Интимные услуги - Наталия Левитина

– Работаю.

– Референтом? Переводчиком? – удивился Леонид.

– Официанткой! – ошарашила его Катя.

На этом диалог закончился, так как изумленный Леня утратил способность к связной речи. И Катерина смогла уткнуться в подушку и спокойно заснуть.

* * *

Джулия удобно сидела в кресле, элегантно закрутив правую ногу вокруг левой, и листала журналы. Фотограф Борис следил за иностранной гостьей напряженным, ревнивым взглядом.

– Еще вот это, – почтительно указал Борис на фото обворожительной блондинки, – это тоже моя работа.

– Да, я вижу ваше имя сбоку. Отлично, – вежливо и сдержанно улыбнулась Джулия.

Профессиональный взгляд Бориса сразу отметил морщинки, которые с готовностью появились в уголках эффектно очерченных губ. И ни один год, прожитый Джулией, не ускользнул от внимательного фотографа: он безошибочно установил возраст шикарной дамы. Дама годилась в матери его моделям, но именно зрелость и придавала мнению Джулии значительный вес. От того, понравятся ли ей эротические шедевры Бориса, зависело, рекомендует ли она его журналам, в которых работает сама.

Джулия неторопливо перелистала страницы. Но цель ее визита не совпадала с устремлениями рвущегося за границу фотографа. Джулия надеялась отыскать среди моделей Бориса свою единственную, неповторимую, которую она увезет в Париж.

– А что вы можете показать мне из неопубликованного в печати?

Борис, словно взволнованный мальчик, рысью умчался в соседнюю комнату и через секунду появился снова – теперь с увесистыми плотными пакетами. Талант и профессионализм фотографа не вызывали сомнений. Особенно понравилось Джулии исключительное чувство такта – оно совершенно необходимо, когда девяносто процентов снимка занимает обнаженная натура, иначе самая красивая фотография превратится в поделку с налетом вульгарности. Да, ему можно дать рекомендации. И в очередной раз подтвердить свое умение поднимать алмазы из пыли.

Разочарованно вздохнув, неудовлетворенная результатом своих поисков Джулия отложила пакеты в сторону. Борис принял этот вздох за смертный приговор и сник. Он побил все рекорды изобретательности, чтобы устроить встречу с иностранкой, – и зря!

– Я отложила вот эти снимки, – произнесла иностранка. – Думаю, мы будем работать вместе. У вас есть факс?

– Конечно! – обрадованно воскликнул Боря. – Конкретно у меня нет, но факсов в Москве что песчинок в Аравийской пустыне.

– Отлично. Я переговорю с коллегами и, вполне вероятно, вы получите хороший заказ.

– Моя благодарность… – начал было Борис.

– Потом, потом, – замахала белоснежной рукой Джулия. – Если вам с моей подачи удастся пробиться в Париже или Лондоне, считайте, вы меня уже вознаградили. Это будет нелегко, но у вас талант и отличные перспективы.

Джулия, немного расстроенная очередной неудачей, поднялась с кресла. Одуревший от счастья фотограф подскочил следом. И в тот момент, когда Джулия подходила к двери, уже отодвинув в своих мыслях удачливого Бориса на задний план, уже полностью погрузившись в размышления, в этот самый момент горячая волна, знакомое предчувствие победы заставило ее вздрогнуть и остановиться. Джулия медленно повернула голову влево, не понимая, откуда идет сигнал. На столе под стеклом (что за непонятная манера накрывать столы оконными стеклами?) лежала большая цветная фотография. Девушка с синими глазами доверчиво и удивленно глядела в объектив. Джулия обмякла, расслабилась, как мороженое на тридцатиградусной жаре, закусила нижнюю губу, не опасаясь испортить изысканный макияж, и осторожно, почти равнодушно спросила у своего будущего протеже:

– Кто это? Симпатичная девочка.

– Я даже не знаю! – обрадовал Борис. Он рванулся к столу и вытащил фотографию. – В прошлую среду пришла девочка, но по недоразумению. Ее не предупредили, что надо раздеваться. Не устоял, сфотографировал одно лицо, на грудь и все остальное не посягнул. Очень выразительный взгляд. Чудесное сочетание беззащитности, воли, удивления, значительности.

– Такой взгляд, словно ее только что переехал поезд. Я хотела бы с ней познакомиться.

– Сейчас! Идемте.

Они вышли из комнаты, которая служила фотографу офисом, пересекли студию и оказались в раздевалке. Джулия, привыкшая видеть рядом – в агентствах моделей, на подиумах – самых красивых женщин планеты, в очередной раз удивилась фантазии природы. Дюжина очаровательных, эффектных и просто безупречно красивых девичьих лиц с интересом уставилась на иностранную даму.

– Девочки, где найти Мадлен?

– Ее так зовут? – спросила Джулия.

