Альфа и Альфа (СИ) - Леви Кира

Как я оказалась у края Круга пантерой — не помню. Страх за жизнь моего самца поглотил сознание. Я даже не сразу поняла, почему не могу добежать до него и закрыть собой от новых ударов. Собственный рёв звучал задушенно, мне не хватало воздуха и это немного отрезвило, заставило переключить внимание на сдерживающий фактор на несколько секунд. Мой отец зажал меня, навалившись всем весом пантеры, и удерживал за загривок, как расшалившегося котёнка. Он был рассержен на меня, но не давил, не применял способности альфа-вожака, а ведь мог заставить через связь подчинения.

— Не смей вмешиваться! — звучало в голове, и я не сразу сообразила, что это отец говорит мне. — Ты унизишь его этим!

«Не вмешиваться… не вмешиваться…» — твердила, как заведённая, своей пантере и неотрывно смотрела на происходящее на арене. Старший зверь провёл обманный выпад и обхитрил молодого зверя. Завалил и… Время словно изменило своё течение. Как на медленной перемотке, я видела открытую пасть Грегора Блеквуда и длинные клыки, приближающиеся к горлу моего самца. Это мгновение решило всё.

«Возьми мою силу, Эдвард!» — с этими словами я приняла нашу связь и открылась для него. Сорвала последний барьер, который так тщательно выстраивала между нами. И мой мужчина всё понял и почувствовал.

Моё вмешательство всё же способствовало его победе, но оно было из разряда сбывшихся надежд и воплощения желаний в реальность. Эдвард воспрял духом, собрался и  стремительно завершил поединок. Безоговорочная победа моей пары!

— «Мой!» — рыкнула пантера и вырвалась навстречу к своему зверю, а я опередила её и коснувшись зверя Эдварда, обернулась человеком. 

Я никак не могла поверить, что весь ужас от возможной утраты моего самца позади.

— Жив… жив… — судорожно повторяла, до конца не веря, что всё позади. Торопливо обнимала и целовала всё, до чего могла дотянуться. На губах оседал вкус моего мужчины, смешанный с кровью и солью пота. Аромат пары тяжёлой артиллерией прошёлся по чувствительным рецепторам, напрочь заглушая посторонние запахи.

Меня смело его голодом, страстью. Я и без того плохо соображала, а сейчас полностью сконцентрировалась на Эдварде и своих запредельных ощущениях. Перед глазами взрывались фейерверки, мозг полностью отключился. Только он. Живой. Доступный. Его объятия были такими родными и нужными. Сильные руки прижимали крепко, уверенно, до ощутимой боли. Накал страстей был такой, что меня захлёстывало его эмоциями и смешанными чувствами, нежностью, желанием, удивлением, радостью. Связь, как полноводная река, сметала все барьеры установленные моим сознанием, укоренялась, спаивала нас воедино.

Когда в голове немного прояснилось и хватка изменила силу, я счастливо прижалась к своему мужчине, положила голову на высоко вздымающуюся грудь, где слышала стук сердца. Моя тоже ходила ходуном, только сердце билось ещё быстрее, чем его. Над головой раздалось злое рычание Эдварда, на секунду вызвавшее недоумение, но в следующие мгновение я увидала на периферии зрения полуодетого отца. «Дерек же тоже за меня переживает!» — запоздало опомнилась.

 — Папа, теперь всё в порядке, — мой голос был сорван криками и прозвучал хрипло.

На плечи легла рубашка, пахнущая Дереком. Эдвард нехотя отстранил меня от себя и подтолкнул к отцу. И как бы мне не хотелось разжимать объятия, но сейчас нужно было его отпустить. Это далось мне с большим трудом. Оказавшись без живого тепла своей пары, без прямого контакта с его кожей, почувствовала, что из меня словно вынули стержень, и завалилась на отца. Он поддержал меня твёрдой рукой и отвёл назад в ложу. Испытание ещё не закончилось и я прикипела взглядом к арене, на которой находился Эдвард.

«— Мой! — твердила пантера, гордо задрав нос. — Самый сильный!»

Я снисходительно слушала её и с жадностью рассматривала своего мужчину. Царапины, ссадины, кровоподтёк на скуле, с каждой минутой к картинке под названием «идеальный Эдвард» добавлялся новый штрих, отпечатывался на подкорке. Каждая его травма воспринималась с болезненным сожалением. Меня трясло, как в лихорадке. Чтобы не стучать зубами, сцепила челюсть и плотно закуталась в плед, хотя и не заметила, как он на мне оказался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мой мужчина склонился над поверженным дедом и оказывал ему помощь. Решение Эдварда — сохранить жизнь бывшему вожаку — пришлось мне по душе. Всё же, Грегор — его кровный родственник, хоть и редкий негодяй лично для меня. Кровные связи для нас, оборотней, много значат.

Последнее, что я запомнила, — это Эдвард, стоящий в Круге и требующий подтверждения освидетельствования того, что бой с Грегором Блеквудом был честным, по правилам. Я же, осознав, что опасность для него миновала, больше не смогла удерживать себя в сознании, всё поплыло и мир погас, утягивая меня в бездну.

Эти события останутся в моих воспоминаниях теперь навсегда. Прислушалась к нашей связи с Эдвардом. Мужчина был спокоен, в отличие от меня. Вымученная улыбка растянула губы. Решение признать свою пару далось тяжело. И если бы не обстоятельства, когда я оказалась перед выбором — потерять его или признать, то я бы ещё долго  сопротивлялась, сомневаясь, не доверяя. Когда всё волнение осталось позади и на ситуацию в зале можно было взглянуть со стороны, становилось понятным  — я готова была сама погибнуть, но не допустить смерти Эдварда. Он уже давно в моём ближнем Круге. Я признала его своим, но боялась стать его.

