Лабиринты памяти - Кристина Робер

такова. А потом парадная дверь открылась, и по ступеням спустилась Рита. Безупречная, в светлом удлиненном пальто и изысканных сапогах на шпильке, с волосами, уложенными на затылке, и букетом кремовых роз в руках. Когда перед ней остановилась машина представительского класса, Рита вдруг вскинула голову и посмотрела вперед, через дорогу, ровно туда, где стояла Ника, – так, словно всегда знала, что она там. И может, ей только привиделось, но губы матери растянулись в улыбке.

Когда Рита уехала, Ника бросилась прочь. Кровь стучала в висках, жгла лицо изнутри. Она злилась, стыдилась и вместе с тем недоумевала, какого черта понадобилось здесь Мари! И почему Блодвинг вообще привела ее сюда. А Рита… Рита увидела ее, но даже не захотела… Ника схватилась за телефон и набрала номер Маркела – так ей необходимо было поговорить! – но в последний момент сбросила. Вспомнила, что они в ссоре и что он больше не на ее стороне. Яростно утерев слезы, Ника выхватила пузырек и закинула в рот таблетку.

Пригород Лондона

Март 2017 года

– Please, don’t stop the music! – Стейси и Барбара прыгали на диване, размахивая пластиковыми стаканчиками, и перекрикивали Рианну.

Музыка грохотала на весь дом, сотрясала стены и посуду в ящиках. Одноразовые стаканы, коробки из-под пиццы и упаковки со снеками заполонили все видимые и невидимые поверхности в гостиной семейства Крауш. Выпускники веселились. В центре зала, на импровизированном танцполе, под мигающими гирляндами, на лестнице, диванах и барной стойке – в этом году вечеринка имела успех, и в доме родителей Барбары собралось человек двадцать, не меньше. Ее мама перед отъездом предусмотрительно убрала ковры и надела водонепроницаемые чехлы на светлую мебель, и Барбара, как самая ответственная дочь, еще перед первым стаканом пунша запретила садиться на диваны с напитками, а курить и вовсе выгоняла на лоджию. Но не прошло и пары часов, как девчонка сама уже прыгала на диване, заливая все вокруг пуншем, оставляя за собой шлейф ментоловых сигарет и стряхивая пепел на головы одноклассникам. Когда очередная сигарета едва не упала на пол, Доминик подхватил Барбару и, перекинув через плечо, понес в сторону лоджии.

– Отпусти меня, придурок, – заплетающимся языком верещала та, колотя его по пояснице. – Последняя вечеринка. Выпускной кла-а-асс! – закричала она в толпу.

Им вслед полетели свист и улюлюканья.

– Если ты сожжешь дом, то она действительно будет последней, – смеялся Алиат.

– Эй, подружка, ты куда? – кричала Стейси вслед удаляющейся парочке. Несколько секунд она разочарованно смотрела в сторону лоджии, а потом пожала плечами и вновь пустилась в пляс с другими девчонками.

– А где твоя подружка? – спросил Патрик Мари, отбивая пальцами ритм новой песни на своей коленке.

– Не знаю, – пожала плечами та, откидываясь на спинку дивана. – Я писала ей, но ответа не дождалась, – соврала девушка и поспешила отхлебнуть из банки с пивом. – Она не любит такой формат.

– А что она делает в свободное время?

Мари хихикнула и дружески потрепала его по плечу:

– Ты бы расслабился и подумал о том, кто здесь.

Она кивнула на одноклассниц: девчонки оголили животы, подвязав футболки под грудью, и активно виляли бедрами под новый хит Шакиры.

Патрик наигранно прикусил губу и прищурился, рассматривая одноклассниц:

– Горячо!

– Бери быка за рога, – подтрунивала Мари. – Выпускной все-таки.

– Может, после пятой бутылочки. Давай. – Патрик протянул Мари стакан, и девушка чокнулась с ним. – Чи-ирс.

– Скучать не придется, – ухмыльнулась Мари.

Раздался громкий свист, и Барбара вернулась в гостиную, восседая на плечах у Доминика. Стейси издала победоносный клич и нажала на пульте кнопку громкости. Куда только громче! Толпа начала неистово прыгать и скандировать речевки футбольной команды «Форест Холла»:

«“Форест Холл” – это сила,

“Форест Холл” – высший балл!

В списке чемпионов первую строку забрал!»

– Не грусти, красавчик, – игривым голосом пропела Ада на ухо Алексу и опустила перед ним стакан с пуншем.

– У меня есть. – Он вытянул руку в сторону и потряс стеклянной бутылочкой с кока-колой.

Ада стояла сзади, за диваном, и Алекс не видел ее реакции, но зато отчетливо услышал недовольное фырканье. Ада перегнулась через него, поставила свой стакан на столик и шепнула, задевая губами мочку его уха:

– Хочу тебя. Ты ведь уже перестал дуться? Наверху есть отличная спальня… – Она провела языком по его шее.

