Чужой портрет - Мария Зайцева

не оправдываясь, но все равно очень остро чувствуя его эмоции.

Мы как-то научились это делать за два года совместной жизни. Наверно, все дело в том, что когда металл плавят огнем, то частички пламени остаются внутри холодной заготовки. И молекулы металла проникают в огненную стихию.

— Я знаю… — так же, шепотом, отвечает мне Каз, — и мне, как выяснилось, надо… Родню нашел… — криво усмехается он.

Я только вздыхаю.

Да, сходство Алекса и Каза, оказывается, имело под собой вполне реальные обоснования. У них была одна мать. Правда, отцы разные, и тем удивительней такая сумасшедшая похожесть. Каз провел расследование и нашел свою родную бабку, вырастившую Алекса. Их мать никогда не отличалась примерным образом жизни, гуляла, детей рожала, правда, в живых остались только двое. По крайней мере, про других Каз так и не смог выяснить ничего. Его самого мать бросила на улице сразу после родов, и никогда про него не вспоминала, не говорила никому, даже родной матери. А младшего, Алекса, родила в доме у своей матери. И, возможно, этим спасла ему жизнь. Вскоре после родов она снова загуляла и погибла, глупо, по-пьяни замерзнув на улице.

Невероятно грустная история, и я иногда думала, что зря Каз вообще решил ее раскопать. Бабка его сейчас в глубоком маразме, Каза при встрече назвала Алексом… И он больше туда не ездил. Насколько я знаю, он нанял человека, который помогает бабке, обеспечивает ее материально. Но встречаться больше не хочет.

— Марусенька… — зовет меня Холодов, но предусмотрительно издалека, видно, Ар успел провести разъяснительную работу. Да и вообще, Матвей Игоревич был свидетелем парочки не особенно хороших ситуаций, когда ревность Каза зашкаливала все возможные пределы, и потому сделал нужные выводы, — я бы хотел все же переговорить…

Каз мгновенно собирается, глаза сверкают злобно и жестко, он прижимает мои пальцы к своей щеке, шепчет яростно:

— Маруся, никаких мужиков, поняла?

— Да боже, кому я нужна на пятом месяце? — закатываю я глаза, показательно поглаживая живот.

— Всем нужна, — хрипит Каз, — и мне — особенно…

Я таю от огня в его глазах, и почему-то думаю: а было бы у нас это все, если бы когда-то очень давно он не увидел в интернете чужой портрет незнакомой художницы, так сразу и намертво запавший ему в душу?

Хотя, зачем об этом думать?

Частица “бы” — ложная.

А местоимение “мы” — реальное.

И оно у нас есть сейчас.