Английская наследница - Роберта Джеллис

Битва началась — милосердие против террора, и Шаметт стал задумываться (как раньше предусмотрительный Джозеф), как развернутся события. Ясно, или Робеспьер, или Дантон должны умереть. Казалось, что Дантон слабее, но если им удастся поменяться ролями, царствование санкюлотов закончится. Возможно, республика будет сохранена, будет реставрирована ограниченная монархия. Это значит, что мальчик Капо (дофин) станет королем.

С другой стороны, гораздо вероятнее, что победит Робеспьер. Это будет означать новые и новые казни, но так не может продолжаться вечно, и скоро некого будет казнить. Когда поток крови иссякнет, начнется реакция. Шаметт не мог забыть, как спустя несколько месяцев после резни второго сентября каждый хотел обвинить кого-то и отмежеваться от того, что происходит. Если реакция будет достаточно сильной, результатом этого может стать восстановление монархии.

Шаметт поджал губы. В любом случае, тот, у кого Луи-Чарльз Капо, удержит бразды правления. Лучше, если этот нужный заклад не будет доступен никому, кроме самого Шаметта. Первым шагом Шаметта в этом направлении было объявить Симону публично, что он слишком избаловал молодого Капо, а потом добавить, что он будет вынужден применить жесткие, даже жестокие меры, чтобы подорвать здоровье мальчика. Его слова были встречены с ужасом. Симон действительно, как полагал Шаметт, любил своего питомца. Шаметту потребовалось немного времени, чтобы убедить Симона, что единственное спасение для Луи-Чарльза — спрятать его, куда «некоторые граждане» не смогут добраться.

Случай помог Шаметту. Третьего января 1794 года коммуна решила, что комиссару не нужно выполнять два дела, Симон не может быть одновременно представителем своего района и наставником мальчика. Несколько комиссаров участвовали в этом, они покинули свои посты в Тэмпле. Симон подписал их прошения с небольшим опозданием, но сейчас он был твердо убежден, что «враги революции» желают Луи-Чарльзу смерти.

Пятого января Симон переехал из комнат, которые занимал в Тэмпле, хотя официально еще не оставил свой пост. Он был, несмотря на замечания де Рочевиля, человеком тонкого ума и больших способностей. Большую часть времени он провел, украшая специальный экипаж для перевозки своих «приобретений» из Тэмпля в собственный дом и ремонтируя картонную лошадку, с которой играл молодой Капо. Никого не удивляло, что Симон был необычно молчалив и его лицо было особенно мрачным. Несколько человек слышали, как мальчик умолял взять его с собой: «Симон, мой дорогой Симон, возьми меня в свой магазин. Я научусь делать обувь и буду считаться твоим сыном».

Итак, седьмого января, сделав все необходимые приготовления, Шаметт появился в магазине Роджера, спрашивая о его знакомстве с бретонскими рыбаками. Этот вопрос вместе с вопросом о лошади и повозке мог иметь только одно значение. Или Шаметт сам хотел покинуть Францию, или пытался организовать побег для кого-то. Тем не менее, нужно быть с ним осторожным.

— Вы слышали больше, чем нужно, — ответил Роджер. — Я был дружен одно время с человеком, у которого была собственная рыбацкая лодка. Уже год я о нем не слышал. Однако я почти уверен, что мой друг говорил обо мне с товарищами, и, возможно, будет правильно сказать, что у меня есть друзья среди рыбаков.

— Как название деревни? — спросил Шаметт. — В Бретони были беспорядки. Я справляюсь о вашем друге.

Рука Роджера снова сжала пистолет.

— Мой друг — умный человек и вряд ли попадет в беду. Я не скажу вам ни его имени, ни названия деревни или его корабля. Если у вас есть дело, для которого требуются лошадь и повозка, и вам нужен бретонский рыбак, который возит не только рыбу, я попытаюсь организовать это, но ничего вам не скажу.

Шаметт имел власть и научился обращаться с обвиняемыми заключенными. Ему ничего не стоило угрозами и обещаниями получить нужную информацию. Что-то в глазах Роджера дало ему понять, что любые ухищрения бесполезны. Кроме того, Шаметту не нужны были сведения именно сейчас. Они потребуются, если все пойдет по его плану.

— Да, у меня есть дело. Одного ребенка я хочу перевезти в безопасное место.

Роджер не справился с выражением своего лица, его дыхание прервалось на мгновение. Шаметт нахмурился.

— Вы быстро поняли, что я предпочел бы, чтобы вы не угадали. Поймите, много уже сделано, чтобы использовать эту возможность. Бояться нечего. Поступайте, как вам говорят, и будете щедро вознаграждены.

Роджер молча кивнул и опустил оружие. Несомненно, если Шаметт обсуждает такой вопрос, то его люди уже следят за магазином, но ощущается, что в настоящее время опасности для него и Леонии нет. Позже… Роджер отбросил страхи.

Совершенно ясно, что Шаметт — человек, который считает свои интересы главными. Дофин был козырной картой на случай, если дела пойдут скверно. Роджер был убежден, что у него нет ни малейшего шанса выдать этот заговор, хотя он и не хотел этого. Пока Шаметт не знает ни имени Пьера, ни названия деревни, Роджеру самому придется доставить туда ребенка. Он едва слушал, как Шаметт рассказывал ему, до чего он додумался: Роджер будет как — обычно вести свои дела, но когда он будет уходить из дома, его будут сопровождать, и в доме будет находиться человек, чтобы Роджер случайно не обмолвился о предстоящем путешествии.

— Еще одно добавление, — сказал Роджер. — Я не умею обращаться с детьми, но у моей жены есть маленькие братья. Будет лучше, мне кажется, если жена присоединится к нам.

— О, конечно, — тотчас согласился Шаметт. — Я всегда представлял это как семейное дело.

— И вы не определили место, где мой друг должен забрать ребенка?

— Вы и ваш сын или юный сводный брат будете ожидать в деревне, а, может быть, выедете на лодке, пока не получите от меня известие или я сам не приеду. Если начнется официальный розыск, вы отвезете ребенка на рыбацкой лодке.

Роджер закусил губу.

— Сейчас не сезон для этого, — проворчал он, пытаясь высказать недовольство.

На самом деле он боялся, что его радость прорвется наружу. Несомненно, Шаметт не собирался этим ограничиться, охрана могла получить инструкции убить его и Леонию, как только они выйдут на Пьера, но Роджер сомневался, что они зайдут так далеко. Шаметт понимает, что такие действия вряд ли заставят друга Роджера помочь им. Что бы ни задумал Шаметт, скорее всего нанятые стражи ничего не знают. Даже если и знают, Роджер мог поспорить, что Пьер знает гораздо больше. Несчастный случай может произойти с тем, кто является нежелательным пассажиром на борту, а тогда — хей-хо в Англию!

ГЛАВА 19

Горячность, с которой Роджер принял предложение Шаметта, говорила о его страстном желании исчезнуть из Франции. Ему следовало, конечно, быть осмотрительнее, он предполагал, что Шаметт надеялся на доверенных лиц, не позволяющих ему выйти из повиновения. Безусловно, теперь за ним следить будут гораздо внимательнее, чем те, кого приставил к нему Тулон. Роджер не собирался говорить или делать ничего, что вызвало бы подозрения. Он отказался от мысли, что сможет заставить Леонию бежать, поэтому его не очень волновал мужчина, который сидел на кухне, слушал каждое слово и следил через дверную щель за каждым его жестом.