Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka"

— Хорошо, я подумаю и обсужу это предложение с супругой. А сейчас, позволь мне зайти в дом. — Самообладание его взяло верх, разжав побелевшие от напряжения пальцы, он сделал шаг назад. За всю беседу Тимми ни разу не опустил головы, я оценил его привычку вести себя наравне с собеседником.

— И еще кое-что. — Тимми послушно остановился. — Никто не должен знать, что это предложил я.

— Само-собой, — понимая к чему клоню, согласился брат. И неожиданно увидев, что в одно мгновение я стал ближе на несколько метров, попятился назад. Вырвавшийся страх заставил кровь барабанным боем биться в его висках.

Я протянул руку с конвертом:

— Здесь указан адрес, по которому ты можешь посмотреть дом. Если тебя все устроит, приезжай туда завтра после заката солнца. Я буду ждать тебя.

После этой встречи я долгое время гулял по улицам, размышляя над реакцией Тимми. Даже в прошлый раз, когда он только узнал, в кого я превратился, не давал верх эмоциям. Я остановился:

— Может, тогда я еще не умел так остро чувствовать людей? — вслух произнес я.

Подул сильный холодный ветер, по улице проехало несколько экипажей с закрытыми окнами, у меня в голове пронеслась мысль, что и я точно так же мог сейчас ехать на прием в один из прекрасных домов. Это было б так замечательно, жить сейчас совсем другой жизнью.

— Николас, какое решение ты принял, окажись в такой ситуации? Ты уничтожил бы возникшее препятствие, однако я чувствую, что Адис не лжет, и как только я убью его, люди, стоящие за ним, уничтожат последних близких мне людей. Ты же знаешь, как я не хочу этого. Разговариваю сам с собой, докатился. — Я прибавил шаг, сейчас мне хотелось только одного: упасть на свою кровать и забыться сном, который, я надеялся, продлится, как можно дольше.

У меня осталось еще одно дело, о котором я чуть не забыл. В прощальном письме Николас что-то говорил о верхнем ящике своего стола. До обмена домами необходимо узнать, что там. Открыв его ключом, выдвинул, обнаружив толстенький конверт с письмом. Ну надо же. «Отнеси это в Цирк последний раз», гласила короткая надпись. Воспоминания о нашем совместном посещении затопили сознание, я поежился, понимание, что идти придется одному не вызвало былой радости. Далее прилагался лист с подробным описанием перемещений Цирка в течении года.

— Что ж, будь по-твоему, — тихо произнес я улыбнувшись. — Надо же, даже это умудрился предусмотреть.

Чуда не произошло, пробуждение, кажется, наступило сразу, как моя голова коснулась подушки. Я накрылся ею, не желая вставать. Когда организм просыпается, уснуть повторно практически невозможно, остается просто лежать с закрытыми глазами, зная, что время уходит.

— Останусь сегодня в кровати до самого восхода, — лениво произнес я, подтягивая мягкое одеяло до самого подбородка и погрузился в себя, представляя, что превратился в свободного зверя, бегущего по бескрайним полям навстречу солнцу. Образ светила получился смазанным, у меня не было его четкого отпечатка в памяти, тем не менее, я постарался приблизить видение к реальности. — Какое чудо, что ты подсказал мне, как получить разрешение на обращение в вампира, — подумал я. — Спасибо тебе, Николас, за этот прощальный подарок. Неужели ты знал, что это потребуется так скоро?

Я услышал, что в мою комнату постучали и, извиняясь, что нарушают мой покой, зашли.

— Господин, — послышался робкий голос одной из прислуги. — Господин, к вам пришли. Где вы, господин?!

Она в нерешительности замерла около входной двери, осматривая помещение и, поняв, что никого нет, вышла.

Я перевернулся на бок, недовольный, что меня потревожили, в памяти неожиданно возник вчерашний разговор, в котором я приглашал Тимми прийти. Резко сев в кровати, я окончательно проснулся. Осознав, что не застав меня дома, Тимми уйдет, я мысленно сообщил прислуге, чтобы она передала следующие слова: подождите, пожалуйста, в гостиной, господин сейчас спустится. Именно такие внушенные мной слова и сорвались с уст девушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хочешь не хочешь, а придется вставать, — сказал я сам себе, поднеся руку к носу и вытирая появившуюся струйку крови. — Каждый раз реакция организма на применение силы непредсказуема.

