Душегуб - Николай Вингертер

лучше ингаляции.

Слушая его, Нексин подумал о том, что предприимчивый Варкентин и здесь был готов оказать кому-то содействие, чтобы иметь свою выгоду.

Варкентин остановился на участке леса, где вперемежку с елью и березой часто стояли дубы в охвате от двух до трех метров — своего рода дубрава. Росли они не на открытом месте, а в тесном лесу, поэтому были высокие, стройные, с той особенной статью, которая внушает уважение одним видом; почки на них еще не распустились — дубы спали здоровым крепким сном, как могучие сказочные богатыри. Ни Валкс, ни Варкентин даже не стали мерить толщину стволов, лишь обменялись одобрительными взглядами. Варкентин по просьбе Нексина, чтобы показать, как делать метки, ударил по стволу острым металлом. Дерево в ответ словно охнуло, отозвавшись глухим звуком. Варкентин продолжил зарубку, и на землю посыпались куски коры, оголяя белую древесину. В образовавшемся «окошечке» — так Варкентин назвал вырубленный участок — вывел краской цифру 1. Дальше так и пошло; но теперь Нексин довольно ловко орудовал топором, вырубая на высоте человеческого роста на стволах «окошечки», в которых Варкентин малевал один за другим порядковые номера. Валкс, идя за ними, полез во внутренний карман плаща и достал записную книжку, вместе с нею — видно нечаянно — полиэтиленовый сверток, который, засуетившись, быстро спрятал назад; в книжке стал что-то помечать. Нексин догадался, что в свертке деньги. Без дела оставался Либерс; он следовал за остальными по пятам, как будто боялся отстать или заблудиться в лесу, и постоянно оглядывался по сторонам, словно чего-то опасался. Немолодой Варкентин намаялся за час непрерывной работы и предложил передохнуть; не дожидаясь ответа от коллег, тяжело опустился на мшистую валежину. Нексин предложение присесть не принял, воткнул в валежину топор и остался стоять. Либерс остановился за спиной Варкентина и внимательно, как какую-то невидаль, рассматривал изящный бронзовый ствол мачтовой сосны, устремившийся высоко вверх, и водил по коре пальцем, словно чертил невидимые знаки. Валкс, словно не слышал предложения передохнуть, продолжил осматривать другие деревья, войдя в коммерческий азарт.

В работе возникла небольшая заминка; все четверо на какое-то время перестали перебрасываться друг с другом короткими замечаниями, репликами, задавать вопросы. Светившее до сих пор солнце исчезло в серой пелене, незаметно затянувшей небо; в лесу стало сумрачно; в воздухе повисла тишина, какая бывает перед надвигающейся грозой, и, казалось, эту тишину боялись нарушать хотя бы каким-то звуком не только люди, но и переставшие щебетать птицы. Так продолжалось недолго. Почти торжественный покой нарушил Валкс, возгласом недовольным и громким, прозвучавшим диссонансом тишине, как громкий кашель во время музыкальной паузы между частями концерта.

— Не рановато ли отдыхать?.. Давайте отметим вот этот дуб… — Валкс указывал на очередное дерево.

— Алекс, — отозвался Варкентин, — не торопись… Все деревья в лесу твои, они крепко сидят корнями в земле и никуда не убегут… И потом, на мой взгляд, ты выбрал не лучший товар. — Варкентин закашлялся.

Нексин про себя отметил, что Варкентин с Валксом на «ты», как давнишние компаньоны.

— На этом участке мы закончили, — продолжал Варкентин, — дай еще пару минут, перейдем в другое место… Я знаю, куда пойдем… Там стоят дубы еще лучше…

— Хорошо, — сказал Валкс, — но вот этот экземпляр, — настаивал он, стоя перед кряжистым дубом, — надо наметить… Алексей Иванович, что вы скажете?..

Нексин отозвался не сразу; глянул мельком на Либерса, занятого какой-то медитацией; на устало опустившего голову, сидящего неподвижно Варкентина; на стоявшего в десяти метрах от них Валкса — и мгновенно оценил обстановку, которая полностью соответствовала задуманному им дерзкому плану. Он как бы нехотя ответил:

— Какой вы, Валкс, неугомонный! Так и быть, сейчас подойду, — выдернул из валежины топор и пошел к Валксу.

Валкс стоял перед деревом, задрав вверх голову, прикидывая, видимо, сколько в нем будет кубов древесины. Потом стал что-то помечать в записной книжке. Лучшего момента для исполнения преступления выбрать было нельзя. Нексин подошел к Валксу со спины, не сводя глаз с его головы. Валкс продолжал увлеченно писать в книжке. Нексин, несший до этого топор в одной руке, ухватился за топорище обеими руками и, как при рубке поленьев, резко замахнулся и ударил что есть силы лезвием в затылочно-теменную часть, прорубив полголовы коммерсанта. Валкс только и успел издать протяжный звук, похожий на «о-о-х» и, опустившись сначала на колени, рухнул ничком с застрявшим в ране топором. В следующее мгновение Нексин стащил с него ружье и шагнул к другим жертвам, взводя на ходу курки, чтобы стрелять дуплетом. Не получилось. Либерс, наблюдавший время от времени за Нексиным, в эти несколько секунд успел с визгливым воплем броситься прочь в лесную чащу, поэтому первый выстрел, почти в упор, пришелся в Варкентина, в область средостения. Он не только не успел привстать с валежины, но даже что-то сообразить по поводу происходящего. (Как позднее скажет сам Нексин, в глазах Варкентина не было ни страха, ни ужаса, одно немое удивление.) Выстрел отозвался гулким эхом среди высоких деревьев. Откуда-то сбоку, из подлеска, взметнулась затаившаяся раньше огромная птица — боковым зрением ее успел заметить Нексин — и полетела в глубь леса. Нексину было не до нее, как и не до схватившегося обеими руками за живот Варкентина, потому как понимал, что Либерс может скрыться в лесу; и рванул вслед за пастором, проявившим удивительную прыть. И Либерс смог бы убежать, скрыться среди деревьев и кустов, но запнулся за наземную часть корня и упал; вскочил, чтобы дальше бежать, но этого было достаточно для Нексина, успевшего приблизиться: заряд картечи попал Либерсу чуть выше поясницы, в область почки, он снова упал; потом попытался в горячке подняться, чтобы бежать дальше, но уже не смог… Рана была не смертельная, жизнь человека в таких случаях, при своевременном врачебном вмешательстве, может быть вне опасности, но сам человек обездвижен и беспомощен. Нексин подошел к Либерсу, не глядя на него, молча достал два патрона и стал перезаряжать ружье, пустые гильзы предусмотрительно спрятал в карман. Либерс лежал на боку и громко стонал; было видно, как все сильнее разрастается на его одежде пятно крови. Тяжело раненный, поникнув головой, он не смотрел в сторону Нексина, а только негромко произнес:

— Не убивайте меня…

Нексин ничего не ответил, а подумал, что если пристрелит, то наделает дополнительного шума; но и оставлять в живых Либерса было нельзя. Он помедлил, развернулся и пошел назад к Валксу и Варкентину.

Только несколько минут назад оба этих человека были полны жизненных сил, поэтому Нексин, словно не веря, что они мертвы, и