Антикиллер-3: Допрос с пристрастием - Данил Корецкий

– У нас в городе активно работает группа представителей московской фирмы «Консорциум», – начал Коренев. – Они скупают недвижимость, землю, предприятия… По оперативным данным, отказ от продаж повлек убийства нескольких лиц, в том числе и мэра Придонска…

Губернатор поскучнел и перестал доброжелательно улыбаться.

– Такие вопросы обычно докладывает мне генерал Крамской. Это его уровень. Тем более что всё вами перечисленное не факты, а догадки.

– Я не об этом, – покачал головой Лис, и быстро продолжил: – Квартиру их руководителя обворовали, в том числе украли и портативный компьютер. Компьютер оказался у нас…

– Извините, я не могу вникать в детали квартирных краж. У меня очень много более важной работы. – Лыков демонстративно придвинул к себе какие-то бумаги и взял ручку. Это был прозрачный намек – аудиенция окончена.

– А в нем – план коммерческого захвата Тиходонска! И планы замены губернатора края московским представителем!

– Что?! – Лыков отложил ручку и наклонился вперед.

– Вот такой коварный проект, – Лис положил перед губернатором отпечатанный план «Экспансия». – Я решил, что вам будет интересно получить эту информацию из первых рук.

– Конечно, конечно, очень интересно! – Лыков быстро листал страницы.

– Шестой раздел, – ненавязчиво подсказал Лис.

* * *

Марья Ивановна была дома, поэтому «советоваться» у Комарницкого было нельзя – пошли к Дементьеву. Тот предстоящему «совещанию» обрадовался, быстро достал соленые огурчики и принялся резать колбасу. Комарницкий выложил на выцветшую клеенку румяные пирожки, а Алексей Громов со стуком выставил бутылку прозрачного самогона.

Гости присели на крепкие добротные табуреты. Грубоватая мебель была сработана на совесть, по большей части, своими руками. Да и сам Борис Андреевич тоже казался скроенным на века – невысокий, кряжистый, с квадратным подбородком и жестким лицом, словно вытесанный топором из столетнего дуба. Уже пять лет полковник первого поколения был вдовцом, но поддерживал в доме чистоту, порядок, умело вел хозяйство. И сейчас аккуратно нарезал колбасу, протер чистым полотенцем старинные граненые стаканчики из зеленоватого стекла.

– Ну, вроде все, как у людей, – осмотрев нехитрый стол, подвел итог хозяин и сильно потер ладони, будто хотел добыть огонь. – Наливайте! Чтобы солнце быстрее всходило!

Ветераны выпили, закусили, но обычный праздничный настрой сегодня не появлялся.

– Вот дожили! – отер губы Алексей. Он был молодым, шестидесятилетним, полковником второго поколения – сыном генерала-лейтенанта Громова. – На старости лет из родных домов выселяют! Будем скакать по однокомнатным клетушкам на девятых этажах. Да еще где-нибудь в районе аэропорта!

– Не паникуй раньше времени! – одернул его Дементьев. – Выселять нынче по суду положено… Хотя закон, известно, что дышло! Особенно сейчас…

– Какие суды, Борис? – поморщился Громов. – Пустят ночью красного петуха – и дело с концом! Сам на девятый этаж попросишься – все лучше, чем на улице! А без сада и огорода не проживешь, сразу в нищего превратишься…

– Пусть только сунутся! – воинственно крякнул Комарницкий и привычно распахнул поношенный пиджак, демонстрируя свой наган. – А еще ружьецо имеется, я его картечными патронами зарядил!

– Да брось, Виталя! – Борис снова наполнил зеленоватые стаканчики. – Куда тебе против них с этой пукалкой? У них, знаешь, какие деньжищи? Таких бандитов наймут, с автоматами, гранатами, на танках приедут!

– Ну, насчет танков ты загнул… Давайте! Чтоб солнце медленней опускалось!

Борис, Виталий и Алексей выпили по второй, потом по третьей. Самогонка, как известно, оживляет мысли. И Комарницкий ударил кулаком по столу.

– Постойте, мальчишки! У нас же тут не только отставные пердуны живут. Вон сколько особняков понатыкали. Там-то люди с деньгами, со связями. Их так просто не выселишь! Надо с ними объединяться!

Борис Андреевич задумался:

– М-да… Тоже верно. Наших новых буржуев так просто не выкинешь!

И Алексей Громов оживился.

– А чего мы тогда сидим-то? Давай к Старовскому зайдем. Он мужик солидный, у него везде завязки имеются. Наверняка, он в курсе дела!

Комарницкий опять стукнул по столу, на этот раз ладонью.

– Пошли! Петр Петрович человек нормальный…

Далеко идти не пришлось. Двухэтажный особняк из желто-красного кирпича стоял за углом. По сравнению с ним окружающие домики смотрелись халупами. Высокий бетонный забор украшали по углам симпатичные башенки под черепицей, на них крутились телекамеры, ворота с электроприводом вели в подземный гараж… По всем законам социальной психологии, владельца такого дома окружающие должны ненавидеть.

