Ледяной Принц (ЛП) - Мартино Максим М.

— Ты не обязан это делать.

Где-то позади меня закричал Кост, а затем раздался громкий стук, как будто тело упало на пол. У меня не было возможности повернуться и посмотреть. Всё моё внимание было приковано к Врису.

Он фыркнул. Статика снова усилилась, пока не осталось ни единого звука, кроме потрескивания электричества. Я едва могла разобрать своё имя, выкрикнутое Костом во всю силу лёгких. Как ему удалось оторваться от Нока на достаточно долгое время, чтобы найти меня, было загадкой, которую у меня не было времени исследовать. Врис изучал меня, не двигаясь, посылая новые волны электричества, пробегающие по моим рукам. Они опалили мои волосы и оставили рубцы, но я держалась крепко. Я ждала. Я верила.

Язмин только что приручила Вриса. Она использовала тёмную магию и заставляла его убить другую тварь. Существо столь могущественное, столь почитаемое даже самой богиней, не захотело бы быть прирученным кем-то вроде нашей Короны.

Затем туман вокруг нас внезапно испарился, и нежное тепло пронеслось по мне. Все угрозы исчезли. Тихое гудение наполнило горло Вриса, и внезапно он начал уменьшаться в размерах. Он остановился, когда его спина достигла середины моего бедра, и электрический шар в его грудной клетке запульсировал, как сердцебиение. Когда он взглянул на меня, его язык вывалился из уголка рта. Связь разорвана.

И на её месте выкована новая.

Царство тварей со стоном открылось. Врис потёрся головой о мои колени, а потом исчез в потоке света розового дерева. Наконец, решив, что это безопасно, Лола последовала за ним в царство, чтобы исцелиться.

Губы Язмин приоткрылись, и она уставилась на меня с нескрываемой яростью.

— Как?

Позади неё неподвижно лежал Гейдж, тварь исчезла — предположительно, вернулась в царство — и я замерла. Я пристально смотрела на него, пока не заметила, как едва заметно дрожит его грудь. Живой. Я тяжело вздохнула.

Нахмурившись, я повернулась к Язмин. Я не знала точно, как разорвала связь Вриса с ней, но причина была ясна.

— Не все твари хотят убивать.

Она зарычала, и её взгляд метнулся мне за спину, прежде чем вернулся к моему лицу.

— Неважно. Твоё время истекло.

Я шагнула к ней, но Нок появился передо мной в вихре теней. Он схватил меня за горло и поднял в воздух. Я обхватила руками его запястья, пальцами впившись в холодную плоть. Он смотрел, не видя меня. Белки его глаз стали ярко-красными, усиливая ледяную голубизну радужки.

Мой анам-кара исчез.

Точно так же, как он сделал это за пределами Вильгейма, он запер нас в нерушимой, рычащей мешанине теней. Где-то вдалеке я слышала приглушённые крики Калема, Оза и Коста. Они никогда не смогут прорваться, но, может быть, я смогу. Направляя силу в свою руку, я попыталась затопить пространство светом розового дерева. Чтобы разрушить чары, которые держали мою любовь в плену, как и раньше. Но мужчина, стоявший передо мной, тот, чьи пальцы крепко обхватили мою шею, больше не был моим любовником. Он был кем-то совершенно другим. И воздух в моих лёгких быстро убывал, и времени на попытку вернуть Нока уже не было.

Всё же я нарушу своё обещание.

Мои конечности начало покалывать, и онемение распространилось на руки и ноги. Свет розового дерева погас, словно пламя. Я смутно осознала, что бью его ногами, и что каждый удар был всё менее и менее эффективным. Тяжесть всего этого была удушающей. Темнота вспыхнула в моём периферийном зрении, и мои руки ослабли. Болезненное давление вокруг моей шеи выжало последний глоток воздуха из моих лёгких, и я зашипела.

Всё должно было закончиться не так. Густая и абсолютная тьма, столь непохожая на тени, которыми он командовал, горела вокруг меня, пока он не стал единственным, что осталось в поле зрения. Пока не остались только его потрясающе белые волосы, а потом ничего, кроме глаз. Моё сердце в последний раз жалобно стукнуло.

А потом всё стихло.

