Последний Порог - Роберт Сальваторе

— Ты покидаешь нас? — спросил Дриззт.

Казалось, этот вопрос застиг Энтрери врасплох — он даже отступил на полшага.

— Я решил остаться, — ответил он.

Дриззт слегка кивнул, и даже услышал себя, произносящим: “Хорошо” — прежде чем он просто прошёл мимо Энтрери через дверь к мачте, и взобрался на свой привычный насест в воронье гнездо, выше всего этого.

Он развернул карту, как только смог на ветру, и призвал всю свою выдержку, пытаясь сосредоточиться на ближайшей важной задаче.

Но когда он смотрел на воду, выискивая скалы, отчётливей всего он видел образ Артемиса Энтрери, говорящего: “Ты знаешь.”

Двенадцать дней спустя, после небогатого на события визита в Мемнон, где Дриззт и остальные даже не потрудились снять комнаты в городе, а просто оставались на борту, Мелкий Шкиперснова вышел в море. Корабль направлялся в Калимпорт, чтобы оттуда повернуть назад и плыть в Лускан, рассчитывая вернуться, прежде чем холодный северный ветер погонит островки дрейфующего льда вдоль северного побережья Меча.

Дни сменяли друг друга, полные работы и скуки. Такова была жизнь на море. Высоко в вороньем гнезде Дриззт тосковал по дням на борту Морской Феи. То были другие паруса. Казалось, они всегда были в погоне за пиратами, и на каждом горизонте маячило сражение. Теперь же всё было не так, и Дриззт принял к сведению влияние флага Корабля Курта, даже так далеко на юге. Они встречали множество судов на пути в Калимпорт и обратно, и дроу, потративший годы, высматривая такие суда, подозревал, что время от времени они могли промышлять грабежом в открытом море, но ни одно из них не попыталось приблизиться к Мелкому Шкиперу.

Дриззт испытывал разочарование. Он жаждал сражения. Его отношения с Далией лежали в руинах, но остались дружескими. Они провели несколько вечеров вдвоём у леера, беседуя под звёздами — нет, не беседуя, если быть точнее — главным образом они просто стояли там, позволяя ночному небу погрузить их в созерцание своего сияния.

Пару раз Далия придвигалась к нему, намекая на близость, но Дриззт никогда не разрешал, и не разрешил бы, дать ход этой идее. Он не был уверен, почему, но действительно не хотел причинить ей боль, и не мог отрицать её привлекательность.

К своему удивлению, Дриззт понял, что дело не в том, что Далия предала его с Артемисом Энтрери. За это он не испытывал к ней неприязни. Нет, было что-то более глубокое, и нечто, больше связанное с философией Инновиндиль, чем с Далией, и естественно, больше имеющее отношение к Дриззту.

Уходить к Энтрери Далия тоже не собиралась, Дриззт знал это, но обнаружил, что такая информация не утешала, и по правде говоря, казалась ему почти бессмысленной в данный момент. Эльфийка была глубоко ранена, и центром её внимания оставался Эффрон.

Да, Эфрон… Все они уже знали, что Далия позволила ему уйти. Но пока он находился на борту Мелкого Шкипера, хотя уже и не под постоянной охраной в трюме. Он редко выходил на палубу, что было вполне понятно, учитывая годы, проведённые им в тусклом свете Царства Теней, но никто не останавливал его, когда он пытался.

Серая Амбра и Афафренфер по-прежнему наблюдали за ним, но теперь издалека, поскольку для всех было очевидно, что такое пристальное внимание излишне.

Далия каждый день ходила к Эффрону, хотя разговаривали они или спорили, плевались друг в друга или просто сидели вместе — никто кроме них не знал, и Дриззт не затрагивал эту тему с Далией. Тем не менее, каждый день он наблюдал за ней, когда она нетерпеливо шла к заднему люку, исчезая в трюме. И наблюдал за ней ещё пристальней, когда она покидала молодого колдуна, что обычно происходило спустя много часов.

Дриззту казалось, что она обрела покой.

Возможно, его мысли направляли лишь его собственные надежды на неё и на Эффрона.

Он молился, чтобы ситуация была такой, какой он её видел.

В один из таких дней, когда корабль снова был к северу от Врат Балдура, выбирая более быстрый и короткий путь к Лускану, так как сезон заканчивался, Эффрон и Далия вместе вышли из трюма.

Уже одного этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Дриззта, поскольку за два месяца плавания такого он ещё не видел. Они двинулись в сторону каюты капитана, и Далия подала Дриззту знак спуститься.

Дроу посмотрел вокруг, убедился, что в зоне видимости не было парусов, и соскользнул со своего насеста. Он заметил на себе взгляд Энтрери, а также Серой Амбры и Афафренфера, пока шёл по палубе, чтобы присоединиться к паре.

— За всё время, что я был с вами, ты ни разу не вызывал свою пантеру, — сказал Эффрон.

Дриззт удивлённо посмотрел не него.

— Гвенвивар не любит открытые воды, — солгал он. — Она рычит от палубной качки.

— Ни разу, за весь сезон.

Дроу нервно сглотнул и, сузив глаза, уставился на молодого колдуна. Здесь Эффрон ошибался: Дриззт по ночам несколько раз призывал к себе Гвенвивар. Но ненадолго, потому что пантера появлялась ещё более измождённой и теперь по-настоящему страдающей и иссохшей, будто жизненная сила быстро покидала её материальную форму.

— Что ты знаешь? — спросил он.

— Она находится в Царстве Теней, а не на Астральном Плане, — сообщил Эффрон, и глаза Дриззта широко распахнулись, а Далия ахнула, как и Серая Амбра, стоявшая неподалёку.

— В доме лорда Дрейго Проворного, — пояснил Эффрон.

— Она служит нетерезскому лорду? — спросил Дриззт голосом, полным скептицизма.

— Нет, — поспешил ответить Эффрон. — Она служит ему только тогда, когда ты призываешь её к себе, поскольку он видит её глазами. Сквозь них он наблюдал за вами многие месяцы.

Дриззт посмотрел на Далию, которая смогла лишь пожать плечами, очевидно пребывая в таком же недоумении, как и он.

— Почему ты рассказываешь мне это?

— Потому что я знаю, где она, — сказал Эффрон. — И я могу отвести тебя к ней.

Часть III

В тени

Моё путешествие из Лускана в Калимпорт и обратно оказалось одновременно и самым однообразным, и самым запоминающимся из всех, что мне когда-либо выпадали. Мы не пострадали от шторма, не столкнулись с пиратами, и с нашим судном не возникло никаких проблем. На протяжении всего плавания любая деятельность на борту Мелкого Шкипера была не более чем рутиной.

Но на эмоциональном уровне в эти десятидневки и месяцы я наблюдал за увлекательной эволюцией от чистейшей ненависти до глубочайшей вины и абсолютной необходимости примирения в, казалось бы, невозможно разрушенных отношениях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});