Но в данном конкретном случае этого не происходило. Соседей Старовский не чурался, поддерживал добрые отношения, занимал небольшие суммы до пенсии, а в новогоднюю ночь накрывал стол прямо на улице. Друзья подошли к высокой железной калитке, Борис Андреевич нажал кнопку переговорного устройства. Щелкнул электромагнитный замок, из динамика раздался мужской голос:

– Заходите, господа полковники!

– Какие мы господа? – пробурчал Громов. – Я как был товарищем, так и останусь!

Владелец нескольких ресторанов, а по местным меркам полноценный олигарх Петр Петрович Старовский встретил их на веранде в спортивном костюме и накинутой на плечи куртке. В руке он держал дымящуюся сигару. Полковники неодобрительно переглянулись. Это была прямая пропаганда капиталистического образа жизни. Как, впрочем, и двадцатиэтажные дома.

– Что-то вы больно кислые? – спросил он.

– А какими нам быть, если хотят выселить к черту на кулички! – сразу взял быка за рога Комарницкий.

Старовский пыхнул сигарой, пожал плечами.

– А что делать? Против лома нет приема. Я уже присматриваю себе новый участок…

– Как?! И вас?! – изумились ходоки.

– А что поделаешь? Это миллиардный проект: «Тиходонск-люкс», жилой район премиум класса. Высотные дома улучшенной планировки, гаражи, парковки, инфраструктура… Слишком большие интересы задействованы, вопросы решаются на высшем уровне. Так что деваться некуда. Участки будут выкупать по рыночной цене, значит, больших потерь не будет. Только лишние хлопоты!

– Понятно, – убитым тоном произнес Громов. – Ну, раз уж вас выселяют, то нам ловить нечего… Мы думали…

– Да я тоже так думал! Но, увы, не попал в список…

– Какой такой список? – насторожился Комарницкий.

– VIP-персон, вот какой! Заместитель мэра, начальник коммунхоза, прокурор, депутаты, глава районной администрации… Около тридцати человек. С ними вопросы будут решаться индивидуально, со всем уважением и максимальными уступками. Вплоть до того, что выделят место под новый коттеджный поселок и дома построят… Ну, а я пролетел…

Домой к Борису Андреевичу друзья вернулись мрачнее ползущих над Тиходонском осенних туч. Отставники чувствовали себя маленькими ничтожными муравьишками. Они не были ни депутатами, ни прокурорами, ни начальниками. За их спиной не стояли гигантские финансовые корпорации, у них не было доступа в высокие кабинеты, да и местная власть вспоминала про них только в День защитника Отечества. Хорошо, что в бутылке еще оставалась самогонка. Плохо только, что ее быстро допили. Но хорошо, что она еще больше расшевелила мозги.

– Раньше надели бы награды – и пошли в райком партии, – мечтательно сказал Дементьев.

– Или сразу в горком! – добавил Громов.

– Или товарищу Сталину написали! – воскликнул Комарницкий. – Он с них бы строго спросил!

– Да, при Иосифе Виссарионовиче такого и быть не могло! Чтобы буржуи полковников выселяли – это и в страшном сне не привидится!

– А кто нам мешает сейчас к властям обратиться? – спросил Комарницкий. – Соберем общественность, вперед пустим генералов… Остались у нас генералы?

– Генерал-майор Васильев и генерал-лейтенант Букин, оба из второго поколения, – сразу предложил Борис Андреевич. – Они и ходят нормально, и говорят…

– А тот, что на Вишневой улице?

– Не годится. Он уже в маразме.

– Ну и ладно… Собираем подписи, ходим по инстанциям, привлекаем радио, телевидение, пишем Президенту…

Каждый действует, как умеет. Во все возможные инстанции посыпались коллективные жалобы, составленные и оформленные с филигранным соблюдением штабной культуры: вплоть до картонных уголков под скрепками, чтоб не портили бумагу. Сопровождение и продвижение их осуществляли бодрые и активные старички. Они кучей набивались в приемные различных начальников, поблескивая железными зубами и наградами. Часто их сопровождали телевизионщики, выплескивающие в вечерних новостях очередной «горячий» сюжет.

В Москву тоже хлынул поток бумаг, адресованных Генеральному прокурору, министру обороны, председателю Правительства, Президенту – словом, всем, кому надо. Одновременно в местных и центральных газетах пошел вал публикаций в защиту ветеранов. И даже НТВ сподобилось состряпать сюжет о митинге протеста обиженных отставников. Выглядело это очень живописно: тридцать демонстрантов на узких улочках поселка смотрелись, как толпы разгневанных народных масс. А каллиграфически исполненные плакаты: «Руки прочь от наших домов!», «Верните в Тиходонск законность!» и «Олигархи, успокойтесь своей Рублевкой» – не оставляли никого равнодушными.