ГЛАВА 32

НОК

Красная дымка, которая так долго доминировала в моих чувствах, рассеялась, и в этот же миг волна жара обожгла внутреннюю сторону запястья. Ушла. Клятва отменена в мгновение ока. Я взглянул на своё запястье и увидел, как чёрная коса сгорает, подобно клочку пергамента над пламенем. В поле зрения попало кое-что ещё: безжизненное тело у моих ног. Я медленно моргнул. А затем осознание обрушилось на меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лина. Лина.

Её неподвижная фигура завладела моим зрением, и мир вокруг меня расплылся. Я убил свою анам-кару. Время замедлилось. Воспоминания столкнулись в беспорядочном хаосе. Искажённые слова Амиры и Боуэна. Контроль Язмин. Как я сражался со своими братьями исключительно за шанс убить свою любовь. И мне это удалось. Пронзительный крик вырвался из моей груди, и я бросился поднимать её голову.

Но так и не сделал этого. Калем врезался в меня, рычащее месиво чешуи и удлинённых клыков. Его зверь прорвался сквозь моё принуждение. Наполовину дикий зверь, наполовину человек, он отшвырнул меня в сторону с потусторонней силой, а затем опустился на четвереньки, в защитном жесте склонившись над Линой. В порыве одна из его лап задела её тело. Из глубоких порезов потекла кровь, растекаясь по каменному полу и на мгновение привлекая его внимание. Замешательство промелькнуло в его ртутных без зрачков глазах. А потом — ужас. Он отшатнулся, и его чешуя отступила.

— О, боги, — прохрипел он.

Он отпрянул, не сводя глаз с крови, растекающейся по полу. Озиас и Кост бросились к нему, их тела дрожали.

— Дай мне немного места, — скомандовал Кост, опускаясь на колени.

По всей линии его челюсти тянулась глубокая рана. Растрёпанные волосы пестрили кровью. Он сел на Лину и начал ритмично прижимать руки к её груди. Её голова дёрнулась, и невидящие карие глаза пронзили мою душу.

Я бросился к ним, но вмешался Озиас, заключив меня в свои объятия.

— Пусть он работает!

Рациональная мысль ускользнула от меня. Всё, что я мог делать, это кричать, рычать и вырываться из хватки Озиаса. Он ни разу не дрогнул, и я был вынужден просто смотреть на то, что сотворил своими руками. На её безжизненное лицо. Неподвижные приоткрытые губы. Розовый румянец, быстро утекающий с её щёк. Вялые руки. Я убил любовь всей своей жизни. Снова.

Острая боль пронзила меня и сожгла всё, что я знал. Она не могла умереть. Я не смогу жить без неё.

«Если придёт моё время, то ты должен отпустить меня».

— Нет! — я закричал, вспомнив её слова.

Её время не пришло. Я не отпущу её. Не сейчас. Никогда.

Калем рыдал, а Кост работал, и каждое его нажатие выталкивало всё больше крови из её раны. Кост пытался остановить большую часть кровотечения, прижимая бедро к ране, но это было единственное, что он мог сделать. Его массаж был своевременным, но сильным, как будто он едва мог сдерживать бушующие в нём эмоции. Он сделал паузу и, откинув её голову назад, он открыл дыхательные пути. Прижавшись губами к её губам, он вдохнул жизнь в её лёгкие. И я пожелал, чтобы её тело приняло это. Свободно приняло то, что он предлагал, чтобы она снова могла дышать самостоятельно. Но после двух вдохов её лёгкие всё ещё не двигались самостоятельно, и Кост вернулся к массажу.

— Нок, — сказал Кост, работая. — Ты будешь её поднимать?

Озиас прохрипел, и мокрые слёзы обожгли моё плечо там, где покоилась его щека. Прощание не было вариантом. Этого не должно было случиться. И всё же, это то, чего бы она хотела. Она ясно дала это понять. Нельзя лишить её этого выбора… Я вырвался из рук Озиаса и соскользнул на пол рядом с её головой. Мои руки затрепетали вокруг её висков.

— Пожалуйста, — умолял Калем с расстояния в несколько метров. — Подними её. Если она умрёт… Я не могу…

Он подавил рыдание. Дрожащими руками он выудил из кармана свой бронзовый ключ и позвал Эффи.

— Ты можешь помочь?