Океан для троих (СИ) - Реджи Минт

ждет пеньковая старушка, а я что-то на свиданьице не спешу.

— Нет, он выбирает место, — отрицательно покачала головой Дороти. — Думаю, они встанут там, где начинаются подводные леса из водорослей. Это разумно. “Каракатица” легче большого фрегата, если ей надо будет удирать — она не завязнет.

— Удирать от призраков по водорослям? Этот твой приятель еще более сбрендивший, чем я думал, — сказал Морено.

— Нет, он не сумасшедший. Думаю, он сам не ожидал, что те, кто клюнет на приманку, окажутся столь бестелесными и что их будет так много. А теперь он уже не в силах изменить курс, поэтому следует прежней задумке. Филлипс всегда был прекрасным капитаном, но стратег из него как из селедки королева. Морено, ты уверен, что он до сих пор не нашел то, что нужно этим призрачным парням?

“Свобода” уже набирала скорость, выходя наперерез “Каракатице”, которая на половине парусов шла прямо в самую глубокую зелень моря Мертвецов.

Морено неопределенно пожал плечами и мрачно прикусил костяшку пальца.

— Не думаю, у него мало времени. И мозгов.

Дороти вернула подзорную трубу и спустилась с мостика. Следовало проверить еще пару вещей, а потом настанет черед опять надеть Сердце Океана.

Нужно было решить для себя самое важное. Потому что нельзя жить вот так, разрываясь между двумя полюсами. Нужно выбирать, пока есть время на раздумья.

— Верно, всем нужно время, — прошептала Дороти сам себе и направилась в каюту. — А еще бумага и чернила.

Чернила уцелели чудом — благодаря плотно захлопнутой крышечке из пузырька вытекла лишь часть. За неимением стола писать пришлось на колене. Слова почти забытого храмового языка вспоминались и подбирались с трудом, но Дороти точно знала, что хочет сказать, и все-таки справилась. Присыпала чернила песком, сдула, сложила листок вчетверо и упрятала в один из плотных конвертов, в которых полагалось отправлять донесения со штабными курьерами. Растопила сургучный брусок и приложила свой родовой перстень, запечатывая. Надписала имя адресата. Сложила конверт, спрятала его за отворот сапога. Посмотрела на себя в околок зеркала, вновь вспомнив, что собиралась обрезать волосы, сама себе пообещала, что потом, и вышла прочь, старательно не глядя на смятое покрывало на кровати.

Считать потери она будет после. Завтра.

Саммерса она нашла на оружейной палубе.

Разговор много времени не занял — Саммерс своей нелюбви к Дороти не скрывал и слова цедил через зубы.

Но с предложением согласился, хоть и был явно удивлен. Плотный конверт перекочевал за пазуху боцману, а Дороти почувствовала, как с души падает холодный гранитный валун. Что бы теперь ни произошло — свой выбор она сделала.

Дороти уже повернулась, чтобы подняться на верхнюю палубу, когда ей в спину прилетело мрачное:

— Из тебя бы вышел сносный капитан. Если бы он был нам нужен.

— Я учту, мистер Саммерс. Но не думаю, что когда-нибудь воспользуюсь столь щедрым предложением.

Первого призрака они догнали спустя час. К этому времени море вокруг окончательно приобрело темно-зеленый болотный цвет, но вот на высоте волн это не отразилось. Ветер дул крепкий, сильный и, к счастью, попутный.

Солнце пару раз побаловало, но потом нырнуло в серую хмарь окончательно и светило оттуда бельмом, постепенно приобретающим красные тона — время шло к закату.

Когда слева внезапно возникла громада чужого корабля, кто-то из команды не выдержал и заорал. Дороти не обозналась — это действительно был налландец, такие сходили со стапелей полвека назад. Узкий, хищный силуэт. Высоко задранный нос, четыре мачты без парусов. Такому паруса не нужны.

Правда, орудий небогато — всего пятьдесят. Налландцы любили хищные контуры фрегатов, но перегружать пушками их боялись. По доскам правого борта тянулись цепочки громадных темных кругов, которые мельчали ближе к палубе. Налландец явно побывал в объятиях кракена. А из этих объятий уходят только в царство теней.

— Знаешь его? — спросила Дороти у Морено.

Тот хмуро покачал головой.

Налландец не обратил на живых внимания и приближаться не стал. Помаячил по левому борту и исчез беззвучно, чтобы спустя мгновение появиться впереди.

— Демонское отродье, — мрачно пробурчал Фиши и заложил руль так, чтобы стать в фарватере призрака-налландца. — И мы премся в самый их рассадник.

Дороти высматривала “Холодное сердце”. Один раз нечто похожее мелькнуло на горизонте, и судя по тому, как вскинулся Морено, Дороти опознала его верно.

“Каракатица” упрямо перла вперед. “Свобода” следовала за ней, прикрываясь налландцем, который, раз их обогнав, уже больше не петлял, а шел по прямой, то появляясь, то исчезая. Небо постепенно серело, волны становились все темнее, и под гребнями начали мелькать бурые крупные листья и стебли — корабли входили в гиблое сердце моря.

Без особой нужды сюда никто не совался — ни военные, ни тем более торговцы, а там, где нет торговцев — там и пиратов не видать. Море Мертвецов хоть и было судоходно, но сэкономленные сутки могли обернуться опасным штилем. А попавшее в него судно было обречено — течение втягивало беспомощный корабль в ту часть моря, где царили бурые гигантские водоросли, чье цветение круглый год придавало воде странный зеленый оттенок. Вырваться из этого плена удавалось единицам — в основном смельчакам на шлюпках, которые садились на весла и гребли на восток, потихоньку выбираясь на большую чистую воду. Однако тут нужно было запастись двойным везением — не только выйти из зеленых вод, но и благополучно повстречать на своем пути корабль, потому что одинокая шлюпка в открытом море — верная смерть.

Призракам на водоросли было начхать, а вот тяжелая “Свобода” здорово рисковала, заходя так глубоко в сплетение растений. Оставалось рассчитывать на то, что Филлипс не станет забираться в самую глубь и удовлетворится краем живой ловушки. Так и случилось. Спустя некоторое время “Каракатица” сменила курс и замедлила ход, явно вставая на якорь. Запутать цепь в толстенных сплетающихся стеблях было нетрудно.

“Свобода”, мягко покачиваясь на волнах и повинуясь течению, осторожно подходила к “Каракатице” с северо-запада.

Призраки осторожность соблюдать не стали, возникли чуть ли не разом все, окружив утлую скорлупку “Каракатицы”, которая на их фоне выглядела как муравей рядом со слонами.

Дороти не ошиблась, “Холодное сердце” тоже было здесь. Оно стояло чуть впереди налландца. Сразу за ним возвышалась громада “Закатной лилии”, которую легко было опознать по облезшему огромному цветку на носу. Бригантина, с которой они сцепились еще в Йотингтонском порту, возникла прямо перед “Свободой”, и Фиши пришлось постараться, чтобы ее обогнуть — потому что неизвестно было, что станется, врежься они в призрака.

Оказалось, что Дороти сосчитала не всех.

Они встали полукругом — “Лилия”, “Грозовая