Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

– Я посмотрю, – как можно беспечней сказал Руппи. – Вы тут подождите… В тени.

– Угу, – ответил за всех Грольше. – Пошли.

Вдвоем спустились к самой воде – тина и копошащиеся в ней кряквы хранили молчание, но тревоги ничто не внушало. И никаких следов Ганса. Вообще никаких следов.

– Хватать наших орлов не с чего, – растерянно пробормотал абордажник. – Может, с лодкой чего не так…

– Пешком бы дошел, времени хватало. Будем лодку искать или подождем? Тут лучше не рассиживаться.

– Он далеко не уйдет… Торстенова сила! Рыжий! Сигналит, и, похоже, не нам.

Точно! На той стороне, полусотней шагов выше по течению, из кустов к самой воде вылез Зюсс, которому следовало караулить повозку. Яростно жестикулируя, он махал шапкой в сторону ивы. Тот, кому эти пляски предназначались, явно находился напротив Рыжего. На этом берегу!

– Ганс выше! – догадался Грольше. – И за какими кошками он туда поперся?

Этого Руппи не знал. Зюсс не выдержал, и над сонной Лягушкой пронесся прямо-таки разбойничий свист, после чего пляска возобновилась с новой силой.

– Я за нашими.

– Хорошо.

Лодка показалась через год, то есть через пару минут. Ганс изо всех сил налегал на весла, напоминая мирного эйнрехтца разве что щеголеватой курткой.

– Фух, ошибся… Я ж не думал… – не переведя духа, принялся объясняться «лодочник». – А там – ну точно такое же…

– Торстенова сила, заткнись, некогда! Господин адмирал, дозвольте…

– Я не настолько ослаб, – второй раз за день подал голос Олаф, – не задержу.

Не задержал. Руппи с Гансом сели на весла. Посудинка быстро двинулась наискось к левому берегу. Пустому – Рыжего уже не было: надо полагать, побежал к повозке. Руппи равнодушно ворочал веслами, будто в самом деле стал перевозчиком. Мысли, страхи, даже злость как языком слизнуло. Поднимавшаяся от воды серебристая дымка затягивала берега заодно с памятью. В этот город незачем возвращаться, они ничего не оставляют и ничего не забирают. Просто уходят туда, где поют волны и пляшут ветра. Прийти с берега и вернуться на берег, не отдав жадным площадям то, что им не принадлежит, – это правильно. Стоячая вода гниет, и ты гниешь вместе с ней, а думаешь, что засыпаешь. Спать можно только в море, оно разбудит, когда нужно, оно убьет, кого нужно, оно найдет, что нужно, и унесет любую грязь. Верь морю, верь живой воде, не спи…

– Видите? Вона… – Ганс мотал головой, не прекращая грести. – Такая же стенка! И покрашено так же. А у бережка – дерево… Полудохлое… Вот и спутал! Мы же с воды не глядели… На берегу постояли, и то наверху!

Спутать и впрямь было немудрено. Мало ли умирающих ив, а сараи вдоль Лягушки похожи. Это особняки на Речной каждый со своим вывертом, даже если гербов не видно.

– Виноват я, – четко сказал Руппи. – Вывел на место, куда надо пригнать лодку, и решил, что достаточно. Не догадался посмотреть с воды.

– Вот! – воспрянул Ганс. – Говорю же… Дерево…

– Именно что дерево! Цельный пень… С глазами! – Канмахер скривился, будто молоко в пивной кружке обнаружил. Скисшее. – Умник он у нас… Тьфу!

Бедный Ганс аж сбился с ритма. Лодка вильнула. Йозев пробурчал под нос что-то зубодробительное, зато пристали точно в заранее присмотренном местечке. Будто нарисованные ивы картинно полоскались в зеленой воде, укрывая крохотную заводь от чужих глаз. Несло гнилью, гудело комарье.

– Торстенова сила, хоть здесь порядок. О, Рыжий!

Зюсс с большой корзиной на локте топтался средь прибрежного ивняка, на обветренной физиономии сияла блаженная улыбка. Руппи тоже хихикнул. В предвкушении. Лодка еще толком не ткнулась в болотистый берег, когда корзинка закачалась, а плетеная крышка подверглась нешуточным атакам изнутри.

