Бастион: поступление (СИ) - Атомный Владимир

Вероника блеснула глазами, где виден живой интерес.

– А во играли – с мячом или прятки какие-нибудь?

– Это тоже, но если убрать обычные, то дальше только воображение. Были докторами и учителями, инженерами и научными сотрудниками, правда, – я вновь засмеялся, – тогда мы называли себя лаборатами! Вроде лаборантов, только по-своему… а дальше рыцари, маги, колдуны и знахари… крестьяне и тайные, незаметные словно призраки, агенты разведки. А ещё колонисты – Марс там, Луна!

– Вот это да! – сильно удивилась девушка. – Что, во всё сразу?! Но откуда знали эти профессии?

– Не-е-ет, – протянул со смехом. – Ну прочтёшь, услышишь или посмотришь – завтра уже играешь. Ролевые баталии, в общем.

– Весело, – сказала она чуть грустно. – Мне такое даже в голову не приходило почему-то.

Я заглянул в сверкающие отражённым огнём глаза. Фиалк тёмный, набрался мрака и сейчас чёрно-фиолетовый, словно сок черники на губах. Трепещущее освещение придаёт профилю Вероники новой красоты, более взрослой и таинственной.

Вопрос попросился с губ:

– А во что играла в детстве?

– Наверное, уместно будет сказать про совсем детское время, – заговорила Вероника. – Там всё как у всех – куклы, тряпочки, всякие красивые штучки. Рисовала, вышивала, лепила и делала аппликации. Но, конечно, помню плохо, а потом как-то само пришло читать книги. Даже в школу толком не ходила, хотя подруги были и там, и вообще. Но я чуть что норовила сразу к книге, не шибко было с такой играть.

– А что же родители насчёт школы говорили, – спросил я и тут же оправляюсь, – то есть отец?

– Программу я тоже читала, просто быстро и все экзамены экспромтом уходили. Порой до трёх лет накапливалось “свободных”, так что библиотека надолго стала пристанищем. Я, кажется, уже говорила да?

– Ага! – закивал я. – Но всё же ты гений, раз удалось с такой скоростью осваивать знания.

Взглядом источаю восхищение, любуясь притом Вероникой, что слегка смутилась.

– Сам же говоришь – каждый – особый. Просто, я вот такая. Да и сейчас, в Сети, осваиваю значительно больше. Знаешь, открою тайну – если не гоняться за афоризмами, то знания часто повторяются. Мир состоит из атомов и молекул, так и все научные труды похожи составом. Сейчас я скорее бегу по тексту, нежели вчитываюсь. Редко удаётся почерпнуть нового, скорее встречаются неожиданные связи между знакомыми явлениями, понятиями или вещами.

Собрался исторгнуть очередную тираду с похвалой и восхищением, как ребята посмотрели на нас. Варг со смехом обращается:

– О чём столь увлекательно беседует магистр с замом?

– Мы, – взялся отвечать, перехватив взгляд Вероники, – взялись за высокие материи магии. Что есть маг – его сила или всё-таки знания?

– А почему не всё сразу? – с явственным любопытством спросила Риля.

Вероника собралась озвучить ответ, но я прервал с улыбкой:

– Хорошо, а как остальные думают?

Близнецы тут же оголили здоровущие зубы, тоже заулыбавшись. Попихались немного и отвечает средний – Дейтерий:

– Да в силе он, что ещё надо-то? Сила коли есть – применение найдёшь, а когда слаб, то хоть расшибись.

– Дельно, – отметил я. – Ещё?

– Я за мудрость и знание теории магии, – взял слово Журавль.

– По мне, так Риля верно сказала, – уже Варг.

Бросаю взгляд на Веронику – Ваш выход, мол.

– Хотя уважаемый заместитель воздержался от ответа, я всё же озвучу своё понимание. Во-первых, это большое упрощение, так охарактеризовать оператора магических энергий. Во-вторых, даже если упрощать, маг ещё и человек, как отчасти верно заметил Журавль – мудрость очень важна в этом ремесле. Не стоит забывать, что те Великие, что в агонии разума отринули человеческое, привнесли неисчислимые горе и страдания, а после погибли и духи их до сих пор в неволе и испытывают жуткие муки. Такова расплата за бездушие.

Слова Вероники отзвучали так, словно мы в огромной зале и ни одного звука не потерялось по дороге к ушам. Мир ночного предгорного леса отступил, ибо впечатления будоражат вовсю. Пока буря чувств и эмоций охватила всего меня, самый взрослый из нас решил выразить вслух:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Великолепный взгляд, магистр.

