Путин. Внедрение в Кремль - Евгений Стригин

Весной 1999 года первый вице-премьер Юрий Маслюков встречался с главой миссии МВФ в России Жераром Беланже.

«Представитель фонда потребовал от первого вице-премьера представить подтверждение того, что транш кредита, выделенного России летом прошлого года, не был израсходован нецелевым образом. Причем подтверждение это должна представить Генеральная прокуратура, а подпись — лично Юрия Скуратова. И.о. генпрокурора Чайка двумя днями раньше заверил Беланже, что все в порядке: никаких дел по фактам хищений кредита не ведется. Фонд это, видимо, не удовлетворило.

Требование «а подать сюда Скуратова» свидетельствует о подозрениях руководства МВФ в нецелевом использовании средств. Известный следопыт от Думы Виктор Илюхин уже выступал с обвинениями Чубайсу, Дубинину, Кириенко и Дьяченко в расхищении денег фонда, но никто не придал им тогда сколько-нибудь серьезного значения. Тем более вряд ли кто-нибудь мог ожидать, что судьбой денег, хотя и отнюдь не в стиле илюхинских разоблачений, заинтересуется Международный валютный фонд. По некоторым заслуживающим доверия сведениям, недоверчивости добавила руководителям Беланже прокуратура Швейцарии, все-таки поделившаяся с МВФ и российской Генпрокуратурой информацией о состоянии банковских счетов российских чиновников (хотя эта информация может и не иметь прямого отношения к расходованию прошлогоднего кредита). Судьба нового кредита в 6,7 млрд. долл., таким образом, — практически в руках Карлы дель Понте. И Юрия Скуратова» [505].

23 марта 1999 года по приглашению генерального прокурора РФ Ю. Скуратова начался визит в Москву генерального прокурора Швейцарии Карлы дель Понте. О ситуации с Юрием Скуратовым она не могла не знать. А следовательно, знала, что прямо участвует в борьбе против первого российского президента. Скуратов описывает своего швейцарского коллегу в таких патетических тонах! Невольно возникает вопрос: а есть ли в прагматической Швейцарии, да и вообще на меркантильном Западе — такие пламенные борцы за законность в чужой стране?

Заметим еще раз, это тот самый генеральный прокурор, которая возглавила потом явно политический судебный процесс над бывшими руководителями Югославии, не пожелавшими плясать под дудку Запада. Но это так, к слову. А вот, судя по книге Скуратова, взаимоотношения его с Карлой дель Понте были теснейшими. Несколько встреч в России и Швейцарии, конфиденциальные переговоры без переводчика, отлаженная система безличных контактов и передача необходимых Скуратову информации и документов.

Похоже, действительно, на Западе (точнее в Европе) появились силы, которые попытались содействовать смене одной правящей группы в России на другую. Это должны были понимать и в России. Большие политики — они ведь обычно прагматики и циники. Предают и продают без особой щепетильности, хотя, на словах, почти как ангелы.

Такой подход вызывает особый интерес к ситуации. Похоже, что некоторые зарубежные силы готовы были расшатать ситуацию и пошантажировать руководство Российской Федерации. По крайней мере — пошантажировать. А может быть, и сделать все возможное, чтобы сменить.

Бывший начальник первого отдела Второго главного управления КГБ СССР Рэм Красильников писал, что Ельцин больше не устраивал США и подлежал смещению [506].

Мало того, есть сведения о том, что со стороны некоторых кругов Запада оказывалась прямая помощь противникам Бориса Николаевича. «Не было секретом, что правая рука В. Гусинского И. Малашенко регулярно ездил в США, где во время встреч с ответственными работниками госаппарата отрабатывал единую линию поведения в информационно-пропагандистских делах» [507].

Тем временем федеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте позвонила Юрию Скуратову и, по словам последнего, выразила «поддержку и солидарность и одновременно удивление развитием событий вокруг генпрокурора». Дель Понте сообщила о том, что она «обдумывает определенные шаги» в связи со складывающейся ситуацией.

Кремль начал сам давить на Скуратова по всем линиям. 28 мая 1999 года у временно отстраненного от должности генерального прокурора РФ Ю.Скуратова аннулирован загранпаспорт. Ю. Скуратов намеревался вылететь в Швейцарию для участия в работе симпозиума по борьбе с коррупцией. Поездка была отменена.

31 мая 1999 года МИД России выдал отстраненному генпрокурору Юрию Скуратову общегражданский загранпаспорт. Из-за того, что его предыдущий паспорт был аннулирован, Скуратов не смог вылететь в Швейцарию: ассамблея общества уголовного права, на которую его приглашали, уже завершилась. В действительности он якобы собирался встретиться с прокурором Швейцарии Карлой дель Понте и получить материал о деятельности фирмы «Мабетекс» в России. Тем временем руководство «Мабе-текса» потребовало от Карлы дель Понте «приостановить любую помощь» российской Генпрокуратуре.

Сам Скуратов вспоминал: «.Долго тянули с выдачей общегражданского паспорта, а когда я отдал его в посольство на визу, паспорт аннулировали. Я спросил, в чем дело.

— Паспорт оформлен неправильно. Есть кое-какие технические погрешности.

— А если я все-таки попробую с ним поехать?

— Вас вернут назад на границе.

Когда я получил второй паспорт, конференция уже закончилась. Я сравнивал новый паспорт с ксерокопией того, что у меня изъяли, и никаких различий не обнаружил» [508].

В Кремле понимали, что заграница начинает давить на них. Получается, что в тот период ельцинское окружение, как минимум, частично выступало против иностранного влияния на управление Россией. Разумеется, делали они это не столько потому, что были великими изоляционистами, сколько потому, что их интересы, как минимум, временно не совпадали.

Иностранные СМИ создали Юрию Ильичу большую рекламу. Позже Ельцин констатировал: «Несмотря на всю свою громкую международную репутацию «борца с русской мафией», у себя на родине Юрий Ильич оказался в полном забвении» [509].

Заметим, к слову, если насчет первого (громкая международная репутация) следует согласиться, то со вторым (полное забвение) соглашаться не стоит. Скуратов, например, писал: «.У журналистов был особый интерес к моему вопросу. За мной ходили толпами — на глаза им просто нельзя было попадаться» [510].

Но начало публичности скандала опять-таки шло из-за рубежа. «Рашенгейт — это огромный публичный скандал, рожденный мировой прессой. Связан он с российской коррупцией и действиями кремлевских властей. Начался Рашенгейт в конце июля 1999 года. Наиболее активную роль в нем сыграли итальянские, швейцарские и американские газеты, и нанес этот «гейт» довольно чувствительный удар по российскому престижу, — писал Скуратов и добавлял: — Волей судьбы я оказался «полноправным» участником Рашенгейта: в августе-сентябре 1999 года мне приходилось давать по четыре-пять интервью на эту тему. Рашенгейтом заинтересовался весь мир» [511]. 8.4. Борьба за судьбу уголовного дела

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});