Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дионисий, отхлебнув глоток-другой, успокоился, заулыбался просительно:
– Выручи, как в прошлый раз…
Герогейтон, чтобы выиграть время, подождал, пока виночерпий наполнит и его кубок, затем, не глядя на Дионисия, начал издалека:
– Смутные времена нынче… – вздохнул, пожевал губами. – Плохие вести плодятся, как грибы после дождя. Варвары с силами собираются, того и гляди, не сегодня-завтра окажутся у стен Херсонеса. Сатархи торговые караваны потрошат, эллинские купцы Таврики сторониться начали – кому хочется безвременно измерить глубину морской пучины и убытки нести? Казна храма оскудела, стыдно признаться… – кручинился Герогейтон. – Торговлю хлебом прибрал к рукам царь Скилур, земельные наделы храма обрабатывать некому, ремесла приходят в упадок. Одна надежда на пожертвования. А это – капля в море. Жрецы перебиваются с хлеба на воду, в мирские забавы суетные ударились – глядишь, в какой харчевне за компанию чашу вина поднесут из уважения к сану да миску похлебки впридачу… Смутные, ох, смутные времена…
Дионисий поскучнел, нахмурился, сообразив, что разжиться у Герогейтона даже небольшой суммой для поправки дел не удастся. Кипучая энергия и завидная предприимчивость не раз ставили Дионисия, как ни странно, в весьма затруднительные положения. Обязанности председателя коллегии по чеканке монет много времени не отнимали, и Дионисий, как, впрочем, почти все уважаемые граждане Херсонеса, старался умножить свои богатства не только за счет земельных наделов, обрабатываемых рабами, но и немного приторговывая. Однако если остальные не пытались соперничать с купеческим сословием, а только пристраивали свои товары в очередной торговый караван какого-нибудь купца, за что тот получал немалые проценты с выручки, то Дионисий действовал на свой страх и риск.
Конечно, в случае удачи прибыль была неизмеримо больше, чем если бы он перепоручил продать свой товар купцам. Но удача посещала Дионисия редко. В свое время он замыслил создать собственную большую винодельню. Замахнулся широко в расчете на то, что цены на вино довольно высоки, и держатся на одном уровне, да и рынок сбыта под боком – тавры, скифы и меоты. Виноградная лоза в те годы давала ягоды в избытке, и их не успевали перерабатывать. На затраты Дионисий не поскупился – около десятка огромных давилен построил, прикупил для бродильни пифосы и амфоры в большом количестве, приобрел четыре дорогих рычажных пресса для окончательной давки отжатого ногами в давильнях жмыха… А виноградная лоза возьми, да и вымерзни – две зимы подряд в хоре Херсонеса бушевали холодные ветры, и ледяная крупа секла голую мерзлую землю немилосердно. Пришлось Дионисию продать винодельню за бесценок.
Потом он ударился в торговлю зерном. Но и тут к нему фортуна явно не благоволила: сначала сатархи нанесли урон, захватив караван с хлебом, а затем неведомые злоумышленники подожгли его хлебные склады на пристани.
Горевал Дионисий недолго и вскоре после пожара снарядил в Пантикапей несколько судов, груженных медом, пенькой и воском, закупленных оптом у таврских купцов. Выручка от этих торговых операций и позволила ему расплатиться с Герогейтоном, а также несколько пополнить звонкой монетой пустующие гидрии[97] – в них он хранил свои сбережения и прятал в погребе, вырубленном в скале во дворе дома. И все же пришлось ему понести убытки и на этом поприще, так как боспорским купцам удалось сговориться с пиратами-ахайами и наладить торговлю с Фасисом[98], откуда они начали возить лес, смолу, воск, мед и пеньку. Это сразу же сказалось на ценах.
Теперь Дионисий занялся рыбным промыслом. Дело верное, рассудил он после недолгих раздумий – соленая рыба пользовалась повышенным спросом. Но и тут жизнь внесла некоторые изменения – опять Дионисий залез в долги и терпел убытки.
– Помочь тебе можно… – Герогейтон задумчиво глядел на сникшего Дионисия. – Можно…
Дионисий оживился.
– О многомудрый! – воскликнул он, прижимая руки в груди. – Моя благодарность к тебе не знает границ!
– Но для этого мне нужна твоя поддержка, – жрец кивком поблагодарил херсонесита за бурное изъявление чувств к своей особе. – Очень нужна, Дионисий.
– В чем?
– Казна храма Аполлона Дельфиния пуста, я тебе уже говорил. Мы поистратились на благородное дело… – Герогейтон чуть помедлил, затем, понизив голос почти до шепота, доверительно продолжил: – Я открою тебе большую тайну, не предназначенную для чужих ушей…
– Конечно, конечно… Поди прочь! – Дионисий выпроводил виночерпия и пододвинулся поближе к жрецу.
– Слушай… – и Герогейтон принялся рассказывать о замыслах царя Понта.
Когда он закончил свой рассказ, Дионисий надолго задумался. Герогейтон терпеливо ждал.
Наконец лицо херсонесита прояснилось и он сказал:
– Нужно обратиться к эсимнатам[99]. Но сначала я переговорю с Гераклием и еще кое с кем…
Гераклия жрец знал достаточно хорошо – он был одним из послов Херсонеса к царю Фарнаку; хитрый и беспринципный, он был готов за деньги уступить бороду отца. Все дело заключалось только в сумме, какую за это предложат, и Герогейтон, скрепя сердце, мысленно прикинул, во что обойдется ему содействие этого прощелыги.
– В случае удачи, если Херсонес окажет нам помощь, ты получишь нужную сумму, –
Герогейтон растянул тонкие губы в улыбке. – Долг возвратишь без обычных процентов. Услуга за услугу…
– О-о… – в ответ только простонал безмерно счастливый Дионисий, в мыслях воздав хвалу всем богам олимпийским – в удачном исходе переговоров он не сомневался, потому что казна Херсонеса, чеканившего свои деньги, позволяла надеяться на это.
Дело было за малым: уговорами, посулами, а где и богатыми дарами (Герогейтон и этот поворот предусмотрел, захватив немалую сумму) подготовить эсимнатов к предстоящему совету, где они должны быть единодушны в своем решении помочь Ольвии…
Дионисий познакомил Герогейтона с женой, на удивление худенькой и кроткой, а затем они прошли в одну из комнат, где кудрявый, загорелый до черноты мальчуган, расположившись на широкой скамье, с увлече- нием водил пальцем по строкам пергаментного свитка.
– Сын, – с гордостью потрепал Дионисий мальчугана за кудри. – Эолик…
– Что это? – поинтересовался Герогейтон, указывая на свиток.
– Перипл[100] Скилака, о мудрый, – важно поклонился ему Эолик.
– Тебе нравятся морские путешествия?
– Очень. Когда вырасту, буду флотоводцем, – уверенно ответил мальчик, без тени робости или смущения глядя на жреца.
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Повелители волков - Виталий Гладкий - Исторические приключения
- Знамя Быка - Рафаэль Сабатини - Исторические приключения
- Воин без племени - Анатолий Сорокин - Исторические приключения
- Песнь меча - Розмэри Сатклиф - Исторические приключения
- Жёлтый вождь - Майн Рид - Исторические приключения / Прочие приключения
- Алакет из рода Быка - Роман Николаев - Исторические приключения
- Сарматы. Победы наших предков - Сергей Нуртазин - Исторические приключения
- Олечич и Жданка - Олег Ростов - Историческая проза / Исторические приключения / Прочие приключения / Проза
- Камелефата - Гбанфу - Исторические приключения