– Уйди. – Алекс дернул головой и отпил из бутылки. От ее близости зудело в груди, к горлу подкралась тошнота.

– Не хочешь в спальне? – Ада перестала шептать, ее голос вмиг огрубел. Она положила ладонь ему на грудь и начала медленно опускать пальцы вниз. – Может, хочешь по старинке? В туалете… или прачечной?

Внутри все закипало. Против воли он представил ее настоящее лицо: мерзкие белесые глаза и рот, затянутый кожей, – и впервые за долгое время ему захотелось позволить этому существу внутри вцепиться ей в горло и задушить. Но вместо этого Алекс схватил Блодвинг за волосы, дернул на себя и яростно поцеловал, нарочно впиваясь зубами в накрашенные алой помадой губы, а потом резко оттолкнул.

– Ничего не чувствую, – с вызовом сказал Алекс.

Ада выхватила бутылочку из его рук и выплеснула колу ему в лицо, а затем убежала.

– Неудачник. – Доминик с размаху упал на диван рядом с другом и протянул ему салфетку.

– Много ты понимаешь, – фыркнул Алекс, с улыбкой вытирая лицо. Отбросив салфетку на стол, он опустил глаза и встряхнул заляпанную футболку.

– Так ты Блодвинг отшил, потому что замутил с Харт-Вуд?

– Сколько вопросов про Блодвинг. Нравится, что ли? Так забирай.

– Надоело после тебя объедками питаться. – Доминик закатил глаза и отхлебнул из стакана. Его взгляд был устремлен в толпу танцующих. – Меня больше интересует Камилла. В этом году она расцвела. И попка что надо…

Алекс тоже посмотрел на мулатку-одноклассницу, щеголявшую в коротеньких белых шортиках, и ухмыльнулся.

– Не советую: слишком медленная, – бросил он.

Лицо Доминика вытянулось.

– Что-о? – Он толкнул друга в плечо. – Ты и там успел побывать? Когда?

Алекс рассмеялся.

– В прошлом году после первого матча. Она подошла ко мне и сказала, что поспорила со Стейси на сто фунтов, что переспит со мной.

– Чушь! Уолш не стала бы спорить на такое.

Алекс развел руками:

– Стейси пыталась доказать, что я люблю ее.

– Вот дура! – Доминик еще раз посмотрел на Камиллу и вновь обратился к Алексу: – Неужели мой друг, тот самый друг, что сводит с ума всех девчонок своей смазливой мордой и не может пропустить ни одной юбки, вернулся?

– Эй, я всегда был здесь, – фыркнул Алекс, а сам вдруг подумал о том, что «сводить всех с ума» давно уже не приносит ему никакого удовольствия.

Доминик закатил глаза:

– Последние три месяца я думал, что ты потерян для общества. Твоя Харт-Вуд затягивала поводок все туже и туже.

– Не моя, во-первых, – Алекс придал голосу равнодушие, – и нет ее здесь.

– Это во-вторых, – прыснул Доминик.

– Да, – отстраненно кивнул Алекс, бросив взгляд на входную дверь. Конечно, она не придет. Он обидел ее своим предположением, в которое и не верил даже. Он просто искал повод отстраниться, внемля доводам Мари о том, что эти отношения ни к чему хорошему не приведут. В этом Ника была права. И еще в том, что он трус. Какой бы она ни была, какие бы цели ни преследовала и что бы к нему ни чувствовала на самом деле, она никогда не боялась быть честной. Зачастую бестактной, но честной. Говорила то, что думала, просила прощения и шла навстречу. Алекс так не мог. Не умел или просто разучился – уже не помнил. За минувшие каникулы он даже не набрался смелости ей написать. Все кормил себя отговорками: вот увидимся, тогда лично скажу, извинюсь, если надо, на колени встану. Потому что, несмотря на аргументы сестры, хотя бы себе врать не мог: Ника была ему нужна, с ней он пытался стать лучше, пытался контролировать этого зверя внутри и позволил себе мечтать о будущем, которого раньше сторонился. О своем будущем в этом мире.

Хмурый взгляд Доминика вывел его из задумчивости, и Алекс улыбнулся ему. Все хорошо. Друг скептически цокнул, потом пожал плечами и поспешил сменить тему. Впрочем, как и всегда. К ним подсели ребята, и все вместе они пустились в воспоминания из цикла разбитых сердец в пансионе.

– Только когда Мари по телефону сообщила тебе, что отстригла свои локоны, ты бегал по школе и вопил, что не будешь встречаться с парнем, – сквозь смех припоминал Патрик Доминику.

– Она сказала, что почти лысая, – пытался оправдаться тот.

Ребята заржали.

– Когда эта лысая вернулась с каникул в мини-юбке, ты другие песни пел, – сквозь смех