ещё одна — огненная.

— Прекратить…  Сейчас же…  — заорал Мих.

— Отставить…  — подсуетился Вежновец.

Практикантропам ещё повезло, что они не пожгли своих же сокурсниц. Дикари были ошеломлены, но до конца не сломлены. Многие из них уже успели вкусить плоды недавней так до конца не состоявшейся победы, видели: чужаков не так много. И если выбить их лидеров, как в случае с Варваром, то можно и с амазонкой совладать. А ночью она не столь сильна и опасна, как днём.

Это старейшина рода знал наверняка. Теперь настал его черёд проявить свои скрытые способности. Разорвав зубами вены на запястье, Ойё прокричал громко своё имя и окропил постоянно находящиеся в очаге малого пепелища круга черепа людей принесённых в жертву Духам Огня. Уж они-то непременно откликнуться на призыв верного слуги. И ни о чём таком давно их не просил, делая кощунственный ритуал впервые в жизни без посторонней помощи.

Рука воспламенилась — точнее кровь, сочившаяся из раны, вспыхнула, и стала управлять любыми проявлениями возгораний. Сюрприз для практикантропов был неожиданный и грянул как гром среди ясного неба даже для Астры. У неё оказался достойный противник. И не один. Иные старейшины готовились также принести в жертву и не свою кровь, а одной из пленниц.

— Ирка! Ворона-А-А…  — зашлась Баклицкая.

Татьяну нынче было не удержать, она шла напролом точно танк, следуя принципу заядлого танкиста: лежачих не бьют — их давят.

Не тут-то было. Получив градом камней, она оступилась и повалилась. От добивания саму уже спасли практикантропы, успев оттащить под защиту амазонки.

Вот тут с ними случился очередной конфуз. У Молдовы вспыхнула бутылка с горючей смесью, и ведь не поджигал, напротив отпивал.

Из глотки практикантропа вырвался огонь. Он в одно мгновение превратился в некое подобие исчадия ада. Глаза выстрелили, и языки пламени вырвались не только из полых глазниц, а также ушей — и повалил дым из ноздрей.

Чужак выгорел в мгновение ока дотла, превратившись в обугленный труп изнутри, а снаружи его тело только начинали охватывать всепожирающие языки пламени.

Вот так ещё одним практикантропом стало меньше на этом свете.

— Бля-а-а-ха-а-а…  — зашёлся Лабух. — Всех ублюдков порву…

Но что и у кого — у себя на груди тельняшку. Вдобавок разбил о голову бутылку, немного не рассчитав сил — «счастливчик». Его соратникам по несчастью, нежели оружию показалось: предал их, ретировавшись самым простым способом с поля битвы в логове у людоедов. И это в тот момент, когда решалась их судьба.

— Прикрой меня…  — бросил Мих, обращаясь к Астре, и ринулся на бронезавре прямо на старика с огненной конечностью.

Уверовав в собственные силы, Ойё даже и не подумал уходить с пути несущейся на него многотонной зверюги, которой управлял его заклятый враг — самый сильный практикантроп. Он много слышал про него от ученика, и теперь сам убедился воочию: соперник достойный, чтобы он лично поверг его, зная, что за этим последует расплата — духи-покровители затребуют немыслимой платы — его собственной души — своего слуги. Но ради рода он пошёл на то, что никто из старейшин при нём никогда в жизни, а и много ранее их праотцы.

Да выбор был также невелик — сгинуть под напором чужаков или выжить, возрождая славные времена людоедам всего рода.

Не дело затеяли обе противоборствующие стороны в преддверии появление куда более грозного и заклятого врага — иродов. А на подходе были уже и те, кого не учли и они, готовясь также собрать свою жатву во время войны.

На какое-то мгновение огненная вспышка ослепила бронезавра с наездником, зато не окутала их, как догорающего практикантропа позади иных. Астра из последних сил сумела блокировать противостоящую ей стихию огня. И когда стена опала, старик сам упал, отлетев на обуглившиеся черепа, вспыхнул как спичка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ойё пытался заорать, да вместо гортанного выкрика у него глотки вырвался огонь. Кровожадные духи-покровители взымали с него свою плату. Это была его расплата.

