Христос и первое христианское Поколение - Кассиан

С Ефес связан и другой вопрос. Ефес не только по содержанию, но и по форме, обнаруживает теснейший параллелизм с Кол. Для многих критиков либерального направления, этот параллелизм был одним из оснований, которое заставляло их сомневаться в подлинности этих посланий: одного или даже обоих. Но трудность не надо преувеличивать. Колоссы находились в сфере влияния Ефеса, и ап. Павел, составляя это послание, имел в виду одну и ту же проблему: за положительным учением Ефес мы улавливаем ту же полемику, которая составляет содержание Кол. При этом нельзя забывать, что оба послания были отправлены одновременно. Было бы неестественно, если бы, составляя одно за другим два послания и касаясь в них тех же вопросов, Апостол искал для второго новых формул, а не довольствовался теми, которые нашел его секретарь, когда писал первое.

Маленькое послание к Филимону, отправленное, как мы видели, тоже в Колоссы, отличается личным характером. Как таковое, оно и написано ап. Павлом от руки (ср. ст. 19). Апостол возвращает при нем Филимону сбежавшего от него раба Онисима, которого он, находясь в узах, обратил ко Христу. Но Церковь имела все основания дать этому посланию место в каноне священных книг. То решение частного случая, которое ап. Павел предлагает в этом послании, имеет глубокое принципиальное значение.

Послание к Филиппийцам

В обращении к Филипп. точно так же, как и в обращениях обоих Фесс., Павел не отмечает своего апостольского достоинства и не противополагает его рядовому положению Тимофея. Тем самым, с первых же слов послания подчеркивается его личный характер. Мало того: Павел и Тимофей обращаются ко «всем святым… с епископами и диаконами». Члены иерархии названы не на первом, а на втором месте. В официальном обращении порядок был бы обратный. Упоминание членов иерархии представляет интерес еще и потому, что оно ограничивается указанием епископов и диаконов с умолчанием пресвитеров. Но, по всей вероятности, умолчание пресвитеров объясняется неустановленностью терминологии. В Деян 20:17 и 28 и в Тит. 1:5 и слл. термины «епископ» и «пресвитер» употребляются как синонимы и относятся к тому служению, за котором в историческом христианстве закрепилось наименование служения «пресвитерского». Этот вывод естественно распространяется и на Филипп. 1:1. Трудно допустить, чтобы в небольшой общине могло быть несколько епископов в нашем смысле слова.

За обращением следует вступительное благодарение о духовном преуспеянии Филиппийцев (1:3-7), переходящее в молитву о их дальнейшем возрастании (стт. 8-11). Возрастать, по мысли Павла, должна их любовь, и проявлений возрастания он ожидает «в познании и всяком чувстве» (ст. 9). Слово «чувство» толкователи относят к практической стороне жизни. Преимущественный интерес представляет понятие «познания». Это слово, сравнительно редко встречающееся в раннейших посланиях ап. Павла (Рим 1:28, 3:20, 10:2, напр., 1 Кор. 13:12, становится, к концу его жизни, одним из самых употребительных терминов его богословия (ср. напр.. Ефес 1:17, 4:13, Кол. 1:9-10, 2:2; Филим. 6; 1 Тим. 2:4; 2 Тим. 2:25, 3: 7; Тит. 1:1; ср. Евр 10:26). Как уже было указано, учение ап. Павла сосредоточивается, начиная с Римских уз, на темах христологии. К этому именно времени и относится употребление термина. Даже беглое обозрение тех мест, где этот термин встречается, не оставляет сомнения в том, что ап. Павел обозначает им познание высочайших истин веры. Вывод напрашивается. Пользуясь термином ????????????????, ап. Павел применял его к познанию тех тайн христологии, на которых он останавливался с преимущественным вниманием к конце своего служения (ср., напр., Кол. 2:2, Ефес 4:13). В Филипп, возрастание «в познании и всяком чувстве» связано с эсхатологическою целью нашего земного пути: в ст. 10 Павел прямо говорит о «дне Христовом». Это показывает, вопреки распространенному в наше время мнению, напряженность эсхатологического ожидания ап. Павла и на закате его дней.

В 1:12-26 Павел говорит лично о себе. Он знает, что его узы «послужили к большему успеху благовествования», Он ему радуется, независимо от того, каковы были побуждения людей, которые ими воспользовались для проповеди. Перед собою он видит два пути: путь жизни и путь смерти. Он был бы рад смерти, как соединению со Христом, но он уверен, что для успеха пасомых и их радости в вере, он останется во плоти и пребудет с ними. Иными словами, он рассчитывает на освобождение. Мы уже имели случай ссылаться на это место.

Отрывок 1:27-2:18 имеет значение призыва. Павел зовет своих читателей к стоянию в добре и, прежде всего, к полному единодушию и смирению друг перед другом среди тех страданий, которые выпадают на их долю. Наставления Апостола имеют и здесь эсхатологическое ударение (ср. 2:16: день Христов). Но наибольший интерес представляет обоснование. Призывая читателей к смирению, ап. Павел ставит им в пример смирение Христово (2:5-11). В плане послания эта ссылка имеет значение аргумента, которым подкрепляется призыв. Но по содержанию отрывок Филипп. 2:6-11 является одной из важнейших частей Нового Завета и одним из оснований догматического учения Церкви. В свое время было указано, что некоторые современные исследователи видят в отрывке Филипп. 2:6-11 древний литургический гимн, восходящий к первым дням Иерусалимской Церкви. При таком понимании он был древнее Филипп., и читателям послания мог бы быть известен раньше. Ссылаясь на него в Филипп., Павел подкреплял бы свой призыв словами священными и для его читателей. Общего признания это мнение, не получило в науке. Но каково бы ни было происхождение этого отрывка, его содержание остается неизменным. Он говорит о кенозисе (ст. 7), или уничижении Христовом.

