Гарри Поттер и варианты бытия - Kancstc

и все остальные, только учителя пытались сохранить какое-то подобие серьёзности. Один Флитвик с горящими глазами бросился к железному воинству и принялся что-то над этими доспехами шептать, помахивая палочкой. Через несколько секунд он закричал на весь зал:

– Гениально! Это же просто гениально!

– За такую гениальность надо пороть до посинения! – заорал во всю глотку Филч, обретший наконец дар речи. – Уберите от меня наконец эту гадость!!!!

– Сейчас, сейчас, – всё ещё похохатывая откликнулся Сириус. Он подошёл к доспехам, тоже что-то над ними поколдовал, потом вышел на середину зала, прикрыл на секунду глаза, взмахнул палочкой, как дирижёр и крикнул:

– В одну шеренгу стано-вись!

Сделав несколько чётких движений, доспехи перестроились в одну шеренгу.

– Нале-во! – и ещё взмах палочкой.

– Лязг-лязг, – раздалось со стороны шеренги, которая выполнила команду, словно хорошо обученная рота почётного караула.

– По местам. Шагом. Марш!

Печатая шаг, и издавая при этом грохота ещё больше чем при прибытии, железное войско убралось тем же путём, каким пришло.

– Вот это класс! – восхищенно шепнула своему кавалеру Джинни.

– А то! – ответил Гарри, гордый за крёстного. – Я же говорил!

Глава 20. Подарок на Йоль

Так незаметно и подобрались рождественские каникулы. Для Гарри триместр пролетел как-то особенно быстро, да оно и понятно: в общей сложности половину его он вообще провёл дома, а оставшееся время делил между двумя Хогвартсами. Сами приближавшиеся каникулы были, на счастье ребятишек, большими, даже несколько длиннее положенных двух недель, но вот причина такой ребячьей радости была весьма прискорбной, ибо заключалась в раздробленности волшебного сообщества. Волшебники в это время отмечали аж целых три праздника и руководство школы вынуждено было растягивать каникулы, чтобы угодить всем.

Те магические семьи, которые блюли древние традиции и называли себя чистокровными, отмечали Йоль, праздник зимнего солнцестояния. Выходцы из маггловских семей Англии и Уэльса, а так же те семьи, которые ориентировались на маггловские традиции, праздновали католическо-протестантское рождество, их коллеги с шотландскими корнями отдавали предпочтение светскому новому году.

Среди "чистокровных" тоже не было единства. Одни ставили во главу угла соблюдение волшебных традиций и следование законам волшебной силы, а собственно происхождение их волновало не особенно. Эти семьи охотно роднились с магглорождёнными или принимали их под своё покровительство, занимаясь большей частью пропагандой и распространением старинных магических обычаев. Они с некоторым пренебрежением относились к другому крылу магической аристократии – истинным чистокровным, тем семьям, которые во главу угла ставили именно происхождение. Основания для такого отношения были, ибо "истинные чистокровные" частенько пренебрегали собственно традициями. "Истинных чистокровных" с годами становилось всё меньше, ибо близкородственные браки приводили к вырождению, да и дети частенько отказывались выбирать себе спутника жизни по родительской указке исходя из высоких принципов "чистоты крови".

Все эти высокие соображения не сильно волновали Гарри, который позволил себе просто радоваться наступлению каникул и возможности провести их дома. Да, теперь у него был дом, настоящий дом, куда он мог приехать на эти самые каникулы. Конечно, он был бы гораздо счастливее, если бы ему удалось провести эти каникулы в другом доме, с родителями, в другой, гораздо более правильной на его взгляд реальности. Но поскольку сейчас это было недостижимо, юный лорд Поттер позволил себе расслабиться и просто получать удовольствие от той жизни, которая на данный момент была ему доступна.

Рон, всё оставшееся до каникул время доставал Гарри разными заманчивыми предложениями: то остаться в Хогвартсе, то на все каникулы завалиться к нему в Нору.

– Рон! – не выдержал однажды Гарри. – Я хочу домой! Понимаешь, теперь у меня есть дом! Семья! А ты приходи в гости, на Йоль.

– Ну да! – насупился Рон. – Теперь они – твоя семья!

Рыжик хотел было уже уйти, но Гарри вспомнил один эпизод из тойреальности и решил уточнить, как обстоят дела здесь:

– Рон, погоди! – позвал он. – Скажи, тебе Дамблдор или МакГонагалл не говорили, что я, типа, очень важная птица, меня надо оберегать, следить, чтобы я никуда не влезал особо? И чтобы ты мне об этом не говорил?

Рон потупился, буркнул:

– Ну было...

Так, вытягивая, словно клещами, каждое слово и через вопрос ссылаясь на то, что они всё же друзья, Гарри выяснил, что сразу после первого курса в Нору заявился Дамблдор и провёл с Роном политбеседу на тему: что такое Мальчик-Который-Выжил и как его надо беречь. И намекнул, в частности, что нехило бы ему, Дамблдору знать о том, куда этот самый мальчик хочет сунуть свою голову в очередной раз. Исключительно ради того, чтобы соломки подстелить. И видно что-то такое отразилось на лице Гарри, что рыжий вдруг засуетился, залопотал:

– Ты это, Гарри, ты не сердись... я ведь это... хотел как лучше... так...

– Ладно, не нервничай, – улыбнулся Гарри. – Ты ведь хотел как лучше? Правда?

– Ну да! – Рон тут же расслабился, заулыбался.

– Ты только мне теперь о таких вещах говори, ладно? – закончил свой допрос Гарри, гадая попутно: как скоро директор узнает об этом разговоре?...

***

...Катрин вбежала в комнату Лили радостно крича:

– Мама! Мама! Тётя Цисси пришла! Она нас к себе на Йоль зовёт!

Лили подняла голову от своих расчётов, чтобы тут же