Дикари дрогнули. Ещё бы — потерять палача — всё равно что, лишиться головы: одной из двух при наличии ученика и нового предводителя, а также чужака и не ставшего им ближе, чем те, кто явился к ним. Понадеялись на него.

— Ми-и-ир…  — напомнил Беккер о перемирии.

— Скотина-А-А…  — взревел Варвар, пытаясь выбраться из-под тел навалившихся на него дикарей, кишки коих намотал на свой костяной клинок, пока они возились там с ним на свою погибель. — Да помогите же мне выбраться-А-А…

Мог орать сколь угодно долго, практикантропам было не до него сейчас, они все ждали, что на предложение предателя ответить Мих.

— Дай я с ним поговорю — и сразу в глаз…  — порывался Зуб отомстить Беккеру за всё и разом.

— Мы вернём вам баб! — продолжил Беккер. — И готовы принять любые условия! Мы же не дикари — цивилизованные люди — можем договориться…  при желании!

Его не было у практикантропов, а какое — разобраться здесь с ним и прямо сейчас. Так бы и поступили чужаки, если бы не Астра.

«Они здесь… Уже…».

«Кто — они?!» — обернулся на её мысленный призыв Мих.

«Те, кого вы, чужаки, про себя называете — иродами!»

«Что…  ты такое говоришь? Я тебя не понимаю, Астра! Повтори! Это правда?»

«Уже сказала…  И всё что могла…  А нынче была способна! Извини меня…».

«За что?»

«Я не в силах вам больше чем-то помочь!»

Она предвидела ещё одно природное явление сродни зловещего предупреждения. Произошло лунное затмение. На небосклоне разом исчезли все звёзды, а и свет спутника Земли померк, словно всё космическое пространство данного измерения поглотила бездна сродни чёрной космической дыры.

Свет костра на проклятом пепелище и тот потух, наполняя грот дымом, продолжавшим струиться из пещеры людоедов сквозь пролом у свода потолка.

Старейшины зашушукались, сподобившись на тихие гортанные выкрики. Даже у Лабуха, очнувшегося после «лоботомии» не получалось прикурить самокрутку. Зажигалка, исправно работавшая до сего момента времени, не высекала искр. Да что там — фонарик на батарейках и тот не работал. Словно питание село только что. Но слишком много совпадений и в один короткий временной промежуток. А так не бывает. Да случилось…  и нечто, чему пока никто не мог дать толкового объяснения.

— Да это обычное затмение! — снизошло что-то сродни прозрения на Зуба. — Ха-ха…

Он усмехнулся по обыкновению и сам же замолчал. В ответ тишина и такая, что просто жуть как страшно было, ощущать ползущие по коже мурашки от страха.

Чувство не из приятных, да и забытое им, тем более после того, что практикантропам пришлось пережить, и казалось: хуже просто быть не может. Сие заблуждение и было их главной ошибкой.

— Где тут кто и что здесь вообще твориться, а? А-а-а…  — закричал Лабух.

— Да здеся мы…  — подал голос Вежновец. — Где ж нам ещё быть…

Все осознали — и дикари, и чужаки, и даже животные с амазонкой — влипли и неслабо.

Откуда-то — и, похоже, что со стороны входа в пещеру — отзвуками эха донеслись рыки, какие могли издавать чудища. Вот только не четвероногие, а двуногие, и восседали верхом на иных.

«Ироды! На рапторах?» — обратился мысленно Мих к Астре.

Та даже не стала подтверждать его догадку — всё и без того очевидно, а заранее предупредила.

— Чего ты там говорил, Беккер, о мире?

— Что мы готовы заключить его с вами…

— Мы — это кто? Ты и людоеды? — вмешался Зуб.

— Не время спорить, дружище! В одиночку нам не выжить…

— Толком можешь объяснить, Мих, чё там тебе стукнуло в голову, а прилетело — и явно от амазонки?