Есть, господин президент! - Лев Гурский

— Вот! — выдохнул Тима, ставя мне на стол белую картонную коробку с синими буквами на крышке — «Пирожные Черкашиных». — Это последнее… из тех самых, вчерашних… с Шаболовки.

Я открыл крышку и сразу увидел то, что надеялся увидеть, — реактивный снаряд «Фау-1» в миниатюре. Или, если быть точным, лишь конус его носовой части в масштабе один к сорока. Корпус из сдобного теста, на месте фабричных клепок — мелкие изюминки… Хотя нет, постой-ка! Все же как раз наоборот. Кулинарное изделие первично, военное — вторично. Это ведь клепки на реактивном снаряде расположились там, где в оригинале был изюм.

Машинально я принюхался: маленький снаряд, испеченный еще вчера, сохранял свежесть, аромат и едва ли не тепло духовки. Адольф, собака, нисколько не преувеличил насчет Verfuhrung'a — то есть соблазна. И как это у нашего Погодина хватило силы воли не сожрать третье пирожное сразу, за компанию с первыми двумя? Впрочем, телеэфир — наркотик, надолго отбивающий аппетит.

Погодин тактично отступил назад, не отводя, однако, глаз от поднесенного мне дара. Политик внутри Тимы все еще побеждал гурмана, но далеко не с разгромным счетом. Чтобы не дразнить лидера «Почвы», я закрыл крышку обратно и поощрил обоих гостей:

— Молодцы. Теперь вижу, что партия готова к новому спецпроекту.

Как я и думал, Погодин среагировал на приставку «спец». Он браво втянул живот, кое-как стреножил одышку и, честное слово, стал меньше потеть. Под влиянием босса юный Органон тоже проникся важностью момента. Он прекратил почесывать ногу о край стола и вынул руки из карманов. Когда-нибудь, глядишь, молодчик выучится держать ладони строго по швам. А в далеком будущем — чем черт не шутит? — даже начнет стричь ногти на руках.

Я встал из-за стола, надел приготовленный пиджак, поправил узел галстука, торжественно откашлялся и сказал Очень Важным Голосом:

— То, что вы сейчас услышите, должно остаться между нами.

Мне нравится импровизировать, а лучшие загибы получаются, когда ты собран и суров. Брови насупить, желваки напрячь, крылья носа сжать. Однажды, еще при Серебряном, я позорно провалил лекцию о ползучем грузинском гегемонизме и расширении НАТО на юго-восток. Причем аудитория была — мечта: Всероссийский съезд бухгалтеров, сплошь пожилые сонные тетки. И вот где-то на середине фамилии президента Грузии я вдруг вспомнил крайне матерный, но смешной анекдот и рефлекторно ухмыльнулся своим мыслям… Все. Оцепенение с публики спало. Мои дальнейшие попытки достучаться до бухгалтерских сердец успеха не имели. Особо наглые тетки навалились с претензиями, почему да отчего в Москве теперь нельзя купить боржоми. Стыдно вспомнить, но я сорвался и заметил, что кое-кому из присутствующих уже поздно пить боржоми…

— Национальная идея России, — проговорил я наисерьезнейшим тоном, — ныне проходит фазу стендовых испытаний и потому держится в строгой тайне. Но вам я, так и быть, открою один секретов: особо отличившиеся партии и движения уже сейчас получат право промежуточной обкатки отдельных фрагментов. Вчера мне сверху, — я драматически ткнул в потолок, хотя мой номинальный шеф, Глава Администрации, сидел двумя этажами ниже, а президент и вовсе в другом здании, — спустили последнюю разработку. Это слоган. «Жить стало слаще, жить стало веселей». Я добился, чтобы «Почве» дали неофициально — пока! — курировать половину этого слогана… Понимаете, как это важно для вашего электората?

— Ну да, само собой! — радостно потер руки Органон. — А какую часть нам доверят? Первую, где слаще, или вторую, где веселей?

В реальности, подумал я, вам бы не доверили даже запятой между двумя частями. Но поскольку и этот слоган, и весь спецпроект я выдумал три минуты назад, не будем мелочиться. Сейчас Тима и компания — моя гвардия для особых поручений. Чтобы таскать мне каштаны из огня, нужны чьи-то цепкие руки при пустых головах.

— Первую, господа мои, первую, — объявил я. — Если наши внутренние пораженцы возводят в абсолют желчь и уксус, патриоты просто обязаны не жалеть сахара. За основу мы берем итальянскую концепцию «Дольче вита», но только в ее кондитерском разрезе. А для начала нам нужно набрать побольше позитива. Твоему вкусу, Тима, я доверяю: в качестве примера «парацельс с изюмом» подойдет. Отправляйтесь на Шаболовку, в ту вашу кондитерскую, скупите всю партию этих пирожных, сколько у них там есть, и привезите сюда ко мне. Кто будет интересоваться, зачем так много, говорите, что берете для банкета или для детского дома. Или для гуманитарной помощи Африке. Любое из этих объяснений подойдет, главное, не озвучьте все три одновременно… А еще вы сделаете заказ на завтра — мы должны забрать весь урожай на корню. Подчеркиваю, весь. Без исключения. Но сами вы их жрать не вздумайте — это, Тима, и к тебе относится. Органон как глава службы безопасности «Почвы» берет их учет под свой контроль…

Облеченный доверием Органон расправил плечи, а Погодин увял.

— Ну можно пока хоть по одной штучке? — заканючил он.

— До особого распоряжения — ни крошки, — непререкаемым тоном сказал я. — Нельзя ставить под угрозу имидж акции. Раз мы готовим сладкую жизнь для всех россиян, забудьте о шкурных преференциях. «Почва» не должна бросить тень на чистоту своих помыслов. Ничего — себе, все — народу. После победы на выборах наедитесь пирожными от пуза, а пока — ни-ни. И помните: мировые глобалисты не дремлют. Они мечтают перемолоть и вывезти из страны нашу национальную идентичность. Будете хлопать ушами, все самое сладкое достанется, как всегда, Америке. Так что за работу, господа. Одна нога здесь, другая — на Шаболовке… Брысь! — прикрикнул я на Тиму, видя, что он хочет задать вопрос, на который мне уже некогда сочинять ответ. Фишка про идентичность подточила мои силы. Еще минута, и я просто заржу, как конь.

Едва только парочка выкатилась за дверь, я кинулся к своему обломовскому дивану, уткнулся мордой в зеленый ворс и дал волю хохоту. Минут пять, пока у меня не выветрились из оперативной памяти рожи Тимы с Органоном, я гыгыкал над ними обоими. Затем я припомнил тот самый анекдот и столько же времени ржал над ним. После утреннего стресса мне нужна была хорошая разрядка — и я ее получил сполна. На все сто. Не скажу о народе России в целом, но одному его представителю жить стало веселей уже сейчас. Пора испытать на себе и первую половину сочиненного мной слогана.

Я вернулся к столу. Сел в кресло. Опять открыл картонную коробку с синенькими буквами на крышке, бережно взял в руки конус «парацельса», втянул ноздрями сладкий запах, ощутил под пальцами ряд изюминок. Ну что, Иван Николаевич Щебнев, пришло время наконец снять пробу? Путь от человека к полубогу отныне пролегает через желудок. Я был заранее готов к необычным ощущениям и хотел зафиксировать каждое из них.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});