В учении о кенозисе надо различать три части. Ап. Павел начинает с утверждения божественного достоинства Христова до Его воплощения (ст. 6). Вторая часть есть уничижение, или кенозис, в собственном смысле слова (стт. 7-8). Приняв образ человеческий, который есть «зрак раба», Христос дошел, в своем послушании Отцу, до подъятия смерти и, при том, поносной смерти на кресте. Этот предел послушания есть и предел уничижения, но за уничижением следует прославление. Это — третья часть учения о кенозисе (стт. 9-11). Прославление Христово выражается в даровании Ему от Бога имени, превыше всякого имени. Целью прославления Христова остается слава Бога-Отца. Но пред именем Прославленного должна преклониться вся тварь. Какое это имя? Из ст. 10 можно было бы заключить, что это имя — Иисус. Но оно принадлежало воплощенному Сыну Божию и до прославления. В свое время мы вычитали имя Прославленного в ст. 11: Господь Иисус Христос. Этот вывод находится в полном согласии с греческим подлинником Филипп. Очень вероятно, что слова «Господь Иисус Христос» были бы торжественным возглашением исповедующего во славу Бога-Отца Имя Прославленного Богочеловека. Мы видели, что это же имя было, после чуда Пятидесятницы, и на устах Петра (ср. Деян 2:36). В Православной Церкви отрывок Филипп. 2:5-11 вошел в богослужебное употребление, как одно из апостольских чтений на Литургии в Богородичные праздники. Пресв. Богородица в Филипп. не упоминается. Но уничижение Христово совершилось в Его воплощении, которому послужила Она. И если оно было проявлением Его послушания и смирения, то и путем, который привел Деву Марию к тайне безмужнего зачатия, было беспредельное смирение. ап. Павел ставит смирение Христово в пример своим читателям. Он не говорит о последствиях смирения. Но недосказанное подразумевается: следующие за Христом путем Его смирения должны вместе с Ним войти в славу. Этот же путь был и путь Богоматери: чрез смирение в славу.

В следующем отрывке: 2:19-30, Павел говорит о своих личных планах. Он намеревается вскоре послать в Филиппы своего возлюбленного ученика Тимофея, имя которого, вероятно, как секретаря, проставлено Павлом и в заголовке послания. Он это сделает, когда выяснится его, Павла, судьба (ст. 23). Вслед за Тимофеем Апостол и сам надеется придти в Филиппы (ст. 24). Послание вручается Филиппийцу Епафродиту, которого его собратья прислали к узнику Павлу, и который, приехав к нему, перенес тяжкую болезнь (стт. 25-30).

Осведомление о личных планах Апостола наводят читателя на мысль, что послание приближается к концу. Неудивительно поэтому, что в науке была высказана догадка, не является ли большой отрывок 3:1-4:1 интерполяцией позднейшего происхождения, хотя, быть может, и из другого тоже Павлова послания, в полном виде до нас не дошедшего. Эта догадка представляется слабо обоснованною, поскольку в истории Новозаветного текста Филипп. было известно во все времена не иначе, как в его теперешнем составе. С другой стороны, как уже было отмечено, отличаясь личным характером, оно и не обнаруживает большой строгости плана. Тем не менее, течение мысли Павла может быть восстановлено без особого труда. В 2:18 он звал своих читателей к радости, и этот же призыв звучит в 3:1. В современной науке Филипп, было названо посланием радости. Можно думать, что Апостол увидел то, что способно помешать радости, и, увидев, решил предостеречь своих читателей. Таким предостережением и является 3:2. Против кого оно направлено? Упоминание обрезания заставляет думать о иудейских агитаторах. К ним же, должно быть, относится и указание стт, 18-19. Только последнее значит «обрезание» в техническом смысле этого термина. Первое значит «отрезание» — иначе говоря, ап. Павел и здесь, как и в Гал 5:12, приравнивает обрезание к оскоплению. Истинное обрезание относится не к плоти, а к духу (ст. 3). Эти мысли ап. Павел высказывал и в Рим (2:25-29). Отношению к обрезанию ап. Павел учит своих читателей на собственном примере. Ради Христа он отказался от всех Иудейских преимуществ по плоти (стт. 4-7), и даже больше, от всех преимуществ по человечеству вообще. И цель его отречения есть участие в Воскресении Христовом чрез соучастие в Его Страстях (стт. 8-11). Он договаривает тем самым недосказанное в учении о кенозисе 2:6-11. Он ждет в эсхатологическом свершении и преображения тела нашего смирения в сообразии с прославленным телом Христовым (стт. 20-21). Филиппийцы должны подражать Павлу. Его путь последования за Христом должен быть и их путем.