– Нет. Кажется, ее зовут Катя. Но Катю привела именно Мадлен.

– Она танцует в диско-баре «Мадлен», – с готовностью откликнулась одна из девушек. – В клетке.

– Я там была, – сказала Джулия. – И видела клетку. Хорошо.

– Через Мадлен можно найти Катю, – зачем-то объяснил Борис. Возможно, он сомневался в способностях Джулии ориентироваться на местности. – Давайте я этим займусь.

– Нет, спасибо, – не согласилась Джулия. Теперь, когда она точно знала, кого ищет (у новых духов появился конкретный образ), ей не нужны были посредники. – У вас, Борис, нет фотографии меньшего размера? Дайте мне, пожалуйста.

На радостях Джулия закатилась в ресторан «Русская изба», расположившийся прямо над студией фотографа. Если бы дискотека открывалась не в десять вечера, а днем, Джулия, несомненно, через пять минут была бы там.

Время от времени она доставала снимок и с удовольствием вглядывалась в лицо русской девушки. Она уже почти любила ее.

* * *

Когда Светлана во вторник пришла на работу без пятнадцати семь, то, к своему неудовольствию, обнаружила, что новенькая не только не опоздала, но уже висит на стене и протирает стеклянные фотографии. Кроме того, она, кажется, помыла пол.

– Откуда такой бешеный энтузиазм? – хмуро выдавила из себя Света.

– Привет, – весело прокричала со стены бодрая и радостная Катерина. – Владик начинает в шесть, и мне тоже пришлось ехать к шести. Он меня забрал. Не смогла целый час сидеть без дела. К тому же вчера так плохо вымыли пол – в углах пыль, крошки. Безобразие!

– Ты не успеешь переодеться, – заметила Светлана. – Прыгай.

В маленькой комнате, где девушки меняли цивильную одежду на униформу, Свету ждало еще одно потрясение. То, что у Катерины хорошие пропорции было видно и в костюме, но лишенная одежды, она выглядела прекрасным неземным ангелом в кружевных трусиках и лифчике. У Светланы заныли зубы от такой несправедливости. И ангел совсем не собирался краситься, хотя, по мнению официантки, было совершенно необходимо замазать и припудрить этот вызывающе естественный румянец на щеках Катерины.

– Вчера я только успела постирать униформу, – оживленно говорила Катя, – и свалилась с ног. Так устала. Как ты работала за двоих, пока меня не приняли?

– Да вот так, – со злобным удовлетворением ответила Светлана. Она красила ресницы, ошибочно полагая, что это сможет внести какие-то изменения в ее внешность. Нет, Света была из разряда девочек-крокодилов, которым даже косметика бессильна помочь.

В семь утра двери открылись, и несколько голодных клиентов, которые терпеливо дожидались за стеклянными стенами закусочной, радостно ввалились внутрь.

На кухне царило непонятное оживление. Света, пришедшая сюда за салатами, с подозрением уставилась на Дениса и Матвея. Они стояли плечом к плечу, синхронно взмахивали ножами и весело насвистывали мелодию из репертуара Джо Дассена. Владислав, по локоть в сухарях, от которого со сверхзвуковой скоростью отлетали аккуратные розовые котлетки, блаженно улыбался в пространство. И даже замученный болезнью Кеша тихо напевал себе под нос, прицеливаясь к аппетитной ореховой булочке «Прекрасная Изольда», только что вынутой из духового шкафа.

– Иннокентий Валентинович, – строго сказала Света, – вам же нельзя.

– Мне уже два дня можно, – умиротворенно отозвался Кеша. Он пытался подцепить горячую булку вилкой. – С тех пор как я увидел Катерину, моя язва молчит. Вчера я на радостях сожрал полпалки сухой колбасы. И ничего! Вы представляете? Ни-че-го!

При имени «Катерина» синхронный стук ножей на минуту прекратился, Денис и Матвей подняли головы, радостно улыбнулись и снова погрузились в шинкование помидоров.

«Райский уголок! – злобно подумала Света. – Где привычные окрики, ошпаренные пальцы, прилипшее тесто и зеленое, вечно недовольное лицо Кеши? Они сейчас начнут танцевать менуэт и говорить друг другу „вы“. И все это потому, что появилась эта противная девчонка!»

А «противная девчонка» оказалась еще и на редкость шустрой. До этого пальма первенства в трудолюбии и шустрости принадлежала конечно же Свете. Но сегодня школьники, студенты и служащие, которые кормились в «Моменте», предпочитали становиться в очередь к стойке Катерины, словно там пицца была более сочной, а кофе более горячим, чем у Светланы. Но Катя артистично расправлялась с очередью, она колотила пальчиками по кнопкам кассового аппарата, заворачивала бутерброды в фирменную бумагу – тем, кто хотел взять завтрак с собой, – и улыбалась, улыбалась, улыбалась.