Броненосцы Петра Великого - Алекс Кун

Побежал к корме, перепрыгивая натянутые веревки, выглянул за корму, тщательно стал осматривать пену в спаренном кильватерном следе. С борта галеота слитно бабахнуло несколько ружей, в ответ часто застучали пистолеты. Стук стал перемещаться под палубу пойманной жертвы. Пожалуй, из меня командующий абордажем еще худший, чем организатор регат. А морпехов надо серьезно начать натаскивать на абордажи, такой свалки больше быть не должно. Сколько ребят, по глупому, этот ружейный залп положил, даже думать боюсь. Лавина морпехов заканчивалась, ее истончающиеся струйки втягивались в обреченный галеот по, продолжающим прыгать сходням. За борт никто не упал, все же хорошо они научились лазить и бегать по перекинутой доске. А если кого-то выпавшего мне было не видно, то найти его, потом, будет невозможно, хоть мы и попытаемся. Перебежал на галеот, прошел по палубе, переступая через тела, простите мужики, надеюсь, привратник будет к вам снисходителен. Стрельба внизу уже стихла, было только пара одиночных выстрелов. Посмотрел на пушечки, нет, брать с собой их не будем, нас вообще тут не было! Крикнул капралов. Велел уводить всех на Орла, проверить как там, в трюме, помочь если что. Оставить мне пару человек. Сообразил приказать выделить наряд, для контроля за упавшими при переправе, и делать это впредь без команды. Весь личный состав проверить, доложить о потерях и особенно, об отсутствующих. Обратно лавина текла неторопливо, задерживаясь перед сходнями и выжидая удобного момента. Зверски захотелось курить. Достал свой пенал с трубкой, сел на бухту троса, начал набивать трубку. Когда трубка прогорела более чем на половину, поток морпехов снова истончился. Раненных и убитых, которых несли товарищи, так и не заметил. Неужели тут оставили, или нам так сказочно повезло? Встал, снова прошелся по палубе, кто-то из голландцев еще шевелился. В душе поднималась ярость на самого себя и ту… которая ко всему этому привела. Спустился в трюм, та же, вызывающая ярость, картина. Заметил лежащего самозванца, охлопал его одежду, вынул два мешочка, и кожаный футляр, явно с бумагами. Открыл ближайший сундучок матроса, вывалил вещи, сундук выволок на середину и велел обоим сопровождающим обыскивать всех и складывать все в сундучок. Не хватит, взять еще сундучок. Окинул взглядом лежащих, обыскал еще двоих, одетых побогаче. Выслушал доклады спустившихся капралов. Четыре легких ранения, два средней тяжести и два тяжелых, еще до абордажа зацепило. Надеюсь, Тая продержится еще пол часа, надо тут закончить сначала. Приказал капралам помочь с тотальным обыском. Сам пошел по помещениям, тщательно осматривая и собирая любые бумаги, карты, шкатулки, все, что могло служить хранилищами. Но если бумаги спрятаны в груз, нам их не найти, мы такую гору не успеем перебрать, скорее нас на берег выкинет. Ничего, однозначно бывшее чертежами не попалось. Поднялся наверх, проверил одежду на тех телах, которые привлекли внимание. Заниматься тотальным мародерством на глазах всего Орла не смог. Плюнул, не найдем, значит не судьба. Крикнул с Орла Осипа, помог ему перебраться, просил найти шведа. Шведа нашли в трюме. Осип не был абсолютно уверен, видел его всего пару раз мельком. Обыскал его еще раз, на всякий случай. От всех этих обысков руки стали липкие от крови, как их не вытирай об одежду, гадостное ощущение только нарастало. Дождался окончания обысков, велел переносить на Орла все сундучки. Разбросал ногой, на всякий случай вываленные из сундучков вещи, бумаг не было. Вынося очередной сундучок на палубу, посмотрел на спутанные снасти, крикнул поморам, чтоб резали снасти галеота и освобождали наши, скоро расходимся.

Перекидав все, что хоть как-то напоминало емкости, где можно хранить бумаги, объявил эвакуацию. Велел расцеплять корабли, оставить только сцепку на паре кошек и одной сходне. Пошел в трюм, огляделся, как же теперь тебя топить то? Выскочил на палубу, взял пару бочонков пороха от пушек под мышки, сбежал вниз. Где тут у них крюйт-камера не имею понятия, на вид так и нет ее. Ядра вон, в бочках принайтовлены, а пороха не видно. Поставил бочонки рядом с ядрами, побежал за следующими. В три рейса перетащил все ближайшие бочонки. Выдернул здоровенную пробку у одного, положил на бок, зажал с боков остальными, чтоб не катался. Выдернул пробку еще из одного начал отползать на коленях, рассыпая дорожку пороха. Стоя на ногах, получалось это делать плохо, качало. Дорожка получилась не очень длинной, искренне надеюсь, что добежать успею. Выскочил на палубу, крикнул приготовиться к повороту, убедился, что команда побежала по снастям. Подскочил к борту, сказал морпехам у сходней

— Как перебегу, рубите троса кошек и отталкивайте галеот баграми.