Стоило поспешить со сборами, однако заставить себя одеться не было никакого желания. Я натянул штаны и накинул сверху сшитый из бархата халат.

Тимми ждал внизу, с интересом озираясь по сторонам. Любопытство заставило его встать и пройтись по комнате.

— Рад тебя видеть.

Тимми развернулся на голос и задел стоявшую на столе вазу с цветами, тотчас же упавшую и разлетевшуюся на осколки. Капли воды забрызгали костюм Тимми, цветы разлетелись по полу, от хрупких бутонов отпали нежные лепесточки.

— Я не хотел, — он, извиняясь, развел руками, виновато улыбаясь в ответ.

— Прошу, пройдем в более уединенное место, — не обратив внимания на инцидент, предложил я.

Мы зашли в самую крайнюю дверь в конце коридора, оказавшись в маленьком помещении. У самой дальней от двери стены, недалеко от окна стоял прямоугольный столик с двумя кружками, чайником и маленькой тарелочкой печенья. Обстановка комнаты самая простая из всех: дешевая мебель и отсутствие лишних предметов интерьера.

— Не похоже, что ты вот так безвкусно мог обставить комнату, — не дожидаясь моих слов, он подошел к столу.

— В этой комнате все оставлено, как было до меня. Разве эта обстановка не опустила тебя с небес роскоши?

— Я не настолько богат, как ты. Постоянные запреты и невозможность позволить себе ничего лишнего я помню до сих пор. — Тимми бросил на меня косой взгляд. — Я поражен, что ты ничуть не изменился.

— Ты ошибаешься, внешность обманчива, в душе я изменился настолько сильно, как не пожелаю никому. Послушай, спустя столько лет я не стану вмешиваться в твою жизнь больше, чем это необходимо. Не стесняйся, пей чаи и отведай свежего печенья, я слышал, что его вкус достоин похвалы.

Тимми взял чайник и аккуратно придерживая крышечку, налил ароматной жидкости и, запивая печенье чаем, восхищенно сказал:

— Действительно великолепный вкус, передай мое восхищение повару. — Он съел еще несколько печеньев, смакуя. — Я переговорил с Лаурой о возможном переезде, само собой, опустив некоторые детали, и у нас появился вопрос: сколько ты хочешь доплаты, согласись обмен не равный.

Я поднес свою кружку к губам и сделал глоток, Тимми, не сводя глаз, следил за моими движениями.

— Я тебя умоляю, только не уподобляйся тем простакам, которые вешают на мне подобных клеймо всевозможных запретов. Если б нам запрещалось все свойственное нормальному человеку, то мы бы слишком заметно выделялись.

— А ты можешь есть печенье, суп, вино? — не доверяя своим глазам и ушам, спросил Тимми, чуть не подавившись от восторга.

— Не торопись, мне бы не хотелось увидеть твои предсмертные муки, — моя кружка с легким стуком опустилась на стол. — Мы можем употреблять в пищу все перечисленное тобой, главное в меру.

— Не удивлюсь сейчас, что многое, что рассказывают о вампирах, — в конце предложения он понизил голос, словно боясь быть услышанным кем-то, — неправда.

— Не поверишь, мне порою хочется рассмеяться над этими небылицами, — я заметил, что сегодня Тимми более раскован. Винить его из-за возникающего страха, когда он находится рядом со мной, я не мог, не каждый день судьба выкидывает тебя за рамки твоей повседневности.

— Возвращаясь к нашему разговору, — я сделал паузу, полностью завладев вниманием брата. Перед заключением сделки у меня будет просьба. Я бы хотел, чтобы ты продал от моего имени дом, он находится в соседнем городе. Бумаги и доверенность я подготовлю. Только выполнение этого условия и никакой доплаты с твоей стороны, кроме того, я оставлю всю мебель, а прислугу, в отличие от прошлого раза, не могу обещать.

— Это поправимо, — Тимми улыбнулся на мое высказывание. — До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что разговариваю с тобой. — Брат расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, чай действовал согревающе. — И все-таки это слишком щедрое предложение с твоей стороны, я обратил внимание, что в гостиной стоит дорогая мебель, смею предположить, остальные комнаты обставлены не менее дорого. Я многим тебе обязан и дом, в котором живу, принадлежит тебе.