Вне времени - Роберт Энтони Сальваторе

в Подземье. Мы окажем ничтожествам услугу, если прикончим их быстро.

- Я не потерплю рабства, - сказал Закнафейн.

- В Мензоберранзане полно рабов! - возразил Аратис Хьюн, но Джарлакс поднятой рукой заставил его замолчать.

- Ты убиваешь жриц, - сказал наёмник, и это был не вопрос.

- Жрицы Ллос прокляты своим выбором и последствиями этого проклятого выбора, - прорычал оружейник.

- Но ты спишь с одной из них каждую ночь, - язвительно заметил Аратис Хьюн, и Джарлакс снова остановил его поднятой рукой, добавив на всякий случай суровый взгляд.

Закнафейн, конечно, даже не моргнул. В конце концов, с любой жрицей Ллос он спал не по собственной воле,.

- Разве эти полурослики не выбрали собственную судьбу, когда спустились в Подземье? - спросил Джарлакс.

- Ты не знаешь, как они попали сюда, - сказал Закнафейн. - Что вероятнее? Что они пришли в Подземье, зная, что почти наверняка не смогут здесь выжить, или что работорговец похитил их из деревни наверху и притащил сюда? Они не похожи на отряд авантюристов, способный зайти так далеко и глубоко.

- В любом случае, что я, по-твоему, должен сделать? - спросил Закнафейна Джарлакс, потом добавил, повернувшись к Аратису Хьюну: - И по-твоему.

- Освободить их, - сказал Закнафейн.

- Убить их, - одновременно ответил Хьюн.

- Освободить их ради чего? - поинтересовался Джарлакс.

- Или по крайней мере отвести в Мензоберранзан и продать! - настаивал Аратис Хьюн.

- Они не выживут в этих тоннелях, - продолжал Джарлакс, обращаясь лишь к Закнафейну.

- Тогда мы отведём их обратно на поверхность и отпустим, - сказал оружейник.

Джарлакс фыркнул, Аратис Хьюн всхрапнул... потом открыто засмеялся в ответ на столь абсурдное предложение.

- У нас нет времени на такой крюк, - сказал Джарлакс. - У нас есть трофей, который необходимо доставить верховной матери Бэнр.

- Которая не обрадуется, узнав, что мы освободили ценных рабов, - добавил Аратис Хьюн. - Рабов, которых Джарлакс мог бы продать ради неплохой прибыли.

- Тогда я куплю их, - заявил Закнафейн.

Это вызвало улыбку у Джарлакса.

- Ты тупица! - закричал на него Аратис Хьюн, но Закнафейн даже не посмотрел в его сторону. Дроу говорил лишь потому, что Джарлакс помешал Закнафейну прикончить его, так что это были слова призрака.

- За мою долю в прибыли от этого приключения, - сказал оружейник Джарлаксу. - Отдай их мне и покажи дорогу к поверхности.

Аратис Хьюн начал что-то говорить, но Джарлакс подошёл — очевидно, его волшебный барьер уже рассеялся — и встал прямо напротив Закнафейна.

- Ты даже не знаешь, какой может быть твоя доля, - сказал он оружейнику.

- Достаточной, чтобы заплатить за нескольких жалких полуросликов, - ответил тот. Он скрестил взгляды с другом, затем тихо добавил: - Я сыграл свою роль и сделал всё как нужно.

- И даже больше, я вынужден признать.

- Тогда дай мне это. Моя доля за полуросликов, и покажи мне дорогу, чтобы я мог освободить их.

- А потом?

- Потом я вернусь в Мензоберранзан, такой же довольный результатами экспедиции, как и Джарлакс.

Джарлакс перевёл взгляд с него на Аратиса Хьюна.

- Разделим его долю?

Бродяга засмеялся и кивнул.

- Тогда я потребую от вас обоих обещания, что вы больше не попытаетесь у меня красть. Вы знаете, о чём речь.

Оба просто хмыкнули, что определённо нельзя было считать твёрдым согласием. Но в Подземье большего не ждёшь, и Джарлаксу этого хватило.

Вскоре Джарлакс, Аратис Хьюн и три бывших воина Зовирр снова двинулись к Мензоберранзану. Командир наёмников нёс голову матери Шивы в мешке. Джарлакс не раз замечал на себе взгляд Аратиса Хьюна и видел бурю эмоций во взгляде своего лейтенанта. До сего дня Аратис Хьюн был неоспоримым заместителем командира во небольшом отряде Бреган Д'эрт, но теперь боялся, что Закнафейн угрожает его положению.

Джарлакс улыбнулся. Он понял, что Аратис Хьюн прав — и не только благодаря умению Закнафейна обращаться с мечом и его готовности закончить миссию даже тогда, когда Джарлакса и Аратиса Хьюна сняли с игрового поля.

Многие в Бреган Д'эрт поступили бы так же, хотя никто не был настолько же хорош в обращении с клинком.

Но нет, не поэтому Джарлакс решил, что Закнафейн может стать его заместителем.

Это было потому, что Закнафейн не стал убивать полуросликов.

Это было потому, что Закнафейн обладал милосердием.

Хватило бы храбрости самому Джарлаксу встать на защиту беспомощного малого народца?

Внутри он улыбался всё шире и шире.

И улыбнулся ещё шире, когда не прошло и десяти дней после того, как Джарлакс вручил голову матери Бэнр и показал трём новым солдатам Бреган Д'эрт их комнаты, а Закнафейн уже явился в «Сочащийся Миконид». После возвращения в город командир наёмников бывал в таверне каждый день, ожидая и наблюдая.

Он даже не пытался скрыть улыбку, когда Закнафейн подошёл к нему.

Закнафейн взялся за спинку стула, чтобы отодвинуть его и сесть, но застыл, глядя на товарища.

Джарлаксу потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать причину смущения оружейника, но затем он провёл ладонью по своей полностью исцелённой и полностью лысой голове. Не осталось ни шрама, ни вмятинки, как будто его черепу придали идеальную форму лучшие скульпторы Мензоберранзана.

- Мне идёт, не так ли? - спросил Джарлакс.

Закнафейн фыркнул, вздохнул, беспомощно покачал головой, но был вынужден сдаться:

- Лучше, чем та глупая причёска, - сказал он, садясь за стол. - Могу я присоединиться к тебе? - добавил он несколько запоздало.

- Я занял это место специально для тебя, - с огромным энтузиазмом и своей ослепительной улыбкой отозвался Джарлакс.

Закнафейн снова вздохнул.

- Хотя я не был уверен, что ты вернёшься, - продолжал наёмник. - Ты вывел полуросликов?

- Да, в верхний тоннель, который заканчивался солнечным светом.

Джарлакс с любопытством взглянул на него, ухмыляясь всё шире.

- Зачем ты вернулся?

Вопрос очевидно застал оружейника врасплох, и он пожевал губы, прежде чем ответить:

- Что ещё я мог сделать?

Джарлакс просто кивнул и больше не поднимал эту тему. Он был рад возвращению оружейника. А ещё — немного разочарован.

Вопрос Джарлакса преследовал Закнафейна всю дорогу обратно к дому До'Урден и ещё несколько дней после этого. Он видел свет солнца с поверхности, решил, что тот неприятен для глаз, знавших лишь блеклый свет Подземья, но не мог отрицать его привлекательности.

Он думал о том, чтобы