Посмотрел, как они изготовились, вернулся в трюм, зажег от светильника листик из блокнота и коснулся огнем начала дорожки. При первой же вспышке метнулся на Орла, как ужаленный, крича по дороге команду к повороту.

Корабли медленно расходились, Орел чуть привёлся и теперь быстро набирал ход, галеот уваливался и разгонялся. Пропасть между нами нарастала. На Орле царило радостное оживление и громкие разговоры. Навалившись на планширь, хмуро смотрел за последним плаваньем галеота. Никакой радости, одна хмарь на душе, и откат адреналинового всплеска. Приглушенно бабахнуло, ни моря пламени, ни гигантского взрыва, только галеот окутался белым облаком, с редкими проблесками огня, и его мачты начали медленно ложиться на воду. На Орле радостно кричали, провожая галеот на дно. Этого уже не перенес. Надо было все же сдержаться, у ребят первая боевая операция, но уж больно муторно было. Приказал всех собрать на палубе, поднялся к штурвалу, и, подождав, когда все соберутся и слегка успокоятся, сказал.

— Сегодня! Мы начали делать то, чему учились весь год! С боевым крещением вас морпехи!

Переждал еще одну вспышку восторгов.

— Но прошу вас не радоваться смерти, этих противников. Мы не могли сделать по иному, и мы выиграли этот бой. Но они не были нашими врагами! Они только помогали им, может быть, даже не ведая, что творят. Гордитесь этой победой! Но не радуйтесь ей.

Выждал еще паузу, на корабле примолкли.

— И теперь самое главное. Запомните! Нас никогда тут не было! Никому и никогда не говорите, что случилось у Святого Носа! Для всех Орел вышел в море к Соловкам. Вы все меня услышали?

Вновь переждал подтверждающий гул.

— Если кто-то из вас под штоф-другой проговориться в трактире о нашем сегодняшнем бое, он вызовет очень большое недовольство государя, которое никто из нас не переживет. Вы все запомнили?

Дождался еще одного подтверждающего гула и пошел в трюм, надо посмотреть, что с кораблем.

Повреждения были на удивление небольшие, пара отверстий в бортах высоко над ватерлинией, размером с кружку, с распушенными щепками краями, три выбитых участка фальшборта и раскрошенное за ними корабельное имущество. А одним выстрелом они все же промахнулись.

Тяжелораненые, такими не являлись, рассеченные мышцы и обильное кровотечение. Тая справилась. Два ранения в ноги пулями, кости целы, и ходить морпехи могут сами. Остальное — глубокие царапины от рикошетов пуль или осколков. Множество мелких царапин, даже у себя нашел одну, довольно глубокую, странно, что так долго не замечал. Не смотря на мою речь, настроение у всех было приподнятое, в очереди к Тае на перевязку шутили и подначивали друг друга. Неужели только у меня так погано на душе? Загубили три десятка мужиков, только за то, что они оказались не в том месте, и не с тем человеком. Киношная фраза — ничего личного — обрела вкус, только он оказался прогорклым. Не стал портить настроение окружающим своими личными тараканами в голове, пошел осматривать, как выдержали таран платформы, под орудийные башни. Пожалуй, с них можно будет и дуплетом попробовать стрелять, если будет очень надо. Отлично удар пережили. Ко мне подошел Семен, поинтересовался, почему это государь будет недоволен.

— Понимаешь, Семен, государь может, и был бы нами доволен, но шведы и голландцы, выплыви эта история на свет, требовали бы от Петра Алексеевича нашей крови, и думаю, он бы согласился предать всю команду суровому наказанию, дабы поддержать хорошие отношения с Голландией и Швецией. Так понятно?

Семен кивнул и отошел, видимо мое описание событий казалось ему даже более реальным, чем мне.

Орел, под всеми парусами шел на Соловки. Появиться там надо было обязательно, и еще, какое ни будь послание выпросить, для воеводы. По дороге занимался неприятным делом. Потрошил все сундучки, искал бумаги, нашел много интересного, в том числе соглашение капитанов, в бумагах самозванца, которым они мне чуть не испортили регату. Но чертежей не нашел. Отобрал самые хорошо оформленные сундучки и разломал их на части. В одном была двойная крышка, где и была пачка бумаг. Про двойное дно слышал часто, а вот двойная крышка меня озадачила. Отлично сделанный тайник, не зная, не найти никогда. Велел зашить все сундучки и вещи в несколько баулов, из парусины, этих вещей больше никто не коснется. Придем в Вавчуг, устрою торжественное сожжение, где ни будь на отшибе, помяну мужиков хоть так.