Тут уж и мы поддержали, бурно высказывая и жестикулируя, но Вероника решила напомнить:

– Можно и тебя услышать? – взгляд изумительно прекрасных глаз устремился на меня.

– Да конечно, – откликнулся я, – просто, после всего вышесказанного… Хотя кое-какая есть догадка, но прошу строго не судить – в этой теме я ещё новичок. Мы вот рассуждаем, что охарактеризовывает мага, а нужно ещё определиться с термином. Я считаю маг – это могучий оператор, как выразилась Вероника. Когда ты себе хлеба согрел, то скорее фокус показал. Удобно… а можно вообще фейерверки из ладони пускать, так тогда ещё и весело.

Мы дружно рассмеялись, а я продолжаю, заглядывая каждому в глаза:

– Так вот, маг – это вектор! Сила и знания, под зорким контролем мудрости – инструменты, а вот цель деяний мага и есть он! Конечно, мудрость здесь частично участвует, но всё же вектор направления усилий определяет оператора. Вот возьмём движение молекул в воздушном шарике или лучше стакане воды – оно хаотично, но общий объём куда-то движется и это главное. А всякие подогревы пищи, заживления царапин – содержимое.

– Нравиться мне Матус, – говорит Протий, – очень просто и ясно говорит. Согласен.

Меня дружно поддержали, и мы ещё долго шумели, но особенно тепло отозвался взгляд председателя – довольный услышанным. Понял, что Вероника ждала примерно такого ответа и я оправдал надежды.

Глава 26

Утро в горах прекрасно даже по звучанию слов, а уж на деле подавно. Расстегнул полог – ворвался прохладный, до холодного, воздух, удивительно чистый и свежий. Вылезаю из палатки, с трудом вдевая болящие ступни в ботинки и озираюсь. Солнце только взялось за вершины предгорий, немного захватывая лесные массивы. Вокруг галдит птицами заброшенная деревня, а за ближайшей стеной мелькнул рыжий хвост.

Варг и журавль ещё в палатке, из ранних только я, да вон Вероника идёт – видимо с ручья неподалёку, хотя он скорее не совсем далеко, минут десять ходьбы.

– Привет, – первым вступаю в разговор я. – Ты к ручью ходила?

– Доброе утро. Да.

Говорим тихо – большинство ещё спит.

– Тот, что вчера проходили последним? – уточнил я.

– Да, но это не далеко на самом деле.

– Блин, так лень идти, – скорчил гримасу я.

Девушка украсила лицо мягкой улыбкой.

– Давай я с тобой.

– Круто, пошли! – просиял в ответ. – Спасибо, ты меня просто… э-э, выручаешь.

Чуть не сказал “окрыляешь” – вовремя ухватил слово за хвост слово. В тамбуре, так оказалось зовётся входная область палатки, нашёл свой рюкзак, а там сумку с принадлежностями, и мы пошли. Стараюсь держаться рядом, но, если тропа совсем сужается – спереди. Взгляд всё норовит смотреть только на девушку, хотя под ноги бы надо больше. Сколько уж прошло времени, с тех пор, как в первые разы любовался образом председателя нашей школы, но почти ничего не изменилось. Всё так же восхищаюсь и мысли тают, теряя суть. Великолепны и лик, и фигура, а на фоне природы подавно.

Но если в целом смотреть на себя, то изменения всё же идут, ведь я тот ещё разгильдяй – побольше бы гонять на велике, рубиться в игры, и читать комиксы, особенно. Кто бы подумал, что стану старостой, а потом и заместителем магистра, взвалить столько ответственности по собственной воле – чушь! Скажи такое про меня до поступления, ни за что не поверил бы, но и жизнь в столице другая, и какие-то желания иные теперь.

Ручей бежит там же, здесь тропа делает изгиб, выбирая места, где можно перейти по камням. Сейчас, если смотреть в сторону жилой Каменки, небольшой склон понижается по левую руку, но, когда двинемся в лагерь, будет справа. Собственно, мы и взбирались вчера по пологому склону огромного холма. Кругом полно деревьев, но ещё можно усмотреть, как лесные великаны держатся в стороне от тропы – раньше была и шире, и утоптанной. Трава успела быстрей, захватив неиспользуемую землю, а вот молодых деревьев мало, да и те с большим трудом укоренились.