Повелитель демонов из Каранды - David Eddings

– Не выяснив, кто здесь находится? – возразил Фельдегаст. – Мое любопытство возбуждено до крайности, и я не уйду отсюда, не удовлетворив его. – Он поглядел через комнату на метавшего громы и молнии Бельгарата. – К тому же нашему почтенному другу понадобится некоторое время, чтобы обрести спокойствие. Я думаю отправиться в тот конец коридора и найти где-нибудь дырочку, чтобы подсмотреть, что творится на первом этаже. Хочу получить ответ на жгучие вопросы, которые не дают мне покоя. – Он подошел к столу и зажег свечку от своего фонаря. – Хотите пойти со мной, принц Хелдар? – пригласил он Шелка.

– Почему бы и нет? – пожал плечами тот.

– Я тоже пойду, – сказал Гарион. Он протянул книгу Польгаре и еще раз взглянул на бушевавшего Бельгарата. – Скоро это у него пройдет?

– Я поговорю с ним, дорогой. Не задерживайтесь там.

Гарион кивнул, и троица тихо покинула библиотеку.

Комната, находившаяся в конце коридора, была небольших размеров, у стен ее стояли стеллажи. Гарион догадался, что когда-то здесь хранили белье и одежду. Фельдегаст, сощурившись, оглядел засыпанный листьями пол, а потом прикрыл свой фонарь.

Листья ворохами лежали в углах и вдоль стен, но вo внезапно наступившей темноте сквозь них пробился слабый свет, и снизу донеслись неясные голоса.

– Мой темпераментный старый друг был прав, – прошептал Фельдегаст. – Кажется, штукатурка совсем прохудилась. Не составит никакого труда убрать листья и устроить уютные шпионские щелочки. Давайте же выясним, кто обосновался в доме Торака.

Гарион вдруг почувствовал, что он вновь переживает то, что когда-то давно уже происходило с ним. Это было во дворце короля Анхега в Вал-Алорне, он следовал за человеком в зеленом плаще по заброшенному коридору, пока они не дошли до места, где сквозь растрескавшуюся штукатурку снизу доносились голоса. Он припомнил еще кое-что. Когда они были в Тол-Хонете, разве не сказал Бельгарат, что многое из того, что произошло во время поисков Шара, должно повториться, так как неизбежна еще одна встреча, они встретятся – Дитя Света и Дитя Тьмы. Он попытался отогнать от себя это ощущение, но безуспешно. Убрав листья от трещины, проходящей через заднюю стену помещения, и стараясь, чтобы ни один не попал в комнату под ними, они устроились поудобнее на полу и приготовились смотреть и слушать.

Под ними находилась очень большая комната. На окнах – истлевшие полосы занавесок, в углах – все та же паутина и плесень. Вдоль стен в железных кольцах прикреплены дымящиеся факелы, а пол покрыт пылью и мусором, скопившимся за долгие столетия. Комната полна гролимов в черных одеяниях, среди которых кое-где можно было видеть людей в грубой одежде карандийцев и в блестящих доспехах церковных гвардейцев. Посередине комнаты, выстроившись, как отряд солдат, сидели на задних лапах в ожидании приказа огромные черные псы Торака. Перед собаками возвышался черный алтарь, который, видимо, недавно использовали по назначению. По бокам от него стояли мерцающие огнем светильники. У стены, на возвышении, находился золотой трон, а за ним – полуистлевшая черная драпировка и огромное изображение лица Торака.

– Знаете, это был Тронный зал Обожженного Лица, – прошептал Фельдегаст.

– Это чандимы, да? – приглушенно спросил Гарион.

– Они самые – и люди, и звери. Меня немного удивляет, что Урвон привел сюда своих собак, хотя, пожалуй, служить конурой – это самое подходящее применение для Ашабы.

Бросалось в глаза, что люди в комнате нетерпеливо поглядывали на трон – очевидно, чего-то ждали.

Внизу, колыхнув наполненный дымом воздух, прозвенел удар огромного колокола.

– На колени! – приказал столпившимся в комнате людям громкий голос. – Засвидетельствуйте почтение новому богу Ангарака!

– Что?! – воскликнул Шелк сдавленным голосом.

– Заткнись и смотри! – шикнул Фельдегаст.

Снизу послышалась громкая барабанная дробь, сопровождаемая звуком медных фанфар. Полуистлевшие занавеси за золотым троном раздвинулись, и оттуда двумя рядами вышли гролимы в своих ритуальных одеждах, монотонно распевая. Чандимы и гвардейцы опустились на колени, а псы и карандийцы, распластавшись на полу, заскулили.

Барабанная дробь нарастала, и затем из-за занавесей величественной походкой вышел человек в золотой одежде и с короной на голове. Его фигуру окружал сияющий нимб, но Гарион ясно почувствовал, что это сияние создается усилием воли самого человека в золотом. Надменным движением человек поднял голову. Лицо его было в пятнах – участки кожи обычного цвета перемежались с мертвенно-бледными. Но самое страшное впечатление производило то, что глаза этого человека были совершенно безумны.

– Урвон! – вырвалось у Фельдегаста. – Ах ты, паршивый сукин сын! – От его певучего говора не осталось и следа.

Прямо позади пестролицего сумасшедшего стояла скрытая тенью фигура в капюшоне, накинутом на лицо. Казалось, черный гролимский плащ слился с фигурой и чернота эта исходит от нее самой, наполняя все окружающее пространство ощущением абсолютного зла.

Урвон поднялся на возвышение и сел на трон.Его безумные глаза выкатились из орбит, а лицо застыло маской надменной гордости. Темная фигура встала за его левым плечом и склонилась к уху, что-то нашептывая.

Чандимы, гвардейцы и карандийцы продолжали лежать на полу, льстиво скуля, как псы, а последний ученик Торака купался в лучах славы. Десяток одетых в черное чандимов подползли на коленях к трону, держа в руках позолоченные шкатулки, и благоговейно поместили их на алтарь перед возвышением. Когда шкатулки открыли, Гарион увидел, что они до краев наполнены красным ангараканским золотом и драгоценностями.

– Эти дары услаждают мой взор, – неприятным, резким голосом произнес ученик Торака. – Пускай другие тоже подойдут и сделают приношения новому богу Ангарака.

По толпе чандимов пробежала волна испуга, послышалось торопливое перешептывание.

Пошептавшись, они положили к алтарю дары в простых деревянных коробках. Когда их открыли, оказалось, что там нет ничего, кроме щебня и веточек. Каждый чандим, поставив свою ношу на черный камень алтаря, исподтишка брал одну из стоявших там золоченых шкатулок.

Урвон пожирал глазами коробки и шкатулки, но явно не мог отличить золото от гравия, а священники по очереди подходили к алтарю, оставляя на нем одно приношение и забирая другое.

– Я очень доволен вами, мои жрецы, – произнес Урвон резким голосом после того, как был разыгран этот фарс. – Вы принесли к моим ногам несметные богатства.

Чандимы, карандийцы и гвардейцы поднялись на ноги, а темная фигура продолжала тем временем что-то нашептывать на ухо Урвону.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});