Сколько я простояла так под душем — не знаю. Время не ощущалось. Завершив все гигиенические процедуры, вышла в комнату и застыла, глядя на картинку, от которой внутри всё защемило от нежности и тихой радости. Пристроившись на краю кровати, спало моё наваждение. Моя пара, дарованная Белой Волчицей.

Глава 43. Обретая что-то, чем-то жертвуем

Эдвард спал на спине, закинув руки за голову. От него приятно пахло собственным ароматом, сейчас не таким насыщенным, как в период бодрствования, и нейтральным гелем для душа. Расслабленное лицо освещалось слабым светом ночника. Густые ресницы подрагивали, широкая грудь мерно вздымалась под белой футболкой, соблазнительно обтягивающей торс. Короткие рукава закатились, оголив рельефные мышцы на руках. Домашние мягкие тёмно-серые штаны были слегка приспущены на узкие бедра, и в зазоре между двумя деталями одежды завлекательно проглядывала полоска поджарого живота с тонкой дорожкой чёрных волос. От увиденного пересохло во рту и кончики пальцев стало покалывать от сдерживаемого желания прикоснуться и провести рукой по открытой коже.  Это же преступление, быть настолько соблазнительным!

Борясь с неуместным возбуждением, бесшумно приблизилась и осторожно улеглась на второй половине кровати. Стараясь не разбудить мужчину, накинула на него сверху тонкое одеяло, сдвинутое комком к изножью кровати. Мысленные призывы успокоиться и диалог с довольной пантерой отвлекли от навязчивых, далеко не целомудренных желаний.

Рядом с Эдвардом мои физические силы восстанавливались достаточно быстро. Меня уже не беспокоила слабость и тремор в конечностях. Тепло и сила, исходящие от его тела, были желанны и более чем нужны. Постепенно сон окутал сознание, принося покой и расслабление. Мне снилось, что я парю на мягком облаке, которое укутывает меня в уютный радужный кокон. Я нежилась в тепле и жмурилась от приятных ощущений, интенсивность которых увеличивалась. Невесомые касания приобрели силу и мой организм реагировал на них томным возбуждением. Грудь налилась и внутри приятно тянуло. Позвоночник прошило словно электрическим разрядом, отчего по телу волной пробежали мурашки. Волны жара расходились, повторяя путь ласкающих прикосновений, но неизменно сходились внизу живота, закручиваясь в тугую спираль желания. Из горла вырвался сдавленный гортанный стон. Он же и разбудил меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Расфокусированный взгляд поплыл и дёрнулся, останавливаясь на голубых глазах нависающего надо мной Эдварда. Тёплое дыхание коснулось лица, сразу же заменяясь лёгким касанием мягких губ. Я не успела осознать и как-то среагировать на происходящее, или заговорить, как между губ скользнул язык и по-хозяйски исследовал доступную территорию. Поцелуй всё больше углублялся, затягивая и вовлекая меня в борьбу за освоение новых просторов чужого сладкого рта. Он нависал, опираясь с двух сторон от моей головы на предплечья. Мои руки жили собственной жизнью, лаская и оглаживая плечи мужчины, оттуда переметнулись осваивать другую доступную территорию: мощную напряженную шею, широкую спину, переходящую в узкую талию. Движения были дёрганными, хаотичными, мне остро захотелось потрогать всё сразу, почувствовать гладкую кожу с мягкой узкой полоской шёрстки, спускающейся по загривку вдоль позвоночника. И я не отказала себе в этом удовольствии, нетерпеливо задрала футболку вверх. Эдвард помогал мне быстрее добраться до вожделенного тела. Одной рукой он ухватился за край мешающей одежды и потянул через голову вверх. Я одобрительно мурлыкнула, разрывая поцелуй на несколько секунд и помогла стянуть вещь. Довольно рыкнув, Эдвард вернулся к моим губам, слегка прикусывая нижнюю и тут же зализывая. Поцелуями стал спускаться к подбородку, шее, чувствительному местечку за ухом. Влажное дыхание возле уха вызвало новый приступ неконтролируемой дрожи и громкий стон. Горячие губы ощущались калёным железом, проходящим по нервам. Его руки уже давно раскрыли полы моего халата и оглаживали всё, до чего могли добраться. Со знанием дела обласкали грудь, прошлись по ребрам, вызвав смешок от щекотки и спустились к подрагивающему от напряжения животу, в итоге скользнув между бедер, раскрывая доступ к сокровенному. Возбуждение всё нарастало и нарастало так, что уже становилось невмоготу его выносить. Хотелось разрядки, а мужчина всё не спешил дать мне освобождение. Его возбуждение упиралось в лоно, но все ещё было прикрыто тканью штанов. Терпеть больше не было мочи, и я, собравшись с силами, ухватила его за плечи и перекатилась вместе с ним, заваливая его на спину, и, устраиваясь сверху, оседлала бёдра. Халат мягко соскользнул с плеч и был отброшен в сторону. Моё и его дыхание сбоило, как после бешеной гонки. Нетерпеливо порыкивая, потянула слабую резинку штанов вниз и залипла на открывшемся виде. Шарг! Он даже там был идеально красив. Розовый ствол с широкой открытой головкой с каплей смазки спружинил и плотно прилёг к подрагивающему животу. Моя рука сама скользнула потрогать бархатистость кожи и ощутить наполненные вены, увивающие это совершенство.