– Давай! – Руппи с невольным смешком откинул петлю, выпуская трехцветный ураганчик. Лодка, вода, незнакомцы – да ну их всех! Гудрун волновал только Руппи. Урча и подмяукивая, пушистая зараза обтерла лейтенантские штаны и полезла на руки. К счастью для нее, это совпадало с целями лейтенанта, тут же подсунувшего зверюгу Олафу. Опальный адмирал кошку не вдохновил. В другое время за подобное пренебрежение можно было и всыпать хоть бы и особе из Адрианклостер, сейчас это радовало.

– Чисто! – сказал Руппи и объяснил: – «Истинники»… Они как-то метят людей, а потом находят. Кошки это чуют, особенно трехцветные.

– Проверка, значит? – уточнил Грольше. – А мы-то гадали, с чего вы левой рукой да за правым ухом…

– Проверка, – подтвердил лейтенант и замялся. – Господин адмирал… Дальше вы поплывете, а я… Мне нужно вас оставить. На время.

– Почему? – резко спросил Олаф.

– Сподручнее уходить, – попытался выручить абордажник, – врассыпную в смысле… Точно говорю!

– Толпой не выбраться, – подставил плечо и Йозев. – Вот все и фитильнули кто куда… Ничего, соберемся.

– Где именно?

– У барки, – оживился Грольше. – Сейчас выйдем в Эйну, будто местные, по делам плывем. Ганс с Зюссом на веслах, мы трое вроде как по делам. Одежка нужная в лодке, мешки с товаром… Гусиный пух, все честь по чести…

– Я понял. Руперт, куда и почему уходите вы?

– Нужно отвлечь погоню от реки. Мы все продумали…

– Кто «мы»?

– Кавалеристы Роткопфа. Возможно, вы их помните… Штаудиц и Ценкер…

– Меня контузили на «Ноордкроне», а не в Зюссеколь. Значит, люди Бруно тоже в заговоре?

– Рихард и Максимилиан – честные офицеры…

– То есть они в заговоре без Бруно?

– Заговор был против вас… И против кесаря! Все образуется, но… не сразу. Мой адмирал, меня ждут, я должен спешить.

– Хорошо, спеши. Встречаемся… Канмахер, где?

– Так что у Щербатой Габи…

– В бухте Щербатая Габи. Извольте не задерживаться, лейтенант…

Спасла Гудрун. Покидать столь желанные руки и тем более лезть в противную корзину кошка не желала, вот и вцепилась в одежду всеми когтями. Воевать с ней было не время, пришлось вылезать из лодки с урчащей зверюгой на руках. Это позволило рассмеяться и не сказать того, чего не говорят даже своим. Именно своим и не говорят.

Выбираясь из зарослей, Руппи оглянулся. Лодка с «негоциантами» уплывала вниз по течению. Через несколько минут она выйдет в Эйну. Олафа не станут искать на реке. И в Щербатой Габи тоже не станут…

3

Горожане стояли и смотрели на ворота. Человек двести, в основном женщины. Немолодые, добротно одетые, хмурые, они мало походили на расхватавших оружие слуг, встретивших Робера во дворе замка Эпинэ, зато Дору толпа напоминала – тот же болотный ненавидящий холод.

Дракко фыркнул и прижал уши: ему не нравились эти люди, но Робер безжалостно послал рыжего к казармам. Жеребец сменил тактику и попытался перейти в галоп, но кто считается с лошадьми? Шагом, глядя прямо перед собой и моля всех святых и демонов, чтобы толпа расступилась. Кто-то да помог. Первой подвинулась высокая женщина в рогатом чепце, затем красивый старик, это послужило сигналом – толпа медленно раздавалась перед отрядом и, скорее всего, смыкалась за последними всадниками. Эпинэ не оборачивался – смотрел вперед, но катившиеся перед грудью Дракко короткие тени и цокот копыт подтверждали: Жильбер и южане не отстают, а вот хозяева открывать не спешат. Это было плохо, но не так, как если б над стенами торчали дула мушкетов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});